Александр Ломм - Ночной Орел
База была практически неуязвимой ни с земли, ни с воздуха. Настоящая горная крепость, созданная самой природой.
Локтев остановился возле камня, у входа в пещеру. Вскоре на площадке показался Горалек со своими людьми. Из пещеры стали выходить партизаны и бойцы из группы Локтева. Говорили громко, ничего не опасаясь — шум потока под обрывом заглушал любые звуки.
Горалек был в приподнятом настроении. Он крепко пожал Локтеву руку и прогудел:
— Новости, майор! Пойдем, надо будет выслушать вот этого товарища.
Он указал на низкорослого юношу-горбуна, который пришел вместе с поисковой группой, но которого Локтев вначале не заметил. У горбуна было красивое, почти девичье лицо с тонкими, нервными чертами. Убогая одежда пастушка, котомка, суковатая палка — все это мало гармонировало со спокойным, пристальным взглядом умных темно-карих глаз.
— Что за парень? Откуда? — спросил майор, быстро осмотрев горбуна.
— Из наших. Побольше бы таких парнишек! — горячо воскликнул Горалек, обхватив юношу за плечи.
Они прошли в тесный отсек пещеры, отведенный для штаба. Плотно прикрыли фанерную дверь и уселись у самодельного стола, на котором чадила толстая свеча, вправленная в пустую бутылку.
Высокий, грузный Горалек с его окладистой черной бородой и густыми, уже тронутыми сединой кудрями казался каким-то сказочным духом гор. А юноша-горбун рядом с ним напоминал мудрого молчаливого гнома. Нависшие выступы мрачной каменной пещеры, мерцающая на столе свеча служили естественной декорацией в этой красочной сцене, созданной природой и жизнью.
Но участникам этой сцены было не до романтики.
10
Горалек начал с того, что познакомил майора с гостем:
— Это Яник, наш связной из города К-ова. Он прошел более сорока километров, пока добрался до нас. Но недаром старался, майор! Его стоит послушать! — Он кивнул горбуну: — Давай, Яник, выкладывай свои новости.
— Меня прислал Влах… — тихо заговорил Яник. Горалек громогласно его перебил:
— Влах — это лесник, майор. Тоже наш. У него сторожка в лесу, близ К-ова. Ну, давай, Яник, давай! Связной продолжал:
— У Влаха в сторожке находится сейчас раненый русский парашютист по имени Иван Кожин.
— Что? Кожин?! — крикнул майор, пораженный неожиданным сообщением.
— Да, он сказал, что его зовут Иван Кожин, — невозмутимо подтвердил Яник.
— Но почему под К-овом? Как он туда попал?!
— Не волнуйся, майор. Парень расскажет тебе все, что знает.
Яник толково и быстро сообщил о том, как Кожина нашли в к-овском лесу, под сосной, — с нераскрывшимся парашютом, и доставили в лесную сторожку Влаха; как он почти сутки пролежал без памяти и как за ним ухаживают врач и медсестра из К-овской больницы.
Когда юноша закончил свой рассказ, в пещере наступила тишина. Горалек ждал, что скажет майор, а Локтев был настолько сбит с толку, что лишь смотрел на свечу да мял в пальцах папиросу.
— Сорок километров… Нераскрывшийся парашют… Падение на сосну… Нет, нет, это не лезет ни в какие ворота! — пробормотал наконец Локтев, ни к кому не обращаясь.
— Главное — что нашелся! — прорвался Горалек и торжествующе добавил: — Я же говорил тебе, что шахтеры не пропадают!
Брось ты, «не пропадают»! Не в этом дело!.. Ты подумай, какая получается петрушка. Если бы был ветер и если бы Кожин приземлялся с нормально раскрытым парашютом, то тогда с большой натяжкой можно было бы допустить снос на такое большое расстояние. И в таком случае это постигло бы наверняка не одного только Кожина. Но ветра не было, а кроме того, если Яник рассказал правду, парашют у Кожина не сработал. Не сработал! Это значит, что Кожин падал к земле камнем! Как же он остался жив и какая сила унесла его за сорок километров?
— Может, его подхватило какое-нибудь мощное воздушное течение? Бывает такое, а, майор? — неуверенно заметил Горалек.
— Чепуха! — ответил Локтев. — Не бывает таких воздушных течений.
— В чем же тогда дело?
— Ума не приложу. Пока ясно лишь одно — Кожин жив, Кожин нашелся. Остальное придется выяснять. Кстати, — обернулся майор к Янику, — ты знаешь этого Коринту?
— Знаю.
— Что он за человек?
— Доктор Коринта? Да как вам сказать. В К-ове он живет недавно, года три или четыре. Прибыл из Праги. До войны учился в Германии. Оттуда и привез жену.
— Значит, жена у него немка?
— Не только немка, а в нацистской партии состоит и с самого начала оккупации служит в пражской эсэсовской комендатуре. Но доктор Коринта разошелся с ней.
Из-за этого самого разошелся. Влах его с самого начала знает, говорит, что доктор Коринта правильный человек, что ему можно верить.
— А у него что в К-ове, частная практика?
— Нет, он служит, заведует нашей больницей. Ну, и от себя, конечно, лечит, когда зовут. Люди его хвалят, любят.
— Так. А немцы к нему как относятся?
— Немцы? Не знаю. Не трогают пока. Он ведь ни во что не вмешивается. Занимается своей больницей, и все.
— Не вмешивается, а тут и в лесу оказался ко времени, и советского парашютиста лечить взялся. Ты как на это смотришь, Горалек?
— Бывает…
— Конечно, всякое бывает. Но к этому Коринте надо присмотреться поближе, поговорить с ним.
Горалек кивнул и, видя, что вопросов у Локтева больше нет, сказал связному:
— Вот что, Яник. Спасибо тебе за вести, а теперь иди и отдыхай. Завтра на рассвете наши проводят тебя до дороги.
Юноша удалился. После его ухода Локтев и Горалек долго еще обсуждали ничем не объяснимое приключение сержанта Кожина, строя самые невероятные предположения и догадки.
В конце концов майор сказал:
— Остается одно — навестить Кожина. Сам расскажет, как и что у него получилось.
Но сначала мне хотелось бы встретиться с этим доктором Коринтой, Сможешь мне устроить эту встречу?
— Встречу? Конечно, можно. Только зачем же тянуть, майор? Парня надо поскорее в лагерь переправить. Здесь, в госпитале, и долечим. А у Влаха его оставлять опасно.
— Сам знаю. Но спешить с этим не будем.
— Почему не будем? Его там каждую минуту накрыть могут! Ведь под самым носом у немцев!
— И тем не менее перевозить его в лагерь мы пока что не имеем права. Вот выясним, как он в лесу под К-овом очутился, тогда и решим, как быть. А пока нельзя. В отряде об этом тоже до времени распространяться не следует. Пусть пока считают, что Кожин пропал без вести. Ясно, товарищ Горалек?
— Оно, конечно, ясно, товарищ майор, да не совсем ладно… — недовольно прогудел Горалек, но, чувствуя непреклонность Локтева, спорить дальше не стал.
