Как поймать монстра. Круг второй - Арина Цимеринг
– Права в чем, Джемма?
О чем она не хотела говорить? И почему не хотела?
– В том, что не одержима, Кэл, – огрызнулась она, но Кэл видел, что это был не тот ответ, который он искал. – То, что у меня в голове, – это стук снаружи. А не изнутри.
– Доу говорит…
Джемма вырвалась, вскочив на ноги:
– Да плевать мне, что говорит Доу, Кэл! Не он видит эти сны! Не он ощущает чужое присутствие! Не ему говорить, где иллюзия, а где – реальность! То, что со мной что-то не так, я понимаю и без его! Гребаного! Экспертного! Мнения! – Она со злостью пнула стул, взвизгнувший ножками по полу. – Но это не значит, что я не могу отличить, захватывает мое тело кто-то или нет, черт возьми!
Обычно Кэл сдержался бы. Он бы промолчал, позволяя ее эмоциям заполнить всю комнату, освобождая в ней самой место для здравомыслия; ему всегда было достаточно просто быть рядом, не вмешиваясь. Он и был, он не вмешивался – но все это закончилось там, в колодце.
Кэл тоже поднялся на ноги. Джемма была выше, яростнее, но он занимал в пространстве больше места – никто из них не смог бы передавить другого.
– Будь ты на моем месте, – он понял, что повысил голос, только когда заговорил, – будь это я одержим, Джемма!..
И не стал останавливаться.
– И если бы я нес все это – про сны, про иллюзии, про чужое присутствие… Что бы ты делала на моем месте?
– Я знала бы, что ты достаточно силен, чтобы справиться с этим. И если бы ты сказал, что не одержим… – Она развела руками. – Я бы тебе поверила.
– Это чушь!..
– Ты никогда бы, – перебила она, – никогда не сказал бы ничего, в чем не уверен. Ты никогда бы не заставил меня поверить тебе, если бы не верил себе сам. На сто процентов.
Это было правдой, конечно, но Джемма выворачивала ее в нужный себе аргумент, чтобы провести его. И внутри у Кэла тонко зазвенела струна раздражения. Особенно когда Джемма настояла:
– Так что тебе – тебе бы я поверила.
Чувство вины? Она на этом пытается сыграть? Это не решит проблему – вина никогда ничему не помогает!
Он отрезал:
– Это дешевая манипуляция, Джемма.
Она выдохнула горький смешок:
– Удивительно. Знаешь… – И подняла глаза к потолку, качая головой. – Правда, удивительно. Теперь, когда я говорю правду, ты видишь в этом дешевую манипуляцию. – Она резко оборвала себя. – Я иду с вами вниз. Это не обсуждается, Махелона.
Кэл молча смотрел ей в спину, пока не хлопнула дверь спальни. А потом взял кружевную салфетку и накинул на то место, где только что отбивала пальцами одной ей слышную мелодию Джемма, – на кровавые отпечатки, оставшиеся после этого. Это была новая кровь, старую смыли, как только пришли домой. Она снова разодрала пальцы, барабаня ими по столу.
Даже не поморщилась.
Когда она вскочила на ноги с забинтованными стопами, когда пнула стул – ей должно было стать больно. Но она не обратила внимания.
Даже не почувствовала.
«Она на Пороге, Махелона, – раздался голос Доу. Слова, сказанные им, когда они подняли Джемму на поверхность. – Потом начнется фаза захвата – дух будет постепенно вытеснять ее сознание. А знаешь, что нас ждет впереди?»
Кэл прикрыл глаза, но даже эхо Доу было неумолимо:
«Гребаный криз. Слом последнего сопротивления».
И Кэл не мог это предотвратить.
Оказалось, что не с любым врагом можно справиться хорошим ударом или пулей подходящего калибра. Не любого врага можно побороть силой, тактикой или хитростью.
И даже зная, что чувство вины никогда не решает проблему, Кэл все равно ощутил, как оно обвивает его изнутри.
«Это твоя вина».
Потому что Доу был прав.
33. Аве Норман Эшли
Доу ошибался.
Осознание крутило нервы, распирало ее изнутри. Джемма знала, что ведет себя как припадочная, но теперь не могла успокоиться – на это не было сил.
Джемма молча остановилась над Блайтом, лежащим на краю кровати. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а затем Блайт прикрыл глаза, то ли возвращаясь к потревоженному сну, то ли делая вид, что спит. Не хотел разговаривать при нем?
Купер даже не обернулся, когда она вошла в комнату. Здесь были только он и Блайт, лежащий ничком на кровати. Спальня выходила окнами на северную сторону двора, и рассвет добирался к ней с опозданием: отсюда казалось, что на улице еще темно. Купер казался высокой темной тенью, застывшей у серого окна.
«Я тебе верю», – сказал Кэл. Может быть, он сам верил в то, что говорил; Кэл бы не смог врать ей в лицо. И дело не в том, что он не смог бы ее обмануть, – Кэл никогда не считал нужным врать.
Но на самом деле верил он не ей.
Она словно наяву видела, как он переменился бы, если бы она сказала ему, что Купер все это время был одержим. Как он выпрямился бы, медленно кивнул. Сказал бы: «Я тебя понял». На его лице бы это не отразилось – Кэл прекрасно умел держать лицо, когда хотел, – но в этот момент он окончательно бы уверился в том, что она одержима.
Внутри у Джеммы выли инстинкты, но она все равно постучала костяшками по каркасу кровати, привлекая внимание:
– Эй. Хочу попросить фотку.
– Что? – Не ожидая услышать именно это, Купер все же полуобернулся. Лицо застыло в удивленной маске, знакомой и незнакомой одновременно.
– Фотку, – беспечно повторила Джемма, – твою. Семейную.
– Вы с ума сош…
Он оборвал сам себя, поняв, что сморозил. Джемма сдержала рвущийся наружу смешок, только широко улыбнулась:
– Да ладно. Скажи это вслух, я не обижусь.
– Зачем вам фотография? – нахмурился Купер, скрещивая руки на груди в защитном, отгораживающемся жесте. Жест был знакомый – и очень… куперовский. Только вот обмануть Джемму он уже не мог.
– Я… я не знаю, – Джемма подбавила в голос искренности. Она тоже умела носить маски, так что в эту игру можно было играть вдвоем. – Мне хочется, чтобы она была у меня. Я же одержимая. У меня карт-бланш на странные желания.
Она его. Не твоя.
– Вы хотите, чтобы я говорил честно или, как они, – Купер едва качнул головой в сторону столовой, – делал вид, что все в порядке?
Джемма ухмыльнулась:
– О как.
– Здесь только Доу говорит то, о чем все думают.
– О моей умирающей психике? – Джемма изобразила пальцами кавычки. – Цитирую великих.
Купер в ответ решительно кивнул:
– И об этом тоже.
Он как-то резко, всем телом развернулся, и элегантный разлет его плеч занял весь обзор: Джемма не видела ни окна, ни подоконника – только Купера и его хмурое лицо. В груди екнуло, но туман, так долго скрывавший правду, уже рассеивался, не давая ей забыться.
Его ладонь опустилась на ее запястье – Джемма не успела убрать руку.
Прикосновение обожгло холодом: несколько секунд Джемме казалось,
