Юрий Никитин - Придон
– Я еще не пробовал, что такое куявы! – прокричал он звонким юношеским голосом. – Говорят, чем толще скорлупа у рака, тем мясо слаще!
Ральсвик за спиной Придона выругался:
– Куда лезет этот дурак? Под ним же конь шатается! Да и сам устал, он же не покидал седла пять суток…
Аснерд проворчал успокаивающе:
– Ничё, у молодых силы набираются быстро.
Но в глазах была тревога, он приложил ладонь козырьком ко лбу, провожал взглядом. Пруг на полном скаку одолел реку, пронесся, красиво вздымая веер брызг, словно через реку мчался сказочный дракон с огромными серебряными крыльями. Отдалившись от воды на десяток шагов, он придержал коня и взмахнул топором.
– Неужто у вас не отыщется мужчин? – прокричал он насмешливо. – Тогда сразу отдайте нам своих женщин! Уж мы придумаем, что с ними делать!
Солнце красиво играло на развитых мышцах его обнаженной до пояса фигуры. Стальной обруч на голове, широкие боевые браслеты на запястьях и предплечьях – вот и весь панцирь, в то время как пешие куявы выглядели как черепахи, вставшие стоймя, а конные – черепахи на конях.
Железный строй колыхался, оттуда неслись проклятия, но, удерживаемые сотниками, держали строй. Пруг хохотал и размахивал топором. Ряды закованных в железо всадников раздвинулись, вперед выехал воин на рослом гнедом коне. В руке он держал длинное копье, но тотчас же отдал одному из товарищей. Рука надвинула на глаза забрало, звякнуло, конь пошел неторопливой рысью.
В руке всадника появился длинный меч. Он проехал между двумя отрядами пеших, они и вместе выглядели гигантскими черепахами с железными спинами, прокричал еще издали:
– Молись своему дикому богу, артанин!
– Конечно, – ответил Пруг радостно. – Такую жертву ему сейчас…
Всадник налетел с поднятым мечом, Пруг закрылся щитом. Куяв бил со страшной силой, Пруг пустил удар наискось, иначе щит был бы разрублен пополам, да и то рука занемела от удара, но сам в свою очередь нанес удар, наметивши в голову.
Куяв тоже закрылся щитом, однако острие топора прорубило щит. Артанин с силой дернул на себя топор, и щит соскользнул с руки куява. Вообще-то он мог бы удержать щит, но рывок свалил бы его с коня, и он предпочел разжать пальцы на держаке.
Пруг торопливо подал коня чуть назад, надо еще стряхнуть повисший на топоре щит, куяв взревел от ярости и начал наносить удары. Пруг наконец стряхнул щит, в этот момент острое лезвие коснулось его плеча. Будь он в железных доспехах, даже не заметил бы, но острое как бритва лезвие тут же рассекло плоть, брызнула алая кровь, потекла по плечу и по груди широкой струей.
Пешие куявы радостно заорали, начали колотить в щиты. Куявские всадники смеялись и хлопали один другого по железным плечам. Железный строй колыхался, как жуткая волна стального моря.
– Бой еще не кончен! – прокричал Пруг яростно. Он отразил удар меча щитом, сделал ложный замах, ударил прицельно и точно. – Получи!
Куяв вздрогнул, его шатнуло, в следующее мгновение он набросился на Пруга с удвоенной яростью.
Придон, Ральсвик и военачальники наблюдали в напряженном молчании, по движениям куява угадали опытного бойца, наконец Ральсвик не выдержал, вскрикнул:
– Ну куда, куда лезешь, дурень!.. Это тебе не с братьями драться!
Пруг наконец сообразил, что железные доспехи – не привычный кожаный панцирь, что поддается лезвию почти так же легко, как и собственная шкура, отступал, парировал удары, а сам бил сильнее и сильнее, приноравливаясь к новой манере боя. Несмотря на потерю крови, залит уже до пояса, двигался намного быстрее тяжелого куява, парировал удары меча щитом, а топор высекал искры из плеч, рук, головы куява. Вмятины и зарубки появились даже на груди, все заметили, что куяв все медленнее поднимает меч, а из разрубленных щелей на правом плече показалась кровь.
Наконец до холма, где в горестном ожидании застыл Ральсвик, донесся страшный крик:
– Чернобог, к тебе отправляю эту жирную свинью!
Он привстал на стременах и обрушил страшный удар. Грохот железа пронесся над застывшими полками, как удар грома. Острие топора разрубило железный шлем вместе с черепом и завязло в нижней челюсти. Пруг с усилием выдернул пламенеющий, как маленькое вечернее солнце, топор, вскинул над головой.
Артане, опомнившись, радостно заорали. Пруг ухватил чужого коня за повод, вода снова разлетелась серебряными крыльями, и они с шумом пересекли реку. Куяв свалился, подняв тучу брызг, когда они пересекали середину реки. Прут уже был бледен, с усилием улыбался, но глаза закатывались. К нему подбежали принять коня, а он кулем свалился товарищам прямо на руки.
Со стороны артан выехало уже несколько человек, воодушевленных победой молодого бойца. Они орали и размахивали над головой топорами, с ходу проскочили реку и остановились, продолжая подбрасывать топоры. Со стороны куявов медленно отделились от отряда трое, пустили коней навстречу артанам. Их догнал еще один, вчетвером пошли на артан, закованные в железо с головы до ног. Кони их, выше и крупнее артанских, под широкими попонами выглядели вообще чудовищами.
Все четверо выставили перед собой длинные копья, пригнулись и погнали коней вскачь, с каждым прыжком набирая скорость. Артане со всполошенными криками разбежались в стороны. Придон стиснул зубы, куявы выглядят гораздо красивее, их действия слаженны, словно всю жизнь в боях, словно вот так в бесконечных схватках отработали каждое движение…
Страшно ударило железо о железо, один из артан не сумел достаточно быстро уклониться, копье пронзило насквозь чуть выше пряжки ремня. Он закричал страшно, выронил топор, обе руки ухватились за копье. Сильным рывком он насадил себя еще, еще, придвигаясь к оцепеневшему куяву. Куяв наконец выронил копье, ухватился за меч, но артанин выбросил вперед обе руки, ухватил его за голову и откинулся назад всем телом.
Они рухнули с коней, копье сломалось от удара о землю, ар-танин дергался, умирая, но куяв не двигался, артанин в падении сломал ему шею.
Над местом схватки стоял грохот, кони бешено вертелись, стараясь помочь седокам, помогая выбрать позицию для удара.
Земля здесь влажная, пыли нет, от артанского войска и от куявского все было видно отчетливо, а схватка жестокая, на виду у всех, и каждый боец стремился показать себя в блеске славы.
Трое куявов встали спинами друг к другу, образовав треугольник, и снова Придон отметил, что рубятся красиво, умело, а его артане прыгают вокруг, как драчливые бессильные петухи. Правда, превосходят в скорости, что хорошо, но превосходят и в ярости, что сейчас выставило их в смешном виде.
Он сказал Аснерду холодно:
