Отражения одиночества - Светлана Залата
– Ты словно удивлен тем, что у меня получилось.
– Не «словно». Я… В теории считается, что в менгире заключены огромные силы, и что получивший к ним доступ черпает даже не из озера воду, а из моря или океана… В Великой Войне их вычерпывали до дна, но даже это случалось не сразу. Годы требовались, чтобы высушить менгир. Годы войны. Но все же, все же… К тому же, создавая или разрушая так чары одним усилием воли, можно стать заложником этой воли… И утратить себя.
Саша склонила голову, вновь словно чувствуя удар по щеке.
– Ты дал мне пощечину.
– Да, – Миклош чуть улыбается. – Я не бью женщин. Обычно.
– Но для меня сделал исключение. Достала тебя?
– Вроде того. У меня возникло четкое ощущение, что с тобой что-то происходит, и это что-то надо быстро прекратить. Больше ничего на ум не пришло.
– А говоришь, что магией не пользуешься.
Миклош качает головой.
– Не пользуюсь. Пока не закончится адаптация, иначе велик шанс разрыва связей между сознанием и телом и смерти. Но я… в некотором роде я могу ощущать отголоски твоих мыслей и эмоций.
Саша хмурится.
– Поясни.
– Не могу. Не потому что не хочу – я не знаю, как это объяснить. Дело не в каком-то моем желании, на самом деле. Сначала я думал, что это как-то связано с моим, хм, статусом в этом теле. Но – нет, это просто какой-то вид ментальной связи. Он почти всегда неактивен, но если ты испытываешь сильные чувства, то я могу ощущать их словно бы как свои, только в разы слабее и как через толщу воды. До этого мне удавалось такое только с Отголосками Отражения, образами, запечатлёнными Изнанкой. Да и то – не самый приятный опыт. И никак не с живыми людьми, даже с Затронутыми.
– Ты – эмпат?
Миклош медленно кивает.
– Возможно в этом дело.
– Или в том, что я в некотором роде побыл частью тебя, пусть и недолго. Не знаю. В общем, именно поэтому я решил вмешаться в происходящее с тобой. Грубо, согласен, но других идей у меня не возникло.
– Спасибо. Это было… своевременно.
Миклош чуть усмехается.
– Если вы оба не настроены отдыхать, то, может быть, тогда подробно расскажете, что именно произошло?
Саша оборачивается. Серафим больше не спит. На деле она не знает, сколько он не спит и что именно слышал…
– Я не вижу никакого смысла в том, чтобы подслушивать чужие разговоры, – довольно мягко говорит наставник, словно отвечая на ее взгляд. – Но, пока есть время, я хотел бы узнать то, что вы готовы мне рассказать. Сейчас. Разумеется, Миша и близнецы захотят повторения. И не только они. Но тем не менее.
Саша вздыхает и на секунду переглядывается с Миклошем. Он явно не очень уверенно чувствует себя рядом с Серафимом, который, напротив, реагирует на своего невиновного, как оказалось, ученика, довольно спокойно.
– Я не принуждаю вас. Но часто то, что рассказано сразу, позволяет заметить детали, которые забудутся после.
Саша облизывает губы.
– В Свободе… У менгира, и раньше. Тогда. Вы… ты и сам все знал.
Серафим чуть склоняет голову.
– Тогда у меня не было возможности спрашивать, а у тебя говорить. Магия могущественна. Но не зря даже маги разговаривают между собой больше, чем общаются ментально. Я не принуждаю, ни в коей мере. Но, просто по опыту, так будет проще. И вам в том числе.
Саша тяжело вздыхает. Она словно бы не до конца осмыслила все, что произошло. Слишком много всего. И говорить – значит вернуться к произошедшему. В произошедшее.
Серафим смотрел довольно спокойно, и почему-то Саша была уверена, что маг прекрасно знал об этом свойстве слов – увлекать за собой. Знал и подталкивал к разговору. Она могла отступить. Саше казалось, что если она откажется, то принуждать к разговору маг не будет.
Саша делает глубокий вдох, словно так может набраться смелости. Идти, значит, прямо в ловушку не боялась, а говорить об этом боится? Словно если молчать, то что-то изменится…
– После того, как я отправила отчет, мы решили пойти в парк развлечений…
Она рассказывает не так долго, как предполагала. Странным образом то, что сейчас она говорит о прошлом, заставляет картины перед глазами потускнеть, утрачивая часть красок. Это – прошлое. Она говорит о нем, сидя в самолете, вместе с Миклошем и Серафимом. Просто говорит. О том, что уже случилось и больше никак не повлияет, никак не затронет ее.
Наставник не перебивает Сашу. Как не перебивает и Миклоша, берущего слово после ее рассказа. Как выясняется, парень ушел из отеля почти сразу после нее, но в итоге был остановлен кем-то из Ордена, задержан, доставлен в этот самый необитаемый дом, кинут там в рунный круг, предварительно получив в глаз при попытке побега, и дожидался Сашу там, сидя на холодном полу.
– Напомни, Мика, мне по приезде домой тебе картаинскую лилию выдать, пока ты без магии полноценной, это все может и не пройти даром, – Серафим кивает по окончании рассказа.
Несколько секунд в салоне самолета устанавливается тишина. Старший маг сидит, сведя кончики пальцев и глубоко задумавшись. Потом он словно встряхивается, отодвигая в сторону поглотившие разум образы.
– В общих чертах многое начинает проясняться… Но давайте начну с простого. Я рад что вы оба живы. Это первое и главное. На этом в целом можно и закончить, если бы не страстное желание взять каждого за ухо и тягать, пока не поумнеете. Не сказать никому про подозрения о Паутине. Лезть без защиты и понимания к неизвестному артефакту полументального толка. Ехать ночью по адресу военного преступника в приступе злости, в нем же таскать с собой ментально обработанного Обращенного, в том числе и туда, где живете, а потом вместе с ним лезть к предполагаемому виновнику произошедшего… Я надеюсь, что вы оба сделаете выводы. Да, Миклош, я понимаю, что за две недели ко всему не привыкнуть, как бы Миша тебе не помогал. И что тебе, Саша, не вытравить свое хроническое недоверие к тем, кто может иметь над тобой власть ни за год, ни за три, ни за непонятно сколько. И об экспериментах в одиночестве или непонятных ритуалах по наущению голоса в голове мы еще поговорим.
На несколько секунд вновь воцаряется тишина. Потом маг продолжает.
– Вы уцелели. Анасталей исчез, тело Замещенного нашли Орденцы – это из того, что я знаю.
– А… Аня? – робко осведомляется Саша.
– В момент уничтожения Паутины, а ты ее выжгла дочиста, взаимодействуя с пензенским менгиром, контроль над Анной исчез.
