Хозяйка ворон и железный доктор - Галина Васильевна Герасимова
– Он из-за всего волнуется.
Кайла лениво потянулась, чувствуя каждый позвонок, и оглянулась – Хорг стоял на уступе, скрестив руки на груди, но улыбался глазами. Птицелюд ее не торопил, а значит, ничего срочного в стае не случилось.
Она вернулась всего на несколько дней. Подлечилась. Один позвонок восстановить было легче, чем всю спину, и ее персональный ад длился недолго. Кайле показалось, что в этот раз Урх старался быть аккуратнее. Старик все так же ворчал по поводу и без, но она постоянно ловила на себе его цепкий взгляд и вместе с тем все острее ощущала вину.
Горы стали для нее вторым домом, и сейчас ей предстояло решить, что важнее: безграничная свобода и одиночество или чуждый шумный город и дорогой человек рядом. В горах она могла быть собой, никто не указывал ей, как правильно поступать, на нее не давили этикет и нормы светского общества. Свободна, как птица, – среди птицелюдов эти слова звучали по-особенному. Приживется ли среди людей та, что привыкла идти наперекор собственной судьбе и чужому мнению? Решиться было непросто.
Хотя Кайла обманывала сама себя, она давно все решила.
Она приглашающе похлопала по камню, и Хорг присел, вытянул крючковатые лапы и укрыл ее от ветра крылом. Возможно, сегодня последний закат, который они встречают вместе. Кайла юркнула ему под бок, вслушиваясь в частое биение сердца. У птицелюдов пульс куда быстрее, чем у обычного человека.
– Спасибо. – Она крепко обняла его, уткнувшись носом в перья.
Хорг не спрашивал, за что, а Кайле не нужно было объяснять. Птицелюды всегда говорили, что думали. Делились переживаниями, радостью или горем. Ей так хотелось отблагодарить свою крылатую семью за годы заботы о ней!
«Мне будет тебя не хватать».
Хорг потерся клювом о ее щеку и первым вскочил с уступа, балансируя у самого обрыва, дразня лихачеством, доступным только птицелюдам или магам.
«Хочешь полетать?» – Он протянул ей руки.
В их первый совместный полет Кайла окончательно и бесповоротно влюбилась в горы. Зеленый ковер леса, узкие бурные речушки, белые вершины и цветочные холмы. Невозможно было не покориться их величию, глядя на открывающуюся сверху панораму. Как невозможно было не доверять тому, кто позволил ей это увидеть.
– Конечно. – Кайла шагнула вперед.
Хорг подхватил ее и взмыл над пропастью, и солнце отразилось в блестящих черных перьях.
«Наперегонки с закатом?»
– Как всегда.
Кайла теснее прижалась к нему. Даже если это будет их последний полет, они насладятся каждым его мгновением.
* * *
Рейн спал беспокойно: тяжело дышал, а между нахмуренных бровей пролегла глубокая складка, тонкие губы были плотно сжаты. Снились ему кошмары или нет, Кайла не знала, но в одном была уверена точно: скоро они не отступят. Ему предстояло с каждым днем, постепенно, преодолевать боль прошлого. А ей – быть рядом, если он позволит.
– Спасибо, я пойду. – Кайла сжала запястье птицелюда, и Хорг выпустил ее из рук, позволяя спрыгнуть с подоконника в комнату. – Не жди.
«Не передумаешь? Ты слишком хороша для него».
– Не преувеличивай.
Кайла провела по мягким перьям, усмиряя недовольство друга, и птицелюд отступил.
«Человек!» – фыркнул он, в последний раз посмотрев на Рейна, но настаивать не стал. Этот человек был важен для Кайлы, а значит, важен и для него.
Дождавшись, когда Хорг скроется из виду, Кайла зашторила окна и, почувствовав взгляд, оглянулась.
Доктор сидел на кровати, сонно щурясь на нее: взлохмаченный, хмурый и такой родной! Как давно она не видела его таким!
– Это не сон, – сказал он и на проверку ущипнул себя за руку. Спросонья голос был еще более хриплый, чем обычно.
– А ты бы хотел, чтобы было сном? – Кайла подошла ближе.
С каждым шагом сердце стучало все сильнее. Неуверенные поначалу, шаги становились все тверже, а желание сбежать отступило само.
– Нет.
Он притянул ее к себе: металлическая рука была холодной, а здоровая – обжигающе горячей. Она знала, чего ему стоило получить новую руку, и надеялась, что он простит ее за эту боль.
– Ты хотела поговорить, – напомнил Рейн их разговор в горах, но Кайла округлила глаза и взяла его лицо в ладони.
– Ты серьезно думаешь, что среди ночи я пришла сюда разговаривать? Помнишь, что я сказала в прошлый раз?
– Хорошо. Побуду эгоистом, – согласился он с энтузиазмом здорового мужчины.
Его глаза лихорадочно блестели. Поцелуй вышел неловким, Рейн давно никого не целовал первым. Но ведь они могли не торопиться и попробовать снова? Он запутался пальцами в рыжих волосах, заставил ее прогнуться, прижимаясь теснее. Куда уж ближе, но Кайле было этого мало. Никогда оба так сильно не хотели продолжения, наверстывая упущенное за годы. Короткий поцелуй в кабинете не в счет, он ни в какое сравнение не шел с охватившим их безумием!
Память всколыхнула и многократно усилила забытое. Если Рейн и задумался на миг, что Кайла не захочет разделить постель с чудовищем, она быстро заставила его отринуть сомнения. Дурак он, что ли? Стала бы она с таким самозабвением целоваться с тем, кого не любит? Да ей с трудом удавалось сдерживать магию, чтобы отель не зацвел от переполняющих ее чувств!
А вот эгоистом у Рейна побыть не получилось. Желание получить ее всю, без остатка, пульсировало в крови, отдавалось глухими ударами сердца, но он не торопился: и когда нависал, удерживая вес на руках, и когда целовал – неспешно, осторожно, бережно. Давая вспомнить и привыкнуть.
Любовь, она ведь бывает разной, но всегда больше отдает, чем забирает в ответ.
После было хорошо просто дремать рядом, уютно устроившись на его плече и размышляя, как они жили друг без друга столько времени?
– Я скучал, – признался Рейн. Его пальцы перебирали ее волосы, играли с огненными прядями.
– Я тоже, – выдохнула Кайла, чувствуя приятную ломоту в теле и завершенность, которой так не хватало.
* * *
Рейн уснул. Они проговорили почти до рассвета – вернее, проговорила Кайла, а Рейн сжимал ее в объятиях, не желая отпускать, словно боялся, что она исчезнет.
Ей и правда предстояло исчезнуть: настоящая Кайла Абель не собиралась возвращаться из мертвых, и поэтому отъезд из Ансельма требовал определенной подготовки. С документами обещало помочь братство – они не любили оставаться в должниках, но одних документов было недостаточно. Сменная одежда хотя бы на первое время, лекарства, деньги. Последними ее обеспечила Минта, хоть Кайле было неуютно принимать от сестры столь внушительную сумму.
Ей надо было со многими проститься. Кайла не сомневалась, что однажды вернется навестить тех, кто ей так дорог, но вряд ли
