Сумрачный лес - Роннефельдт Каролина
Наконец, зашевелился Биттерлинг. Усевшись, он недоверчиво, с некоторым подозрением огляделся.
– Разве думали мы всего час назад, что снова увидим белый свет? – хрипло обратился он к своим спутникам. – Неужели эта кошмарная ночь закончилась? Волков, во всяком случае, не видать. А завтра все случившееся будет казаться пустым сном…
– Где же вы побывали, дружище? – вмешался Гизил Моттифорд. – Полагаю, что имею право знать, кто или что загнало вас под землю, ибо волей случая вытащил вас оттуда, как морковку из грядки. И при чем здесь волки? Вы, друзья мои, поганок наелись, что ли? Если не считать Тоби, рыжего кота и пони на правом берегу, сегодня утром я не встретил у реки ни единого четвероногого, не говоря уж о волках. Скажите-ка мне, кто-нибудь из вас серьезно ранен или не может идти? Если нет, то предлагаю дойти до Краппа. Там вы отдохнете, а потом расскажете свою историю. Конечно, после плотного завтрака и бодрящей ванны – без этого никак не обойтись. Что скажешь, старина? – повернулся он к Одилию. – Вид у тебя неважный. Давай-ка я схожу за подмогой, а ты подождешь тут на солнышке, пока за тобой не придут? А тебя, моя бедная Гортензия, мне хочется взять на руки и отнести в деревню, как в те времена, когда ты еще заплетала косички.
Гортензия неспешно поднялась, со всем достоинством, на какое была способна.
– Дорогой Гизил, позвольте сердечно поблагодарить вас за энергичную помощь, без которой мы, без сомнения, так и блуждали бы во тьме, – обратилась она к Моттифорду. – Но я пока в состоянии передвигать ноги и с радостью прогуляюсь до вашего дома. Идти здесь недалеко, по лугам и через парк, – мы отдохнули, дышим свежим воздухом, а значит, жизнь продолжается.
Гортензия улыбнулась, и Гизил Моттифорд улыбнулся в ответ.
– А вот об Одилие нам стоит позаботиться, – продолжила она, с тревогой глядя на Пфиффера.
Старик сидел молча, закрыв глаза и прислонившись к стволу серебристого клена. Он даже не шелохнулся и не попытался ответить на вопрос Гизила или слова Гортензии. Склонившись к нему, Карлман робко коснулся его плеча.
– Спит! – удивленно сообщил он. – Похоже, так устал, что заснул на месте, едва мы оказались в безопасности и с правильной стороны корней.
– И с правильной стороны живой изгороди, верно, мой мальчик? – неожиданно произнес старик Пфиффер, и Карл-ман вздрогнул.
Одилий открыл свои удивительные глаза, и солнечные лучи зажгли в них зеленый блеск, изгнав усталость. Карлман в который раз подумал, что у старика совершенно кошачьи радужки.
– Всего лишь минутка отдыха после долгого и страшного пути, что вполне мог стать для меня последним, – пояснил Одилий и обратился к Гизилу: – Что ты сказал, лучший из Моттифордов, сразу после того, как обнаружил нас? Мы тогда еще были под землей. Что-то связанное с деревьями и зеленью, верно? Мне бы хотелось услышать подробности, прежде чем решать, как действовать дальше.
С каждым словом его голос звучал все уверенней – старик Пфиффер снова превращался в командира поискового отряда.
Это изменение не ускользнуло от внимания Гизила Моттифорда. Он удивленно поднял брови.
– Елки-поганки, Одилий! У тебя и вправду особые способности к восстановлению! Твои познания в целительстве, как говорят, помогли очень многим, тебя даже приглашали к немощным в Крапп. Но что за чудодейственную траву ты проглотил, чтобы излечиться от сильнейшей усталости так же легко, как сбрасывают куртку в разгар лета? Расскажи, мне тоже не помешает этому научиться, а то у нас тут деревья вырывает с корнем в безветренную погоду, а сонные жители видят в небе и в своих садах жутких чудовищ.
Старик Пфиффер бросил на него острый взгляд.
– Что случилось в Зеленом Логе? Рассказывай, Гизил, ради святых трюфелей! – Тон, которым было произнесено это повеление, требовал немедленного ответа.
Гизил Моттифорд нахмурился. Он не привык, чтобы с ним разговаривали подобным образом. Но что-то в выражении лица Одилия подсказало ему, что сейчас не время настаивать на вежливости.
– Сегодня рано утром из Зеленого Лога приехал Томс. Он обычно ездит на своем пони за ореховым пирогом для Дорабеллы, который правильно умеет печь только толстый Рехерлинг. К завтраку пирог нужно подавать теплым, и потому Томс уехал еще на рассвете. Вернулся он в страшном волнении и без пирога. Пекарь не растопил печь, потому что он, как и прочие жители, полночи провел на деревенской площади под старой липой. Там царило большое оживление. Все собрались прямо в ночных колпаках, чтобы взглянуть на треснувшее посередине дерево. – Гизил расстроенно помолчал. – Гибель липы всех потрясла. Говорят, могучий ствол раскололо до самого корня, словно в него ударила молния. Но никто не помнит грозы. Правда, некоторые рассказывали о странных облаках, которые плыли по небу, будто живые.
Моттифорд прервал свою речь и раздраженно затянулся погасшей трубкой.
– Будто живые? – переспросил старик Пфиффер.
С каждым словом Гизила он беспокоился все сильнее, да и остальные прислушивались с тревогой. Выходит, не только они столкнулись этой ночью с необъяснимым.
– Что это были за существа? – снова поинтересовался Одилий. – Сообщил ли Томс какие-нибудь подробности?
– Еловые подробности, – фыркнул Гизил, засовывая холодную трубку в нагрудный карман куртки. – Нам действительно пора идти. Все, как я погляжу, вполне отдохнули, а оживленную беседу можно вести и прогуливаясь по лугам.
Гортензия заподозрила, что Гизил, любивший слушать интересные истории, вдруг стал таким неразговорчивым из-за презрения к страшилкам и глупым сказкам.
– В небе видели волков? Верно? – От Пфиффера было не так просто отделаться.
– Ха, – снова фыркнул Гизил, скрестив руки перед грудью.
– Это были волки, – с неповторимым упорством заявил Одилий.
– Елки-поганки, да, волки! – раскрасневшись, вскричал Гизил. Тоби вскочил и зарычал, поддерживая хозяина. – Кто-то ляпнул, что видел в небе волков, целую стаю на охоте. Что за беда! Неужели вчера в Зеленом Логе так веселились, что пили до ночи, а потом собрались под липой в ночных колпаках?! Я встал на рассвете, но не видал даже тумана и тем более облаков причудливой формы. Не понимаю, что на вас нашло! Некоторые странности я заметил, признаю: здоровые деревья просто так не вырвать с корнем, верно? – Он угрюмо указал на лежащий на земле серебристый клен, посаженный еще его дедом. – А как вас занесло под землю? Вернее, что вы там делали? Кстати, дорогая Гортензия, до меня дошли слухи, что в твоем саду тоже без неприятностей не обошлось! Пожалуй, в сложившихся обстоятельствах не стоит от вас ничего скрывать… Томс рассказал нам, что Хульда Халлимаш, которую с полным основанием можно назвать трусливым опенком, а также твоя матушка, юный Карлман, ужасно напугались из-за большой дыры в розовой беседке, из которой к ним тянулась какая-то тварь. Неужели уже настало время Праздника Масок или зимнего солнцестояния? До сих пор я считал Зеленый Лог тихой сонной деревушкой. О, как я ошибался!
– Клянусь всеми квенделями! – Услышав последнее, Гортензия побледнела. – Хульда и Бедда в порядке?
– Полагаю, живы-здоровы, раз уж Томс видел их на деревенской площади, – пожал плечами Гизил. – Похоже, что никто не пострадал, если не считать старой липы. Но и она еще стоит, хоть с зияющей трещиной в стволе. А вот мой клен…
Моттифорду было трудно воспринимать все эти волнения в деревне всерьез. Он с удивлением осознал, что, слушая его рассказ, Гортензия и Карлман не на шутку разволновались.
– Нам нужно немедленно вернуться в Зеленый Лог и узнать, что там произошло, – сказал старик Пфиффер. – Необходимо выяснить, что случилось с Хульдой и Беддой. Я был уверен, что в доме Гортензии они в безопасности. Значит, все еще хуже, чем я думал…
– До свидания, приятно вам позавтракать, – вздохнул Биттерлинг и тут же поймал неприязненный взгляд Гортензии.
– Как не стыдно, Звентибольд Биттерлинг! – воскликнула она. – Не успел спастись, как все мысли только о собственном благополучии! Одилий прав, нам нужно немедленно отправиться в деревню, как мы и собирались. Не исключено, что случилось или вот-вот случится что-то ужасное. А в деревне никто ни о чем не подозревает.
