Олеся Осинская - Знакомые незнакомцы. Мир в прорези маски
Напарник немного помолчал, раздумывая над чем-то, а затем продолжил:
– Так вот, получается интересная картина. Возьмем королевскую семью Адании: у нынешнего короля трое сыновей, из которых двое старших имеют уже своих детей. Кроме того, в семью входят братья короля с детьми и внуками, братья его отца и деда – также с детьми и внуками. Всего около тридцати человек мужского пола с третьим уровнем Королевского Дара.
Тебе никогда не казалось странным, почему в то же время в Исталии в монаршей семье всего три человека – король, принц Эрик и лик-принц Ленси? Более того, при наличии троих мужчин нормального детородного возраста на всю страну лишь одна девушка с Даром Королевской Спутницы. Никогда не задумывалась, почему ее не пускают на балы и выезды? Официальная версия – берегут, чтобы не совратил кто. А на деле все намного прозаичнее. Уже несколько столетий на королевскую семью идет охота. За последние пятьдесят лет шесть раз рождались девочки с Даром, не считая Фелицию Мальн, и со всеми произошли «несчастные случаи» со смертельным исходом. Чуть больше двадцати лет назад погибли родители Ленси. Более того, в рядах крупной аристократии тоже регулярно производятся зачистки. Последняя серия покушений прошла совсем недавно – всего три месяца назад. Тогда погибли двое.
Я вдруг вспомнила Джека, вернувшегося измотанным после недельного отсутствия. Он как раз тогда и говорил, что расследовал убийства.
– Значит, Фелицию стерегут именно из‑за этого?
– Конечно. И думаю, кто-нибудь из наших все-таки на ней женится. Не исключено, что сам король. Стране нужны наследники, а выбирать не из кого. Но вернемся к делу. До сих пор неизвестно, кто за этим стоит. По-хорошему, трудно представить, что свергать власть стали бы свои же. Если королевская семья вымрет, третий уровень Дара проявится у одной из герцогских семей, причем нельзя заранее предугадать, у которой. Зато легко предположить, что в такой период государство станет особо уязвимым. Пока всех проверят, пока найдут новый Дар, пока официально коронуют и новый король войдет в курс всех дел, пройдет немало времени. Возможно, есть какая-то третья сила, желающая воспользоваться временным хаосом.
– И сейчас вы получили какие-то доказательства этого?
– Да… Во-первых, меч с рубином – это фамильная ценность королевского дома. Последним владельцем являлся отец Ленси. Это наводит нас на след убийц. Во-вторых, волки. Эта информация засекречена. Думаю, для Кира стало сюрпризом, что я о них знаю, – невесело усмехнулся Джокер, – а раз я смог пронюхать, то и другие смогли. Волки – новая разработка аданийцев в области военной техники.
Мне новости совершенно не понравились.
– Ты хочешь сказать… наши враги собираются убить всю королевскую семью, а затем, воспользовавшись беспорядками, захватить власть, причем не глядя на Королевский Дар?
– Надеюсь, я ошибся. Однако версия очень правдоподобна…
– Ты поэтому хотел позвать Сорби?
– Да, герцог уже лет двадцать ведет это дело – с тех пор как его начальница погибла. Не поставить его в известность… даже не знаю, как назвать такой поступок. Впрочем, Кир – человек разумный. Думаю, за день остынет и все-таки обратится в Исталию. Более того, если бы не я, а кто-то другой посоветовал принцу позвать его светлость, подозреваю, он сразу бы согласился.
Продолжить нам не дали. Вернулся Кир с Милли. Я уловила нотки страха и отчаяния, идущие от девушки. Наверное, плакала в туалете – что еще там полчаса делать можно.
Действующие лица заняли свои места. «Прям спектакль какой-то», – отстраненно подумала я.
– Кто дал тебе доступ к рейтингу?
– Пауль…
– Какой Пауль?
– Сын главного жреца.
– Сын?! – не вытерпела я и снова ощутила, как сильные пальцы сжали плечо, не позволяя вскочить… да, никакой выдержки. – Тот чернявый мальчик с большим потенциалом – сын жреца?
– Ну не знаю. Может, и не сын, – сварливо отозвалась девушка, – просто они так похожи, да и вертится все время в храме, я и подумала…
Мы с Джокером переглянулись. А если и правда… Мало ли – где-то по пьяни и на женщин потянуло. Может, как раз в том же Ашене, где жрец когда-то побывал. Не Пауля ли пытался он выгородить? Тогда становится ясно, почему слежка ничего не дала…
– Не наказывайте его строго, – торопливо прошептала Милли. – Он не со зла. Он меня любит, а я ему соврала, что сильно больна. И что скоро умру. А Дар Королевской Спутницы меня вылечит.
М‑да… чему только люди не верят… Особенно влюбленные…
Дальнейшие показания мне стали неинтересны. Выясняли множество деталей: кто принес тени и прочие предметы, зачем было покушаться на «нерейтинговых» девушек? Откуда брались карточки? И так далее. Ответы один за другим оказывались предсказуемыми, и я слегка заскучала…
– А можно еще чаю… Здесь так холодно. Горло уже болит… – прервав очередной вопрос, попросила Милли.
«Сейчас чай, потом опять туалет, потом снова чай…» – раздраженно подумала я. Допрос начал надоедать, и я с большим удовольствием вернулась бы к себе в комнату. То, что я один день отлежалась, – еще не повод сильно переутомляться.
Вдруг в голове тренькнула неясная догадка, моментально подтвержденная интуицией.
– Кир, прости, что вмешиваюсь. – Я подошла к подозреваемой и обратилась приторно-вежливым тоном: – Милли… ты не можешь говорить неправду, правильно?
Утвердительный кивок.
– Ты ведь не так сильно хочешь чаю, как пытаешься нам показать?
Повисла звенящая тишина, девушка не проронила ни звука. Мой голос, резко сорвавшийся на крик, прозвучал неестественно громко, эхом отражаясь от стен:
– Ты сразу поняла, что не обязательно врать, можно умолчать о чем-нибудь. Ты просто тянешь время! – По привычке я ткнула в девушку пальцем. – Ведь так?! Зачем? Что должно произойти?!
С подозреваемой мигом слетело все хладнокровие. Лицо исказилось в ярости.
– Да! Да! Да! Да, я тяну время! Для вас я преступница, так?! А что я сделала?! Почему это свалилось на меня? Мне всего шестнадцать! Почему я должна решать? Почему я должна выбирать между чужими жизнями и жизнью дорогих мне людей?! – Выдержка Милли разлетелась на части. Девушка зашлась в истерике, лицо покрылось красными пятнами, в глазах заблестели слезы, а в голосе пробились визгливые ноты. – А вы знаете, каково это? Каждое мгновение оглядываться, беспокоиться за родных, бояться за себя и одновременно презирать за то, что делаешь?! И при этом вести себя как ни в чем не бывало. Улыба‑а-аться! Коке‑е-етничать! Продолжать эти дурацкие соревнова‑а-ания! Словно ничего не происходит! А‑а‑а?! – приподнявшись, кричала она в лицо Киру. – За что мне это? Я виновата?! Это вы виноваты! Вы виноваты, что допустили такое! Слышите?! Слышите меня?! Вы! Вы все виноваты!
