Ученье — свет, а неученье — тьма - Павел Вяч
Или плюнуть на свое сокровище и сконцентрироваться на армии, или лично вступить в поединок.
Да, некроманты могут управлять нежитью дистанционно, но на это уходит практически в два раза больше энергии, чем если бы нежить находилась в зоне визуального контакта.
Реши сейчас Зарыш пожертвовать драконом, он победит — увы, но даже героизм парней Аша и ярость боевых магов не смогут одолеть его армию немертвых.
Это знаю я, это знает Зарыш, об этом догадываются де Грасс и Аш.
Вот только есть одно «но».
Я криво усмехнулся и с новыми силами продолжил вбивать в переносицу дракона разбитые в кровь кулаки.
Слишком много сил было вложено в создание этого дракона. Слишком много времени, энергии и надежд.
Этот дракон — лебединая песня некроманта.
Ещё чуть-чуть, и он не только встанет на крыло, но после смерти магов получит следующий уровень, что сделает его практически неуязвимым для магов Порога. А самого Зарыша будущим… Темным властелином Порога.
В памяти всплыла забавная аналогия, и я не сдержал смешка.
Давным-давно в детстве я видел передачу про животных, в которой рассказывалось как ловят обезьян.
Под дерево ставится стальная клетка, в которой лежит апельсин. Затем туземцы ждут, когда обезьяна слезает с дерева, просунет лапу сквозь прутья и схватит сладкий фрукт.
После этого с ней можно делать, что угодно.
Казалось бы — отпусти обезьяна апельсин, и она тут же может убежать, но жадность не дает животному выпустить добычу из лап.
И сейчас Зарыш оказался на месте той самой обезьяны, а шедевр всей его жизни превратился из козыря в апельсин.
Скорей всего он и сам понимает, что разумней будет бросить попытки спасти дракона, но… не решится на это.
Кранк!
Четвертая трещина убежала куда-то назад, и я почувствовал, что ещё немного, и череп дракона треснет на куски.
— Нееееееет!
Дракон принялся яростно мотать своей башкой, а я, вцепившись левой рукой в рукоять кинжала фон Лютика, правой упрямо продолжил долбить нежить по костяной пластине.
Я чувствовал ярость, злость и страх Зарыша, и бил-бил-бил.
Небо и земля поменялись местами, а дракон помимо мотания башкой принялся грузно скакать по городу, пытаясь скинуть меня с себя.
Но все, что у него получалось — растаптывать дома и попадающуюся под лапы нежить.
— ДЕНЕБЕРИ!
Вопль некроманта пронесся над Лютиками, и я на мгновение струхнул — столько злости и ярости исходило только от Ануба.
В следующий миг некро-нить, соединяющая дракона и Зарыша, налилась силой, а внизу вспыхнула сотканная из Тьмы звездочка — некромант, презрев опасность, все же выскочил из своего шатра.
— А вот теперь можно и ловить обезьяну…
Дракон мотнул головой вправо, и моему взгляду открылся вид на лагерь песьеголовых, и, самое главное, на убежище Зарыша.
Выскочивший из шатра некромант излучал ауру Ужаса в разы сильнее, чем дракон. Более того, от него так и веяло злой, темной силой. Силой, которая по щелчку пальцев может стирать с лица земли целые города.
Мои щиты и ауры мгновенно показались мне сущей ерундой по сравнению с истинной мощью настоящего мага.
Но ещё страшнее была его аура.
Которая была соткана из трех разных энергий — Смерть, Скверна и…Ненависть Ануба.
Внимание! Ануб накладывает на вас проклятье!
Магия Смерти: -1600%Некромантия: -1600%Химерология: -1600%Проклятья: -1600%
Внимание! Вы умираете!
Внимание! Ануб предлагает вам занять место его жреца в обмен на его милость!
Внимание! Ануб дает вам последний шанс!
Внимание! Ответ необходимо дать немедленно!
— Иди к черту, — прошептал я, вбивая кулак в костяную пластину и с удовлетворением наблюдая, как с крыши шатра срывается размытая тень и коршуном падает на некроманта.
Кранк!
Вжух!
Треск раскалывающегося черепа дракона и свист изумрудно-зеленого клинка, сносящего голову некроманту, слились в один звук, а я увидел, как некро-нить вспухает, и дух Зарыша несется в дракона.
Некроманты — очень продуманный народ. Для них смерть — не конец, и, благодаря Денебери, я хорошенько усвоил этот урок, и поэтому был готов к чему-то подобному.
Правда, мне и в голову не могло прийти, что Зарыш отправит свое сознание в дракона, тем самым фактически став драконоличом.
Я, признаться, думал, что он воспользуется телом Гортана, но хозяин — барин.
Вот только я не собирался давать Зарышу такой возможности.
Вырвав кинжал фон Лютика, я с силой оттолкнулся от рассыпающегося под ногами черепа дракона и прыгнул к нити.
Даже не к нити, а к настоящей пуповине, по которой летел дух некроманта.
Вжик!
Лезвие кинжала перерубило пуповину словно нить, а рукоять мгновенно потеплела.
Да какой там потеплела — руку обожгло словно огнем!
Земля стремительно приближалась, а за спиной слышался треск рассыпающегося прахом дракона.
В голове били набаты, меня переполняла пьянящая сила, и в то же время глубоко внутри поселилось сосущее чувство пустоты.
Артефакт фон Аэра похолодел, сигнализируя о том, что силы в нем осталось совсем немного, и я, чуть подкорректировав падение, спланировал точно к вампиру.
— Молодец! — прохрипел фон Лютик, зажимая рассеченный живот. — Горжусь!
— Это вы молодец, — не согласился я, чувствуя необъяснимое чувство родства и… тепла. — Долго пришлось сидеть в засаде.
— Старый хрыч чуял опасность, — усмехнулся фон Лютик. — А сам я зайти в шатер не могу.
— Гортан там? — сообразил я.
— Там, — подтвердил вампир. — И если он не выйдет через три секунды, можешь сжечь этот шатер!
— Поджигаю, — кивнул я, выкручивая Грань Огня на максимум.
Вряд ли бы этого хватило, чтобы выдавить мало-мальское плетение Огня, но мистик, почувствовав всплеск стихии, и не подумал отсиживаться в шатре.
— Я выхожу! — выкрикнул он, одергивая полог шатра. — Обойдемся без огня.
— Для человека, который стоит одной ногой в могиле, ты удивительно спокоен, — заметил я, стискивая в руке кинжал.
— Мой учитель любил повторять, что разумные люди всегда смогут договориться, — мистик, немного помедлив, вышел из шатра и с вызовом посмотрел сначала на меня, потом на фон Лютика. — Думаю, у меня есть что-то, что нужно вам.
— Можешь отозвать армию нежити? — хмуро уточнил я, разрываясь между желанием убить этого негодяя и спасти своих товарищей.
— Увы, — Гортан с сожалением покачал головой. — Зарыш не доверял никому, и сейчас
