Игорь Вардунас - S.W.A.L.K.E.R. Конец света отменяется! (сборник)
– Ох я кому-то ремнем отцовским по заднице потом!.. – пообещала Ксюха, но зеленая, как слизь червя, маска противогаза надежно прятала лицо сыночка.
– Убийство, убийство, убийство… – зашелестело в туннелях.
И тут же завторило эхо:
– Общий сбор, общий сбор, общий сбор…
«За что?» – Ксюха взглянула на соседку.
«А вот не надо было к моему муженьку подкатывать», – осклабилась та.
Пустой вроде бы центральный туннель вмиг наполнился гражданами Царства Небесного. Они выползали из своих отсеков, со скрипом нарушая герметизацию дверей, из люков и лючков на стенах, из шахт сточных колодцев и артезианских скважин, спрыгивали с воздуховодов и отлипали от масляных фильтров. Целая семья людей-амфибий вынырнула из бака аварийного запаса воды, выкрашенного зеленым. Отцепившись от осветительной арматуры, упали сиамские близнецы, едва при этом не разделившись. Спрыгнул с труб электропроводки гермафродит с крохотной головой. А с трубу системы отопления – другой, с головой просто огромной. И конечно же с еще каких-то труб и труб совершенно никаких посыпались вообще безголовые граждане. Со скамеек вскакивали старики и падали с нар младенцы. Покидали облюбованные санузлы домохозяйки-альбиносы, а дизельную электростанцию – домохозяйки темнее сажи.
Вскоре за столами Главного Помещения не осталось ни одного свободного места. Под столами – тоже. И хоть все молчали, Капитан Фуражка простуженно просипел, поправив фуражку с ржавым якорем на грязно-белом, захватанном пальцами и заплеванном крысоканами околыше:
– Тишина в отсеках!
Тише не стало, но Капитан Фуражка довольно крякнул и заторможенно помахал всем ручкой, будто бы отвечая на всеобщее ликование по случаю его появления, хотя, конечно, никто и не подумал ликовать. Фуражка мнил себя главой Царства Небесного, за что его не раз поколачивали. Всем и каждому Капитан рассказывал, что еще во время войны он командовал атомным подводным авианосцем, пехотной дивизией и двумя детскими садами. Ну и по совместительству был президентом королевства и завхозом звездной империи в одной далекой-далекой галактике.
– Герой мертв, – начал Капитан Фуражка и сразу продолжил: – И это плохо.
Отрицатели внесли Вована – лицо загадочное, хвост розовый – и положили на специальный помост для мертвых героев, склепанный из двух защитно-герметических дверей на лафете из ставня аварийного выхода. Все смиренно опустили глаза, свернули уши в трубочку и запыжевали носы ложноножками, растущими на верхней губе и свидетельствующими о половой зрелости.
– Зато у нас есть убийца! – Фуражка радостно закашлялся. – И это хорошо! Казнить, нельзя помиловать?
Воспрянув, население дружно, в едином порыве захрюкало, заулюлюкало и продолжительно захлопало в перепончатые ладоши. Особенно старались Ксюхина свекровь и соседка Нинка.
Капитан Фуражка принялся перечислять способы казни, чтобы всем Царством Небесным выбрать подходящий. «Скормить бабца крысоканам?» – сипло вопрошал он. Толпа отвечала угрюмым мычанием, а крысоканы, совершенно безразличные к людским проблемам, шевелили сегментными усиками и, щеря мелкие, но острые клыки, с воздуховодов поплевывали на собравшихся слабой серной кислотой. «Напоить радиоактивным лимонадом и запереть все туалеты?» Толпа задорно освистала это предложение… Дебаты продолжались до тех пор, пока, согнувшись вдвое, отрицатели не внесли в Помещение хлюпающий авиационный бак, тот самый, в котором Ксюха стряпала, и поставили на помост для мертвых героев – рядом с Вованом.
– Пусть сама ест свой борщ! – выкрикнула Нинка.
Стало тихо-тихо. Ксюху подтолкнули к баку. Столь лютый способ расправы пришелся всем по вкусу. Тем отчетливей в наступившей тишине до слуха всех и каждого донеслось шепелявое бормотание. «Спасибо, любимая, за добавку», – автоматически перевела Ксюха. Кряхтя, Вован сел на помосте во всей своей красе – в «бермудах», лысый и беззубый, – в лапе у него будто сам собой возник половник. И откуда только?.. Им-то герой и зачерпнул из бака без стеснения.
Соседка Нинка восхищенно пошкрябала рога нижней лапой, еще не удостоенной педикюра:
– Двести граммов нитрита натрия сожрал – и шевелится еще?! Вот это мужик! Жаль только, у него…
Последние ее слова заглушила благородная сытая отрыжка. «Любимая, отличный борщец, еще такого навари, лады?» – расшифровала Ксюха. После чего, буркнув что-то совсем неразборчивое, герой вновь занял надлежащее трупу горизонтальное положение.
– Двести граммов все-таки не сто пятьдесят, – философски заметила Нинка. – Все равно пусть Ксюха жрет свое варево!
– Люди добрые, но ведь герой, возможно, еще жив… – раздалось со стороны отрицателей, стоявших почетным караулом над телом. Один – здоровяк – стоял почетней других, из его «хобота» поступило предложение.
– Так что мы напрасно собрались, что ли?! – Фуражка поправил фуражку, сползшую на покатый лоб так низко, что козырек наехал на его фасетчатые зрачки. – Казнить бабца!
– ДА-А-А!!! – взревела толпа.
Все кричали так громко, все так вибрировали, что это не могло не привлечь червя.
Он вполз в Помещение со стороны дальних туннелей. Это был тот самый червь, которого Ксюха натанцевала-навибрировала, чтобы червятины добыть. Она узнала его по свежей зарубке, еще не затянувшейся слизью.
Что тут началось!..
Позабыв о казни, Ксюхе с борщом и мертвом герое, все дружно выхватили саперные лопатки, тяпки, мачете, бензопилы и даже серпы с молотами и дружно принялись отхватывать от червя по куску-другому – если не к позднему ужину, то к раннему завтраку. Через пару минут до конца Помещения доползла одна лишь слизистая, жалобно попискивающая голова, на которую никто не позарился в связи с ее полной невкусностью.
И напрасно. А впрочем…
Ксюха была единственной, кто не вибрировал и ничего не выхватывал. Поэтому одна лишь она заметила, что с воздуховодов не летели больше вниз кислотные плевки крысоканов.
Это должно было насторожить граждан бомбарика.
Но они были слишком заняты.
* * *После сытного ужина поспать – самое оно. В такие моменты тебя, настоящего героя, ядерный взрыв не разбудит. Разбудит лишь образец, как бы тот бесшумно ни подкрадывался. Это инстинкт, привитый подзатыльниками старейшин-преподов. Без тычков и зуботычин не выжить на поверхности, это каждый герой знает.
Но на сей раз ты сначала почувствовал зуд – не обычный, но странный! – по всему телу. Открыв глаза, с удивлением поднес поближе к лицу руку – кожа была гладкой, совсем без радиоактивных ожогов и струпьев. Что за?.. Есть такое слово ругательное… Регенерация, кажется. Рука и кожа фатально отвлекли тебя от образца, проникшего в подземелье и замершего в темноте дальнего коридора. Остальные ни о чем не подозревали, радостно расчленяя Червя, но ты-то чувствовал опасность, мог бы и раньше среагировать.
