Екатерина Соболь - Короли будущего
Она, хмурясь, протянула руку к его щеке, и Генри дернулся назад. Если она коснется – узнает, что с ним стало, и будет бояться его, как все всегда боялись. Но она поняла его движение как-то не так и всхлипнула, разом втянув голову в плечи.
– Ты… Я думала, ты… А ты просто… – бессвязно забормотала она. Веер по-прежнему закрывал ей половину лица, Генри видел только растерянные, мокрые глаза. – Больше никогда до меня не дотрагивайся, слышишь?
– Я и не собирался, – успокоил Генри. Он имел в виду, что не хочет ее обжечь, но она ахнула, будто ее ударили, а потом развернулась и, едва не спотыкаясь на каблуках, пошла обратно к отцу.
Генри потер затылок. Все-таки науку общения он, кажется, освоил еще не до конца. Ну ничего, теперь на это будет много времени. Он немного потренируется – и все исправит.
Тут Карл, доблестно охранявший один из пустых столов от желающих за ним устроиться, начал рассаживать придворных, и Эмма, сдвинув притихшую Розу в сторону, ловко втиснулась рядом с Уилфредом.
– Ах, бедная Ингрид! – прощебетала она, поблескивая разноцветными камнями в волосах. – Поверить не могу, что вы уже десять лет как вдовец! А я, кстати, тоже вдова. Не желаете вместе пойти взять чай у этих прелестных деревянных существ?
Скоро Генри наглядно убедился, чем придворные отличаются от простых людей: они не очень-то умеют веселиться. Вокруг постоянно раздавались взрывы смеха, песни, разговоры, и только над столом, где сидел Генри, висела тишина, изредка прерываемая стуком ложек о блюдца и вежливыми беседами. Видимо, именно поэтому Агата сюда и близко не подходила – Генри видел, как она на другом конце площади пьет чай с Джеттом и Сваном. Те наперебой ей что-то рассказывали, а она улыбалась и ела яблоко. Рукой, а не вилкой, и без всякого веера.
Когда вокруг начались танцы, придворные вытаращили глаза и не сдвинулись с места.
– Это довольно весело, – громко сказал Генри, глядя, как вереница танцующих проносится мимо. – Я один раз так делал. Хотите, научу?
– Разве это танцы? – заунывно сказал кто-то из придворных. – Это дикие, буйные прыжки.
– А разве это не одно и то же? – спросил Генри, но ответить ему никто не успел, потому что к столу с криком: «Генри, ну вот вы где!» – подлетел встрепанный, с воспаленными глазами Олдус Прайд.
Генри так давно его не видел, что от неожиданности чуть не облился чаем.
– Олдус, не торопитесь уходить, – подал голос король, аккуратно помешивая чай в крошечной чашке. – Вы, случайно, не забыли, что вы пока еще капитан посланников? Мы вас целый день искали.
– Я в подвале дома посланников прятался. Весь запас свечей и чернил израсходовал, – сказал Олдус. Голос у него был не особенно виноватый. – Все мешали мне работать, а я должен был закончить записки о походе за Сердцем. Вот они!
И он грохнул перед королем толстую пачку бумаги.
– В прошлый раз они были раза в три тоньше, – заметил Генри.
– Теперь со всеми подробностями! – гордо сказал Олдус и упал на свободное место за столом. – Кстати, а что мы празднуем на этот раз?
Все посмотрели на него так, что Олдус захлопал глазами.
– Я что-то пропустил, да?
Генри хлопнул его по плечу:
– Даже не знаю, с чего начать. По-моему, хватит еще на одну книгу.
– Я слушаю! – оживился Олдус.
– Пусть остальные рассказывают, – махнул рукой Генри. Он чувствовал себя таким довольным и сонным, что разговаривать не хотелось. – А лучше пусть начнет…
Он завертел головой – и только сейчас понял, кого не хватало на празднике.
Генри выбрался из-за стола, оставив Олдуса среди придворных, и пошел в сторону распахнутых ворот. Дворец белоснежной громадой высился впереди, и Генри уже собирался пойти искать туда, но чутье, которое помогало ему находить зверей даже в неподвижном зимнем лесу, сказало: «Нет, тебе в другую сторону». Зайдя в ворота, он свернул направо и сразу нашел, что искал: следы на влажной земле. И он пошел вдоль стены.
Через каждые пятьдесят шагов в крепостной стене были выщербленные ступени, которые вели на небольшие башни – зубчатые каменные навесы на четырех опорах. В одной из них, свесив ноги со стены, сидел принц. Он не мог не слышать, как Генри поднимался по ступеням, но даже не обернулся, когда тот уселся рядом с ним.
– В присутствии членов королевской семьи надо спрашивать разрешения сесть, – холодно сказал принц. – Не думай, что тебе все теперь позволено.
– Как ты? – неловко спросил Генри.
– Спасибо, отлично. Как будто сначала упал с лошади, а потом она наступила на меня всеми копытами. Оставь меня в покое, я занят.
– Чем? – спросил Генри, и принц, нахохлившись, как сова, отвернулся.
Но Генри не ушел, и принц косился на него все чаще, будто не мог поверить, что он все еще здесь. А потом вдруг сказал что-то странное:
– Мне десять лет все время снился один и тот же сон. Как Роберт падает, а я не успеваю добежать. Сегодня я спал в башне мастеров, в той комнате с Барсом на потолке, где мы вчера расстались, – не мог встать. И мне приснился другой сон. Как будто нарисованный Барс превратился в человека и сказал мне что-то непонятное: «Ключ у них. Не дайте им выйти за предел». Ты же у нас избранный, может, пояснишь?
Вопрос прозвучал довольно ядовито, но Генри решил не обращать внимание.
– Освальд и Джоанна забрали ключ от всех дверей. Но ни про какой предел я не знаю. Что вообще это слово значит?
Принц вытаращил глаза:
– Ключ от всех дверей? Как в сказках? Только не говори, что ты и его нашел.
Генри кивнул, и принц застонал, ткнувшись головой в опору башни.
– Шел бы ты веселиться, – грубо сказал он.
– Мне и тут неплохо, – пожал плечами Генри.
Неделю назад Пал сказал ему, что никто не должен во время праздника быть совсем один, и он твердо это запомнил.
Они сидели молча, пока не стемнело. Вышли первые звезды, мелкие, как стеклянные осколки. Облака медленно ползли по ночному небу, бросая длинные тени на горы за озером.
– А за теми горами что? – спросил Генри, ткнув в горизонт, и принц посмотрел на него как-то странно, будто вдруг вспомнил что-то давно забытое.
– Там полно загадок и приключений, – с отсутствующим видом произнес он, словно разговаривал не с Генри, а с самим собой. – А еще где-то там прячется злобный Освальд. Мы однажды найдем его и покажем, где раки зимуют. Как тебе такой план?
Генри засмеялся. Почему-то от этих слов страх и тревога последней недели отпустили его окончательно, будто все плохое навсегда осталось позади.
– Чего ты? – подозрительно глядя на него, спросил Эдвард.
Про раков смешно, – вытирая глаза, сказал Генри. – Освальд и так знает, где они зимуют. Под корягами или в норах у речных берегов. Он же охотник. И я, кстати, тоже. Если хочешь поискать раков, они у вас тут наверняка в какой-нибудь горной реке водятся. Хочешь, завтра поищем? Заодно можно рыбы наловить или на зайцев поохотиться.
Эдвард хмыкнул.
– Так вот как ты у себя в лесу развлекался? – насмешливо спросил он.
– А у меня другой вопрос: не надоело вам тут сидеть? – проскрипели рядом с ними, и Эдвард едва не свалился вниз, в последний момент удержав равновесие.
Пал вылез из темного угла башни, уселся прямо между ними, и Эдвард издал какой-то невнятный звук. Ему, кажется, нужно было время, чтобы прийти в себя, и Генри повернулся к Палу:
– Пока не забыл: не знаешь, можно с помощью ключа от всех дверей выйти за какой-то предел?
Все ветки у скриплера на голове разом встали дыбом.
– Каждому знанию свое время, юный наследник, – подвывающим голосом проговорил Пал.
– Серьезно? – простонал Генри. – Да вы шутите, что ли! Опять? Почему вы никогда не можете нормально ответить на вопрос?
– Это кодекс вежливости волшебных существ.
– То есть вы опять все знаете, но нам не скажете?
– На площади сейчас очень весело, – ковыряя ветвистым пальцем камни стены, сказал Пал. – Из королевских запасов достали прекрасный джем, и если его еще не съели, вам повезло.
– Ладно, хоть подсказку дайте насчет предела, – попросил Генри. – Маленькую. Крошечную. Что это хоть значит?
– Это значит, что Олдусу Прайду пора готовить чернила, бумагу и кучу перьев, – торжественно сказал Пал. – В его сочинении, скорее всего, появится третья часть.
– Он говорящий, – выдохнул Эдвард.
– Наблюдательность, достойная принца, – проворчал Пал и прыгнул вниз со стены.
– От джема я бы не отказался, – задумчиво сказал Эдвард и встал. – Ну, ты идешь?
Генри позволил ему спуститься первым и еще минуту стоял, глядя на ярко освещенную площадь под стенами дворца. На всех столах были расставлены стеклянные сосуды с чем-то, очень похожим на болотные огни – Агата не теряла времени даром.
«Радуйся, пока можешь», – шепнул голос огня, и Генри вздрогнул.
А потом задышал глубже, успокаиваясь, и начал спускаться по ступеням туда, где его ждали.
