Лишний - Анна Щучкина
Вик помолчал, когда мы закончили присыпать землю. Отошел в сторону и закурил.
Я достал из кармана маленький букет ее любимых желтых цветов. Они слегка растрепались, но все равно источали слабый аромат. Бо называла это запахом свободы. Я вдохнул еще раз и положил на ее могилу цветы. Внутри огромным желчным, ядовитым потоком растекалась лишь одна мысль:
– «Бо, я отомщу».
Глава 37
За исключением возраста, не было ничего примечательного в Вечных пустынях. Однако прекраснейшие оссаклы заставили передумать многих. Своей убийственной притягательностью эти девы заманили не одного путешественника. Но то была раса хищников.
Керрик, главный армиртор Бастарии. «Хроники Таррвании», том X
Александр
Пять дней пути прошли быстро.
Суровый кок положил мне в тарелку чуть большую порцию, чем всем остальным. Хлопнул по плечу, проворчав напоследок:
– На моем корабле заморышей не будет.
Я молча кивнул ему и отошел к скамье, стоявшей возле левого борта. Сел. Теплые лучи весеннего солнца грели палубу из красного дерева. В этом мире не бывало сильных холодов.
Корабль стремительно шел к деревне, которую мы должны были сжечь.
Старшина Вильям постоянно скрывался в каюте Стефании. Капитан Отто остался заместителем в Бастарии: Вильям настоял, что должен лично возглавить карательную миссию.
В первый же день он, поужинав вместе с командой, удалился с подносом к капитану под веселое улюлюканье команды. Как оказалось, они хорошо знакомы с ним. Вильям был давним другом капитана Стефании.
А я сидел в стороне от стражей и команды, уткнувшись в тарелку, и отчетливо осознавал две вещи – маррдер Вильям покрывает Дэниела. И значит, тоже отчасти виноват в смерти Бо.
И, по всей видимости, не только в ее смерти.
Досчитав до трехсот, я спокойно поднялся по трапу и вскоре уже стоял, прислонившись к щели замочной скважины плотно прикрытой двери. Голоса – один жесткий и хриплый, а другой с глубокими грудными интонациями – спорили.
– Сколько тебе еще осталось служить в Бастарии?
– Я думаю, что еще где-то лет сорок-пятьдесят.
– Ты все надеешься, что она вернется? Что есть шанс и ты будешь с ней вместе?
Наступила пауза, а затем послышались тихий вздох и шуршание одежды. А через несколько мгновений легкий мерный скрип кровати и тихие стоны. Я провел рукой по лицу. Предполагать – это одно, но быть свидетелем – другое.
Их любовные игры продолжались недолго.
– Ты пойми меня правильно, – продолжила капитан Стефания после того, как они оба отдышались. – Мы с тобой в одной лодке. Неразделенная любовь – это тяжелое бремя.
– Но твой, хоть и занят делами Сопротивления, все же здесь, – хмыкнул Вильям. – Шанс есть. Я сделал все, что в моих силах, чтобы она переродилась.
Опять наступила пауза. Длительная. Сердце лихорадочно билось в моей груди, в висках стучало и стучало. Я знал, что они говорят про Анису.
– А что у тебя с семьей? Отец так и хочет, чтобы именно ты унаследовал все от него, или уже переключился на твоего брата?
– Эрнесто никогда не будет правителем. – Вильям рассмеялся. – Отец скорее отдаст владения первому попавшемуся, чем ему. Все обряды соблюдены, а назвать имя перед смертью он всегда успеет. Но как же ты, Стефания? При дворе вообще знают, что ты теперь капитан?
– Та дрянь явилась ко мне на борт: хотела взять пару моих матросов для своих изысканных развлечений. Но быстренько ушла, когда поняла, что тут ей не рады. Сколько проклятий сыпалось из ее очаровательного ротика… – проникновенно произнесла последнюю фразу капитан Стефания.
Настолько проникновенно, что у меня невольно побежали мурашки.
– Тебе повезло, что ваш дом в милости у императора. – Голос Вильяма как будто стал ближе. – Иначе стала бы очередной жертвой этой садистки.
– Ей, конечно, плевать на количество жертв. Но, Вильям, ради своей цели ты тоже не гнушался марать руки в крови. Они у тебя не просто по локоть в крови – ты мог бы спокойно наполнить целое озеро из крови всех убитых. – Она звонко рассмеялась.
– Я долго шел к этой цели… и жалкие человеческие жизни не стоят и волоса с ее головы.
Послушался приглушенный удар.
– Человеческие? Лапуля, я знаю, сколько ты уничтожил существ. Девятьсот лет, м-м-м… Но она так и не переродилась.
Звонкий смех капитана Стефании вновь разлетелся по каюте.
– Стефания! – злой голос заставил меня вздрогнуть, послышался звук приближающихся шагов.
Я резко отпрянул от двери.
И не успел: дверь распахнулась, старшина Вильям с удивлением посмотрел на меня. Из-за его плеча выглядывала капитан Стефания: она сидела на столе, накинув рубашку на голое тело. Завидев меня, капитан приветливо помахала рукой.
– Крошка дитто, нехорошо подслушивать, – промурлыкала она.
– Лишний, ты что тут забыл? – рявкнул Вильям.
Я посмотрел вниз, на его расстегнутый ремень. Он перехватил мой взгляд и с усмешкой стал медленно застегивать ремень.
– Заблудился, – пробормотал я.
Звонкий смех капитана несся мне вслед, когда я сбегал по трапу.
Я доел похлебку. Еда камнем осела в желудке.
Матросы, сидевшие неподалеку, тихо переговаривались весь обед.
– …налоги вновь повысили. А мне семью кормить, и так живем лишь на мои…
– Бунт был? Опять всех посадили в…
– … я тогда им и говорю: какой комендантский час? Вообще-то я всегда тут жил и никакого комендантского…
Про бунт говорили уже в третий раз.
Я встал и отошел от них к борту.
На горизонте появилось серое марево. Воздух похолодел. Волны мерно разбивались о борт корабля.
Я поежился. Мы приближались к границе Сожженных земель.
Но что-то заставило меня внимательно вглядеться… еще внимательнее…
– Какого… – невольно вырвалось.
Не было сомнений – мы подплывали к деревне, где убили Иниго.
Глава 38
Армиртор не делит на черное и белое. Армиртор лишь записывает.
Из устава армирторов
Александр
Старшина Вильям раздавал указания стражам. Матросы помогли вытащить ящики на берег под ругань и цоканье подрывников – Салима и Ника, – один из которых истеричным голосом причитал, что слова «взрывоопасно» написаны, видимо, для существ, которые окончили хотя бы первый учебный уровень. После корабль отплыл – нас должны были забрать через два дня возле следующей деревни. Предполагалось, что мы казним существ, конфискуем коней и провизию, а остальное сожжем.
Десять стражей встали у ворот. Четверо лучников поднялись на сторожевые вышки. Правда, я не понимал, что здесь охранять.
Мы были в деревне уже полдня
