Марьград (СИ) - Юрий Райн

Подумал: вернусь в большой мир — надо будет написать японцам о таком нестандартном применении их изделия. Фара, надо же.

Самый малый вперед.

***

Катился со скоростью пешехода. Время, естественно, засек, и теперь следил только за ним и за дорогой — о постороннем не думал. А она, дорога, через час с четвертью пошла под уклон. Пришлось подтормаживать. Через пятнадцать минут пол выровнялся, стал опять горизонтальным.

Нет, не думать все-таки не получалось: вдруг, вообразил он, окажусь я не под Поселком, а в Заливе, в глубине! Легко, Залив же где-то рядом… Правда, он мелкий, и двадцати метров нет… А прикольно, кабы глубина была: вынесло бы на поверхность разорванный труп, потом опознавали бы, Коммодор бы подключился…

Страшно не было, было смешно почему-то.

Опять ехал, не отвлекаясь на постороннее. Потом убогий свет «фары» лег пятнышком на конец тоннеля. Это был не свет в конце тоннеля, а именно конец тоннеля — глухая стена.

Поворот налево. Теперь — настоящий свет.

Ускорился. Вылетел в широкий коридор, затормозил, едва не упав.

На стене указатель: «К Площади Первых Встреч». Прямо по курсу вход в коридорчик, над ним табличка: «Тупик». Обернулся — над проемом, из которого только что выкатился, такая же табличка. Развернулся, метнулся обратно, уперся в стену. И правда тупик.

Вернулся на проспект Раз. Машинально глянул на часы: бегут, как угорелые.

Это дело надо перекурить.

Глава 36. Tiempo de Niños. Дата: неопределенность / 15.06.49, вторник

Ну хорошо. Предположим. На уровне Tempo Muerto время — нулевое, оно же — бесконечность, что в плюс, что в минус. Но и пространство оказалось тоже бесконечным, и тоже в обе стороны! Только в другом роде: траектория, как выяснилось, замкнутая, а у замкнутой кривой — ни начала, ни конца, катайся сколько влезет. Правда, с переходами на ненулевые временны́е режимы, так что влезет все-таки не вечность — в итоге помрешь когда-нибудь на этой траектории… Траектории на самом деле многомерной, жутко искривленной, еще и изломанной. Сингулярность на сингулярности и сингулярностью погоняет. И все это у них, у сингулярностей, взаимно.

Игорь громко расхохотался. Оборвал смех, взял себя в руки. Необходимо проверить — тот ли это самый уровень «раз» или его клон, дубль в параллельном пространстве-времени. Совсем уж фантастика, но разве сам этот Марьград не фантастика, достойная воображения писаки с сугубо гуманитарным образованием? Пер по горизонтали, местами с уклоном вниз, был чуть ли не в двухстах метрах ниже нуля, выскочил почти на поверхность… Угу, параллельный мир с точно такими же прибамбасами, почему нет? Забавно было бы встретить здесь себя самого. И поубивать друг друга… ножиком зарезать, стропорез-то с собой.

Тоже своего рода бесконечность… с фатальным финалом.

Ладно. Все-таки должны быть детали, которые в параллелях не воспроизводятся. Или, в конце-то концов, все это — вопрос веры.

***

На поверхности все было как обычно. Игорь вышел из корпуса, постоял минутку-другую. Ни к Слабине, ни в Башню наведываться не стал — придет и их очередь, но позже. Вернулся внутрь, заглянул в Слободку. Тоже ничего нового. Спустился, поехал по проспекту Раз — к Федюне. Не спешил, внимательно присматривался к стенам, потолку, полу — искал хоть какие-нибудь отличия и не находил.

В секторах, похоже, была глубокая ночь — ни души, и лампы пригашены. На столике в Федюниной «отсечке» лежала хорошо початая упаковка чернослива, здесь же красовалась куча косточек. Под скамейкой валялся листок из блокнота — тот самый, с их перепиской. Нет, не может быть таких параллелей. То есть, быть может все, но такого — не должно… во всяком случае, не верится. Все, домыслы про параллельные вселенные нужно отбросить.

Конечно-конечно, знаем-знаем, есть такое вполне научное понятие — мультивселенная, она же мультиверс. Однако трудно предположить, что в этом мультиверсе две условно соседние вселенные смыкаются настолько экзотично: шестнадцатый уровень Марьграда одной состыкован с первым уровнем Марьграда же другой. Грозя бритвой, Оккам настаивает: в твоем, Игорь, случае имеет место искривление пространства-времени, не более того.

Не более, угу. Спасибо большое.

Из «фатерки» доносилось посапывание с тоненькими присвистами. Игорь осторожно заглянул внутрь, подсветил дисплеем часов. Точно, хозяин спит без задних ног — видать, умаяла его Лавуня. Интересно, а он ее? Из солидарности будем надеяться, что тоже, а любопытствовать ни к чему. Пора вниз. Или, как Местные уверены, вверх.

В учете быстрого времени Игорь запутался, а вот на Отшибе, по его прикидкам, только начинался вечер. Тем не менее, на вызов с переговорной панели ответили не сразу.

— Кто там? — чей голос, как всегда, не определить.

— Это Игорь Лушников, добрый вечер.

— Ой! А вас потеряли… Добрый, только если вы к Марине, то ее нет, она к вам пошла. Ну, к Свящённым.

— Ого! Сама?!

— Ну да. Сказала, попробует сама, а потом оттуда позвонила, что все получилось. Она там Ивана Максимовича обследует, а то ему к нам подниматься тяжело.

— Ясно, — сказал Игорь, хотя особой ясности не было. — Тогда я тоже туда. Вам спасибо.

***

Самокат он оставил на площадке перед последним пролетом лестницы к Резиденции. Спускался по этому пролету на цыпочках — хотел преподнести сюрприз. Осторожно заглянул в холл, увидел грустного Петю. Кашлянул. Чуть не оглох от вопля:

— ИгорьЮрич!!!

Петя вскочил, кинулся было к Игорю, развернулся, с криком: «Сейчас всем скажу!!!» понесся в противоположную сторону. Что ж, сюрприз смазался. Да и пусть.

В «переговорной» реакция была по форме иной, а по смыслу близкой:

— Ё-моё… — вымолвил На-Всё-Про-Всё. — Ты даешь… Мы-то тебя уж хоронить начали…

Игорь отозвался классической репликой:

— Не дождетесь!

Сообщил:

— Саш, самокат я на лестнице оставил, маршем выше.

— Ты с марсианами-то своими, как, повстречался? — спросил тот.

— Кофе хочу, — невпопад ответил Игорь.

Он вдруг почувствовал, что устал. Очень устал. И зверски голоден. Но прежде всего необходима чашка крепкого кофе.

— Не рассказывай пока, — сказал Саша. — Сейчас остальные приковыляют, тогда и… Чтоб, как говорится, два раза не вставать. А то на тебе лица нет. — И добавил: — Однако, уж как я рад…

***

Слово «приковыляют» подходило не ко всем. Первой в кухню-столовую ворвалась Марина. Обхватила руками возившегося с кофе-машиной Игоря, прижалась, замерла, отпрянула, попыталась что-то произнести, не смогла. Он улыбнулся, а про себя отметил — глаза у дочки красные. Поймал себя на этой