Император-гоблин - Кэтрин Эддисон
– Нет, – ответил Майя, – но мы всегда можем передумать.
Наступила гнетущая тишина, и Майя испугался, что неверно оценил характер Пашавара; но затем Пашавар и Лантевель рассмеялись, и Пашавар поднял бокал, глядя на Майю.
– Итак, у котенка имеются коготки.
Майя улыбнулся насколько мог искренне, радуясь тому, что у него достаточно темная кожа, и окружающие не заметили, что кровь бросилась ему в лицо. Ортема спокойно заметил:
– Если кот не оцарапал вас, это вовсе не значит, что он не может этого сделать – вам это прекрасно известно, лорд Пашавар.
– Заслуженный упрек, – сказал Пашавар, по-прежнему улыбаясь.
– Мы до сих пор не ответили на вопрос императора, – вмешался Лантевель. – Филология, ваша светлость, это наука о происхождении слов.
– О происхождении слов? – удивился Майя.
– Мы изучаем изменения, происходящие с языком, – продолжал Лантевель. – Почему слово имеет одну форму у шелководов с востока, и иную – у пастухов на западе. Почему некоторые слова остаются в разговорном языке на протяжении поколений, а другие выходят из употребления. Мы видим, что вы не совсем уловили суть. Например, слово «морхат», «небо», было в ходу при дворе прапрапрадеда вашего двоюродного деда, Эдревечелара Четырнадцатого. Но сейчас никто не использует его; более того, никто не знает, что оно означает. Цель нашего исследования – установить, когда оно исчезло из языка, и когда появилось слово, заменившее его.
– Вообще-то, – спокойно заметил Ортема, – насчет исчезновения – это не совсем верно. Мы знаем слово «морхат», потому что слышали его от варваров Эврессай.
– Правда? – воскликнул Лантевель, подпрыгнув в своем кресле.
Майя немного успокоился, решив, что разговор о «происхождении слов», в конце концов, возможно, и не шутка. Во-первых, он не верил в то, что Ортема согласился бы принять участие в подобном розыгрыше. Во-вторых, Лантевель был настолько поглощен разговором с Ортемой и выяснением деталей, что забыл о присутствии императора. Майя склонился над тарелкой и слушал, как Ортема отвечает на вопросы маркиза. Постепенно капитан начал охотнее рассказывать о народе, с которым сражался большую часть жизни.
Войны с Эврессай начались еще во времена правления деда Майи. Поводом к войне послужил отказ народов, населявших Степи Эврессай, признать Варевесену своим сюзереном и платить дань империи. Война продолжалась с перерывами более восьмидесяти лет, потому что варвары не могли ни прогнать эльфов, ни захватить Анмур’тэйлейан, неприступную крепость, осада которой началась еще до окончания строительства. А эльфы, в свою очередь, не в состоянии были усмирить варваров.
– Вы не можете себе представить, ваша светлость, насколько бескрайни эти степи. А наджморхатверас – так они называют себя, что в переводе означает «народ ночного неба» – так вот, наджморхатверас ничего не строят. Ни крепостей, ни городов, ни даже дорог. Они живут в палатках, передвигаются небольшими группами, по двадцать-тридцать воинов. Даже если наши лазутчики находят место встречи нескольких кланов, те снимаются с лагеря и рассеиваются прежде, чем наши воины успевают добраться до места. Кроме того, наджморхатверас – мастера засад. Воевать с ними – все равно что пытаться удержать песок в кулаке.
– Но если степи так огромны, почему наджморхатверас просто не отступят и не скроются в них? – спросил Майя. Он испугался, что задал глупый вопрос, но потом подумал, что задавать глупые вопросы – это, кажется, и есть работа императора.
– Из чистого упрямства, – рявкнул Пашавар.
– Нет, – возразил Ортема, – все не так просто, хотя мы не знали правды до тех пор, пока не догадались спросить у одного из пленных, почему наджморхатверас называют крепость Анмур’тэйлейан «Памятником Смерти». Мы считали… – По-видимому, капитан имел в виду не только себя, но и несколько поколений рыцарей и простых солдат, воевавших и умиравших вдали от дома. – … Мы считали, что они назвали крепость так потому, что под ее стенами погибло множество их соотечественников. Но этот пленный… ваша светлость, вам известно что-нибудь о степных колдунах?
Майя покачал головой и только потом вспомнил, что императору – как и любому разумному существу, воспитанному в цивилизованном обществе, а не среди немытых гоблинов (по словам Сетериса) – подобает отвечать на вопросы вслух, ясно и четко. Но Ортема уже продолжал:
– Колдуны – это мужчины и женщины, которые в народе наджморхатверас считаются святыми, причем они всегда альбиносы.
Дач’осмин Лантевин со свистом втянула воздух сквозь зубы, лорд Пашавар поморщился и буркнул: «Варвары». Это было сказано достаточно тихо, и Майя не понял, хотел ли лорд, чтобы его услышали.
Ортема едва заметно пожал плечами, дав понять, что слышал лорда – однако Майя подумал, что он не разделяет его мнения.
– Итак, нам повезло, и мы схватили колдуна. Несмотря на то что он был одноглазым, он дрался как наджкрейс – это такая степная кошка, которая охотится по ночам. Позже мы узнали, что таково действительно было его прозвище. Наши воины проявили сообразительность и не убили его. И верно, сородичи приложили немало усилий к тому, чтобы вернуть своего колдуна. Прежде они не торговались так ни за кого и ни за что.
Ортема смолк и сделал большой глоток вина.
– Но такого рода переговоры продолжаются довольно долго, а тем временем мы взяли на себя заботу о пленном, желая убедиться в том, что с ним хорошо обращаются. Простые солдаты считали его отвратительным существом, выродком. И многие рыцари разделяли это мнение.
– Но не вы, – мягко заметил Майя.
– Ваша светлость, – ответил Ортема, пожимая плечами. – Нас тоже не раз называли гнусным отродьем. – И он указал на свои необычные оранжево-красные глаза.
– Но это же просто… – начала дач’осмин Лантевин и смолкла.
– Смешно? – сухо спросил Пашавар. – Многие болтали насчет «гнусности» и «кощунства», когда четвертая супруга Варенечибеля родила ему ребенка.
– Пожалуйста, – вмешался Майя, испугавшись, что Пашавар окончательно смутит гостей, – мы хотели бы дослушать историю капитана Ортемы.
– Ваша светлость, – поблагодарил Ортема, наклонив голову; казалось, он был доволен. – Мы не думаем, что Наджкрейс Дейн полностью доверял нам, но он немного смягчился, видя, что мы заботимся о нем, и однажды мы спросили у него, почему его народ называет нашу крепость «Памятником Смерти». Долгое время он молчал, и мы решили, что он не ответит – он очень редко отвечал на вопросы. Однако, наконец, он произнес: «Потому что она построена на наших мертвых» и хищно усмехнулся. Мы до сих пор помним эту усмешку и его острые зубы, такие же, как у всех степных варваров. «Еще мы называем ее “Кости Мертвецов”», – добавил он. И вот, наконец, ваша светлость, мы поняли, что это не метафора. Крепость Анмур’тэйлейан была построена на большой скале – такие отдельно стоящие скалы разбросаны по восточным степям – и, честно говоря, мы вполне понимаем наших предшественников, которые выбрали это место для крепости. Такое местоположение выгодно с точки зрения обороны, что редко для степи. Но основатели
