Артём Демченко - Ледяной коготь (трилогия)
— Слушай, тебе вообще комфортно находиться со мной в одном обществе в данный момент? Я просто подумал, что немного напрягаю тебя своим внешним видом.
— Да нет, что ты! Меня все устраивает.
— Хорошо, нет проблем. Скажи, тебе понравился полет?
— Да, очень, — ответил Кулиэль, будто тоскуя по чему-то. — Такой красоты я еще в жизни не видел! Словно новый мир для себя открыл!
— Я рад это слышать, — сказал дракон, пытаясь скрыть маленький порыв гордости.
— А как тебе было погружаться с глубоныром?
Недовольно сморщив морду, дракон высказал свое мнение:
— По правде сказать, это было ужасно. Ощущение беспомощности и эта убийственная тишина порядком напрягали меня. Я был настолько испуган в тот момент, когда вы меня толкнули, что на несколько секунд я забыл, что нужно дышать! Звучит неестественно, но это так. Только тогда, когда в моих легких не осталось ничего, кроме пустоты, когда мне захотелось вдохнуть, я сделал первый вдох. Потом выдох и перед моими глазами вверх устремились пузыри воздуха. Я камнем шел на дно. Когда мои лапы ощутили песок, я насторожился и посмотрел на показатель воздуха. Вот тогда я перепугался ни на шутку! За те 9 минут, которые мне оставалось жить, я судорожно пытался найти трезубец. Сердце колотилось как бешенное! И вот когда я его нашел, я был настолько счастлив, что мне хотелось кричать. Хвала Зевсу, я этого не сделал. И вот тогда, когда я собрался карабкаться наверх…Да, карабкаться! Я плавать то не умею! В тот момент я почувствовал, как что-то меня схватило за заднюю лапу. Я с ужасом обернулся. Там была гидра, которая норовила оставить меня на дне этого треклятого водоема! Тогда я решился на отчаянный шаг: я выплюнул загубник и вцепился всеми шестьюдесятью четырьмя зубами ей в щупальце и теребил его до тех пор, пока она меня не отппустила. Мне очень хотелось дышать! Но если бы я вдохнул из глубоныра еще, то я бы не смог подняться. Тогда, собрав свои последние силы, я перевернул баллон и ударил задней лапой по вентелю. После этого я понесся к поверхности. Ну а дальше ты сам знаешь… В общем, я больше никогда не полезу в воду добровольно-только если это будет дело первой необходимости!
— Да уж, — сказал Кулиэль. — Наверное для тебя это было большим достижением.
— Не то что бы. Я уже много раз встречался со смертью лицом к лицу, но, вроде как, оставался жив. Другое дело, что я приобрел опыт, который никогда не забуду.
— Для тебя важен опыт?
— Опыт всегда важен: будь он отрицательный или положительный-мы все время учимся и почему бы не взять урок у самой судьбы? Ведь она не так часто может дать положительный урок, не так ли?
— Да, ты однозначно прав, — сказал Кулиэль, внезапно переменивший выражение лица на такое, которое словно осенила идея мирового масштаба.
Немного подумав, он спросил:
— Слушай, мне конечно не хотелось спрашивать, но все же: ты мечтаешь о семье, детях, доме?
— Эх, Кулиэль! — сокрушенно выпалил дракон. — К несчастью, семьи у меня больше никогда не будет. Я ведь отказался от личного счастья, которого у меня и так нет: его отняли давным давно очень злые люди. Теперь моя задача состоит в том, чтобы делать остальных людей счастливыми. И знаешь, мне это нравится! Меня наполняет ни с чем не сравнимое чувство счастья, когда я вижу счастливых людей, счастливые семьи, у которых есть все, о чем они могут мечтать. Потеряв всех, кого я любил, я обрел нечто большее, чем мог бы себе представить. Счастье других-гораздо важнее теперь для меня. Да и тем более, мне не с кем заводить семью: кто захочет выйти замуж за дракона?! Вздор да и только! Я уже обрел свое счастье, а вот тебе все еще предстоит. Поверь, я сделаю все, чтобы ты и Элендил вернулись домой.
— Спасибо, не ожидал от тебя такое услышать…
— Хм, всегда пожалуйста!
— Слушай, я хотел тебя спросить кое-о-чем.
— О чем же, друг мой?
— В тот день соревнований по кулачному бою, в одном из поединков я стал словно другим человеком…
— В каком смысле «другим»? — спросил с недоумением дракон.
— В какой-то момент я почувствовал прилив ярости и неутолимой злобы. Мне хотелось разорвать на кусочки всех, кто встретится на моем пути. Я будто перестал быть собой: зверь, жаждущий свежей крови, проснулся во мне, и я был готов уничтожить всех и вся. Я чудом не убил того гнома… У меня это и раньше случалось, но в этот раз все серьезнее. Я не знаю, что с этим делать. Я подумал, может ты мне поможешь?
— Гнев-это самый большой враг всех живых существ, — сказал дракон. — В тот самый момент, когда неутолимая злоба захлестывает тебя с ног до головы, и ты не можешь осознавать свои действия, ты являешься наиболее уязвимым. Несмотря на то, что ты чувствуешь огромный прилив сил, ты становишься намного слабее, чем ты думаешь. Поэтому, гнев нужно сдерживать вот этим, — дракон показал на область сердца, — и этим, — сказал он, дотронувшись до лба Кулиэля. — Помни: чем крепче твой дух, тем сильнее ты сам.
— Хм, спасибо большое, — сказал Кулиэль, почесав затылок. — Я запомню этот совет.
— Всегда пожалуйста! — сказал дракон, с улыбкой посмотря на звездное небо.
Корабли разрезали волны и плыли к яркой звезде, мерцавшей на темном мазутном небе, словно фонарь надежды этого мира.
Глава VII
Золотой трон Зевса сверкал яркими бликами на солнечном свете. Нахмурив свои морщинистые брови, он задумчиво смотрел в пустоту, словно задумавшись о чем-то. Вокруг него на Елесейских полях, которые находились в трех километрах над горой Ротодор, музы во главе с Аполлоном распевали чудесные песни. Кифара его сладко играла плавную мелодию, прелестное звучание которой раздавалось по всем Елисейским полям. Созерцая счастливые лица душ умерших, громко смеявшихся и веселившихся, его седое лицо то и дело расплывалось в добродушной улыбке.
Рядом с ним стояла Афина, богиня-воительница. Ее прекрасные светлые волосы свисали до лопаток, а ее красота ее лица могла бы даже соперничать с божественной красоты лицом Афродиты. Несмотря на грозный военный вид, Афина казалась очень утонченной и женственной, настолько хрупкой и беззащитной по сравнению с суровым и величественным громовержцем Зевсом. На ее плече сидела белая, словно снег, сова, которая олицетворяла мудрость и справедливость любимой дочери громовержца.
— Ах, дочь моя, Афина! Посмотри на этих счастливые души покинувших мир живых! Разве они не счастливы?
— Да, отец, ты прав: они наслаждаются всеми благами, которые ты им преподносишь и по-настоящему счастливы. Но к чему ты это спросил?
— Но почему же те, что живут на Земле, не хотят стать счастливее? Почему, Афина, скажи мне? Почему, несмотря на все войны, эпидемии, кризисы, эти странные существа хотят жить в этом прогнившем мире?
