Некромант: Время камней - Михаил Ежов
— Да пошёл ты! — прохрипел крестьянин.
С неожиданной силой он оттолкнул Сафира и крикнул, обернувшись к дому:
— Лам, Дайк, Хорма! Сюда, на помощь!
Сафир резко ударил его в ухо, и мужик упал, как подкошенный. По щеке медленно потекла струйка крови.
Но дело было сделано: призыв прозвучал. Со стороны дома послышались крики и топот ног. Из-за поворота показались двое крестьян помоложе того, которого вырубил Сафир. В руках у первого были вилы, у другого — топор. Они мигом увидели поверженного товарища и бросились на Сафира. За ними появился ещё один мужик, постарше. Он не был вооружён, но, увидев, что остальные устремились к незнакомцу, подхватил с земли мотыгу и, прихрамывая, побежал следом.
Сафир оказался один против троих разъярённых крестьян. Он пожалел, что у него нет даже кинжала. Проклятые пираты забрали всё, кроме одежды, которая была на нём.
Первый крестьянин подбежал, держа вилы перед собой. Он явно намеревался проткнуть ими Сафира. Его красное широкое лицо блестело от пота, редкие светлые волосы прилипли ко лбу. Время разговоров прошло, толком не начавшись.
Сафир легко ушёл в сторону. Для пажа Его Величества этот приём не только не составлял никакого труда, но выполнялся инстинктивно. Прямой удар в челюсть завершил дело: нападавший полетел в траву, выпустив вилы, которыми тут же завладел Сафир.
Второго крестьянина, немного опешившего после столь легкой победы незнакомца, он встретил ударом рукояти в солнечное сплетение. Тот согнулся пополам и попятился, замахиваясь топором. В это время подоспел последний из неожиданных врагов Сафира, вооружённый мотыгой, которую не замедлил пустить в ход. Вилы приняли первый удар, отразили второй, потом ударили нападавшего по кисти, выбив её из сустава. Крестьянин резко вскрикнул и попятился, удивлённо пялясь на неожиданно ловкого и умелого противника.
Первый крестьянин, очухавшись, с рёвом бросился на Сафира сзади. Пришлось опрокинуть его на спину ударом в челюсть. Вилы были слишком тяжёлыми для быстрых приёмов, зато не позволяли противникам подходить слишком близко.
Сафир решил атаковать. После выпавших на его долю приключений у него не осталось сил, чтобы долго драться. Поэтому он сделал два быстрых шага вперёд, ткнул вооружённого топором крестьянина вилами в шею, ногой оттолкнул второго, с разворота полоснул остриями вил по груди отступившего крестьянина, бросил ему своё оружие и, воспользовавшись тем, что тот на пару секунд опешил от такого неожиданного поступка, перехватил у него мотыгу и коротким точным ударом огорошил подступившего третьего мужика в висок. Тот беззвучно рухнул на траву, обливаясь кровью.
— Пощади! — крикнул обезоруженный.
Глава 7
— Мне нужна лошадь! — прошипел Сафир, тяжело дыша. — И быстро, если не хочешь сдохнуть!
— Там, там! — крестьянин дрожащей рукой указал на невысокое строение в другом конце хутора, огороженное редким плетнём. — Бери, кого захочешь, хоть всех!
— Пошли! — велел Сафир, разворачивая крестьянина и толкая в спину. — Но не вздумай бежать! Хуже будет.
— Да-да, господин, то есть, нет, не побегу…
— Шевелись! — перебил его Сафир.
Постройка действительно оказалась конюшней. В ней стояли четыре лошади, две из которых были слишком стары, а третья оказалась беременной. Пришлось взять рыжего жеребца.
— Где упряжь? — спросил Сафир, скептически разглядывая животное.
— В доме, — отозвался крестьянин.
— Идём. И без глупостей!
Они поплелись обратно через двор. В доме никого не оказалось, но Сафир заметил прялку и рукоделье.
— Где женщины? — спросил Сафир.
— Ушли в соседнюю деревню.
— Зачем?
— За тканями.
Их отсутствие вполне устраивало Сафира.
Седло оказалось простым, как и упряжь. Последняя, к счастью, была, по крайней мере, кожаной, а то Сафир слышал, будто некоторые крестьяне используют верёвочную.
— Деньги и еда, — бросил Сафир. — Живо! — прикрикнул он, когда мужик воззрился на него с немым отчаянием.
— Нет денег, господин, пощади! — взмолился тот, порываясь упасть на колени. — Всё отдали в последний раз сборщику налогов. До последнего бэнта выгреб он наши кошельки!
— Еда? — спросил Сафир, не очень-то веря своему пленнику, но не желая терять время.
В конце концов, он не был каким-нибудь там беззаконником. Грабить заставили нужда и нежелание крестьянина помогать урдисабанцу.
— О, пожалуйста! — обрадовался крестьянин. — Бери, прошу тебя! — он отворил дверь погреба.
Сафир сложил в холщовый мешок несколько копчёных колбас, головку сыра и пару буханок хлеба.
Через полчаса он выехал со двора верхом на жеребце, одетый в чистую крестьянскую одежду, нашедшуюся в доме. За поясом у него торчали топорик для колки дров и длинный мясницкий нож. Оставшихся в живых крестьян он связал, чтобы не могли донести на него старосте, к которому грозился его отвести первый встретившийся Сафиру мужик. Всё складывалось даже удачней, чем могло бы. Теперь у него имелось почти всё необходимое, чтобы добраться до Тальбона. Сафир понимал, что никто не поверил бы ему, скажи он, что является лордом Маградом, личным пажом императора. А если бы поверили, то получилось бы только хуже: в Лиам-Сабее, как оказалось, имперцев отлавливали и вешали.
И всё же Сафир рисковал: если крестьяне освободятся и донесут, его начнут ловить как шпиона и наверняка прикончат. Можно было, конечно, убить посмевших напасть на него наглецов и бунтарей, но Сафир не получал удовольствия от расправ и старался использовать оружие только для самозащиты. Таков был семейный кодекс рода Маградов, который он проштудировал ещё в детстве.
Нужно было поскорей убираться из мятежной провинции. Сафир знал, что Урдисабан находится на западе, и до вечера ехал, ориентируясь по солнцу, а затем свернул в лес и остановился на ночлег. Собрав сухие ветки, он вдруг вспомнил, что забыл взять у крестьянина кресало, и бросил хворост. Дал о себе знать и голод. Сафир развязал мешок и перекусил, размышляя, сможет ли он добраться до Тальбона без денег. По всему выходило, что это будет непросто. Доказать свою личность он не может, а на дорогах нужно платить пошлинные сборы. Если же пробираться лесами, то потеряешь неизвестно сколько времени, да и заблудиться немудрено — всё-таки Сафир вырос в Пажеском Корпусе, практически во дворце, а не в лесу и даже не в своём имении, куда наведывался только дважды в год. Сафир понял, что без бэнтов далеко не уедет. Оставался только один выход — кого-нибудь ограбить. Другого способа раздобыть денег он не видел.
Утром с первыми лучами солнца Сафир сел на коня и
