Из-за нас - Мери Ли
– Но это значит, что и Тобиас может видеть ее, – напряженно сказала я.
– Да. Это риск. Огромный риск, но другого, более гениального решения мы не нашли. На данный момент отец собрал достаточно сил, и сейчас лучшее время для решительных действий.
– Ясно, – протянула я и попыталась переварить все, что он мне сообщил. – Что за видение?
Но Тони не успел рассказать мне, дверь снова открылась, и в церковь вошли Джон и братья. В руках они несли какие-то пакеты. Наверное, еду, одежду, медикаменты.
Калеб тут же бросил пакеты, они упали с тяжелым стуком на пол, и из них покатились консервные банки. Он молниеносно вытащил пистолет и направил его на Тони.
Я встала перед мором, подняла руки вверх и сказала:
– Он друг.
Я услышала смешок позади себя и тихий вопрос:
– Ого, и когда это мы с тобой подружились?
– Только что.
Джон что-то сказал парням, и они заметно расслабились. Калеб убрал пистолет и начал собирать то, что рассыпалось по полу.
Тони вышел из-за моей спины и сказал:
– Ну раз все в сборе, пора ехать домой.
Он даже не представлял, как я ждала этих слов: «едем домой». Мы тут же, быстро и без единой заминки, покинули разрушенную церковь. За чертой города нас ожидали еще две машины, битком забитые морами, работающими на Бенджамина.
Сидя в машине и глядя на пустынный пейзаж, я понимала, что сейчас Адам, Бенджамин и его люди – это единственное, что не дает Тобиасу полной власти над миром. Пока мы ехали, Тони рассказал, что за прошедшие полтора месяца у нас прибавилось моров и людей. Моров Бенджамин переманил сам, а вот люди… Они попадают к нему через побочных. Адам рассказывал мне, что их всего двадцать четыре. Они объединились и стали своего рода отрядом спасения. Побочные находят людей и перевозят их в безопасные места, эти места предоставляет Бенджамин Аллен. Его имя теперь для людей стало нарицательным. Ведь только он спасает их от участи стать рабами моров и вечными обитателями ферм.
Мы прибыли в тот же бункер, из которого уходили в прошлый раз. Как я поняла, Бенджамин двигался по кругу, не задерживаясь долго на одном месте. Как только мы спустились вниз, на меня налетел Джереми, и я наслушалась от него столько приятных слов, сколько не слышала за всю свою жизнь. Я была так рада обнять своего маленького братишку. Ну как маленького, моя макушка упиралась ему в подбородок. Как только он отпустил меня, я нашла глазами Шерри. Она стояла в стороне и смотрела на меня, но вряд ли четко видела: ее глаза наполняли непролитые слезы. У меня в горле встал ком. Не представляю, что она пережила, пока думала, что меня уже нет в живых. А она точно об этом думала. Я медленно пошла в ее сторону.
– Привет, – мягко сказала я.
– Привет. И где ты была? – строго спросила она, а из уголка ее глаза скатилась слеза. Но Шерри мастерски сделала вид, что ничего не произошло.
– Да так, в гонках участвовала, – ответила я и печально улыбнулась.
Шерри хлюпнула носом и спросила:
– Победила?
– Как всегда.
Шерри оглядела меня с ног до головы и сказала:
– Иди сюда.
И я влетела в объятия единственной мамы, которую когда-либо признавала. Стоя там и вдыхая ее запах, я понимала, что это мой дом. Не место, а эта женщина. Где бы она ни была, рядом с ней я всегда буду чувствовать себя маленькой девочкой. Даже когда мне исполнится пятьдесят, я буду нуждаться в моментах единения с ней. И пусть во мне не течет ее кровь. Это совсем не важно. Важно то, что мы есть друг у друга.
После долгих разговоров я ушла в комнату, которую занимала в прошлый раз. Адам запретил отдавать ее кому-то, ведь он верил, что рано или поздно я вернусь. И я вернулась, а его здесь не было.
Стук в дверь не дал мне возможности принять душ и переодеться.
– Войдите, – сказала я, печально посмотрев на чистые вещи, которые приготовила. От меня несло, я чувствовала себя какой-то дворняжкой, похудевшей, с синяками по всему телу.
Дверь приоткрылась, и в комнату на всех парусах влетел Пончик, а следом появилась Серена. Пончик наскочил на меня всеми лапами, сбил с ног и принялся радостно облизывать.
– Фу… Пончик, прекрати, – просила я сквозь смех и пыталась встать.
– Пончик, иди приставай к кому-нибудь другому, – сказала Серена, и пес тут же куда-то унесся.
Девушка подошла ко мне и села рядом. Еще до того, как нас с Джоном похитили, мы поговорили с ней. Сначала Серена была очень зла, ведь если бы мы сказали ей правду, она бы ни за что на свете не стала взрывать Совет и мир остался бы прежним. Но она отходчивая, и я искренне надеялась, что она не ненавидит меня.
– Ты как? – спросила подруга.
– Я дома, – искренне ответила я, вспоминая объятия Шерри, и улыбка тут же появилась на губах.
– Ты дома, – сказала Серена и тоже улыбнулась.
– Ага. А ты как?
– Хорошо. Мы только вчера перебрались сюда. Так что неделю можем жить спокойно, а потом опять в дорогу. А я постоянно хочу спать, – пожаловалась Серена.
– Что случилось? Ты заболела? – обеспокоенно спросила я.
Серена посмотрела на меня сквозь линзы своих очков, щеки ее порозовели. Она прикусила нижнюю губу, отвела взгляд в сторону.
– Нет. Я просто… я не знаю, как тебе это сказать. Точнее, как сказать знаю, я просто не понимаю, как ты к этому отнесешься, а я хочу, чтобы ты была рада. Ведь я-то рада. Вроде как. Ну ты понимаешь.
– Ничего не понимаю.
– Я… – Она положила руки на живот, и меня озарило.
– Ты что… в положении? – спросила я.
– Да. Возможно. Я точно не знаю. Но скорее всего.
– Э-э-э… поздравляю. И кто счастливчик?
Серена молчала, и ужасные мысли полезли в голову. Почему она не хочет мне сказать? Но когда она заговорила, с каждым сказанным ею словом мне становилось только хуже.
– Понимаешь. Мы были одни, ты пропала, я чувствовала себя одинокой, он тоже. Все как-то само собой случилось. Я не понимаю, как это произошло.
Она говорила про Адама. У меня закружилась голова, внутренности стянуло в тугой узел.
– Кто отец? – с замиранием сердца спросила я, хотя уже не хотела знать ответа.
Но Серена, словно не слыша меня, продолжала:
– И вот через два дня после того,
