Алгоритм - Алексей В. Мошков
Мэг кивнула. И, кажется, заморгала. Даже отвернулась на мгновение, почесала носик.
– А что, если у твоего повествования будет две нити? – спросил он.
– Я подумаю, – сказала она. – Хотя это будет совсем другое повествование…
Прототип призрачного дома не появился на прежнем месте. Он действительно был снесен, и теперь здесь зеленел газон. Улица оставалась все такой же тихой. Мэг достала фотографию дома.
– Нам туда, – обернулась она. – Вон к той живой изгороди.
Они почти уперлись в нее. Непроглядные кусты поднимались футов на десять. За ними ничего не было видно. Мэг остановилась у калитки.
– Точно, фотография была сделана примерно отсюда… И живая изгородь… Как на Лонг-Айленде…
– Этого дома нет ни в одном учете, – заметил Гарри. – Я собирал материал о Праудфут.
– Мне кажется, что для нее (или для них) не было ничего невозможного… – улыбнулась Мэг и взялась за калитку. Та оказалась не заперта.
Дом за живой изгородью стоял, но был закрыт. И на стеклах окон виден слой пыли.
– Знаешь, мне почему-то не хочется вскрывать это жилище. В нем явно никто не был много лет.
– Хотя дом точно такой же… – задумалась Мэг. – Такой же, как тот, в котором я была. Но посмотри! Здесь иногда кто-то бывает.
Гарри пригляделся: да, хотя газон вокруг дома подстригался не чаще раза в месяц – наверное, нанятой службой по благоустройству – и опавшие листья с прошлого года лежали на крыше дома и дорожках, тропинка была нахожена. Не слишком усердно, но достаточно, чтобы это заметить.
– Она ведет не к крыльцу, а за дом, – сказал Гарри. – Пошли!
За домом все было то же самое, но под навесом веранды стоял обычный круглый пластиковый стол, слегка потемневший от времени. Почему-то он был огорожен полицейской лентой. Так, словно здесь когда-то произошло преступление.
– Смотри! – показала Мэг, перешагивая через ленту.
На запыленной, как и все вокруг, поверхности стола были различимы кольца. Как будто кто-то ставил на нее кофейные чашечки.
Гарри достал из кармана чашку Одри и поставил ее на стол. Ничего не произошло. Он поднял ее, убедился, что отпечаток совпал, и снова поставил. Посмотрел на Мэг.
Она озиралась, прикусив губу. Потом взглянула на Гарри, протянула руку и стиснула его ладонь. Прошептала чуть слышно:
– Я не уверена…
И положила в чашку медвежонка.
Глава тридцатая. Солнце
Гарри лежал рядом с ней на изумительно белом песке Стеклянного пляжа Сайфер-Сити. Чуть выше на берегу выстроились прозрачные отели. Ослепительное солнце почему-то не обжигало. Интересно, нужны ли здесь солнцезащитные кремы? Ладно, скоро станет ясно само собой.
– Пойдем окунемся еще раз?
Гарри перевернулся на спину, поймал Мэг за руку.
– Да, – прошептала она, прислушиваясь к шелесту волн. – Дай еще… десять минут. Пытаюсь уместить все происшедшее в голове…
– И десять минут, и всю жизнь, – пообещал Гарри. Мэг стиснула его руку еще крепче.
Она положила медвежонка в чашку. Ничего не произошло. Нет, произошло. Стол не был покрыт пылью. Мэг оглянулась. Газон оказался не просто ухожен – вдоль изгороди пышно цвели розы, чуть дальше зеленели грядки. А еще на веранде стоял стол, за которым сидели сестрицы Праудфут. Эпифани и Чарли. Кто из них кто?
– Держи, – услышала Мэг голос Гарри и поймала медвежонка. – Мало ли.
– Все правильно, – рассмеялась одна из Праудфут – та, у которой была шаль на плечах. – Прежде всего нужно беречь ключи от рая.
– Мы в раю? – спросила Мэг.
– Милочка, – прищурилась вторая Праудфут, – я ведь вас уже видела?
– Вы… Чарли? – угадала Мэг. – Я была у вас в Лонг-Айленде. Но вы ушли. А потом и дом исчез.
– Это была неудачная попытка вернуться в прошлое, – улыбнулась Чарли. – Но не последняя. Эппи, это та самая девочка с умными глазами.
– Простите нас за беспокойство, – подал голос Гарри.
– А это тот самый детектив, который пытался разобраться с сущностью Логоса, – улыбнулась Эппи. – Вы хорошо смотритесь вместе. Кажется, у вас будут красивые дети. Никакого беспокойства. Иногда здесь довольно людно.
Мэг чувствовала, что покраснела, и на всякий случай поймала руку окаменевшего рядом Гарри.
– Где это «здесь»? – спросила она.
– Садитесь за стол, – поднялась Эппи. – Я налью вам чаю. Знаете, это место располагает к неспешному разговору. Хотя я и не уверена, что все рассказанное здесь следует предавать гласности.
Это был и в самом деле неспешный и странный разговор. Сестры, а Мэг решила называть их сестрами, словно играли в словесный пинг-понг. Только в медленный и плавный. Они перебрасывались словами, не позволяя воображаемому мячу упасть. И иногда говорили так, словно не хотели сказать ничего. А Мэг то и дело трясла головой, потому что почти все сказанное ускользало из памяти тут же. Единственное, что ее успокаивало, так это утверждение сестриц, что в здешних краях с памятью случаются проблемы. Но только в первый раз. При следующем визите все наладится.
«Значит, будет еще визит», – думала Мэг и посматривала на Гарри, который словно успокоился, услышав утверждение Эппи, что появление их здесь парой – хороший знак. Пройти по одной чашечке сюда можно только близким людям. По-настоящему близким.
– И все-таки, – продолжала настаивать Мэг. – Куда «сюда»?
– Боюсь, что глава об этой локации сделает вашу книгу вовсе фантастической, – заметила Эппи. – И, возможно, слегка разочарует землян.
– И уж точно привлечет сюда кучу подростков с чашечками, – рассмеялась Чарли. – Столпотворения нам здесь только не хватало.
– Я понимаю, – кивнула Мэг. – А что произошло бы, если бы я положила вот этого медвежонка в чашку где-нибудь в другом месте?
– Вы оказались бы в другом месте, – пожала плечами Эппи. – И добирались бы сюда, возможно, очень медленно. И я не уверена, что добрались бы. Кстати, подобное уже случалось… Это долгий разговор.
Он действительно оказался долгим. Причем сестры не во всем соглашались даже между собой. Эппи считала, что место, где они оказались, – это подложка, основание мира, некий бэкап, который Всевышний устроил, чтобы откатить назад Вселенную или хотя бы земную цивилизацию, если человечество таки уничтожит Землю. А Чарли посмеивалась и уверяла, что это тот самый секретный уровень, который должен быть почти недостижимым и имеется во всякой уважающей себя игре. Условное основание, дно, матрица сущего и воображаемого. «Его создал Логос!» – убежденно заявляла она.
– Логос? – не поняла Мэг. –
