Песнь алых кленов - Ли Томоко
– Мне-то что, – продолжал ворчать лекарь, но, по крайней мере, кричать не стал. – Это ты дольше проваляешься, потому что своему телу восстановиться не даешь. Или кости опять неправильно срастутся, тогда будешь не только кривыв, но еще и хромым.
На лице Лин Ху отразилось что-то похожее на страх, но он промолчал.
Пригласить лекаря сначала казалось невозможным. У них совсем не было денег, да и вещей лишних, чтобы отдать за услуги, – тоже.
И Лин Ху растерялся совсем, потому что рос в клане и среди заклинателей, где проблем с деньгами не было никогда. Другое дело – Сяо Тун, которая, покидая клан жениха, мечтала стать как раз таким заклинателем, которого крестьяне могут попросить о помощи и за услуги которого заплатят, чем смогут.
Так что она пришла в дом лекаря в своем нынешнем виде и спросила, не нужна ли тому помощь заклинателя.
Деревня была спокойной, с одной стороны ее защищали скалы. Демоны или монстры их не тревожили. С теми, что сюда доползали, могли справиться даже купленные в большом городе талисманы. И сначала лекарь сказал, что у него для заклинателя никакой работы нет. Сяо Тун уже готова была отчаяться, но лекарь вцепился в нее пристальным взглядом и подозвал поближе. Сяо Тун подумала, что ее раскрыли: все-таки лекарь был ученым человеком. Но ему и дела не было до обмана заклинателей, он просто не хотел, чтобы кто-то услышал:
– У меня единственная дочь. Ее преследует сын главы. Она уже из дома выйти боится… Вот что, заклинатель, сделаешь так, чтобы юноша отказался от своих притязаний, – вовек тебе благодарен буду.
Будь на месте Сяо Тун настоящий мужчина, он спросил бы, отчего дочка лекаря не хочет такого перспективного жениха. Но это была Сяо Тун. И уж она приступила к заданию со всем рвением.
Жаль, что она была похожа на взрослого мужика-монаха, а то бы подружилась, быть может, с дочкой лекаря. Но девушка только здоровалась, когда Сяо Тун спускалась со скал за ее отцом, и тут же убегала по делам. Во всяком случае, после того как Сяо Тун уговорила наглого парня больше не появляться близ дочки лекаря, та повеселела и расцвела.
И лекарь свое обещание выполнил. Он принес Лин Ху те лекарства, которых не было у них. Он всерьез взялся поставить его на ноги, хотя и сетовал, что тут лучше бы справился лекарь заклинателей.
Но в том, что не мог сделать он, разбиралась Сяо Тун. Она следила за потоками ци Лин Ху, лечила своими потоками, и вот, спустя столько времени, Лин Ху уже мог тренироваться.
Конечно, в нормальных условиях Лин Ху выздоровел бы быстрее, но не здесь. Он с самого начала пытался ходить с переломами, чтобы не быть обузой, но сделал себе только хуже.
Первое время они много ругались, и теперь не было Фа Ханга, чтобы как-то сглаживать эти ссоры.
Потом просто устали. В конце концов, непонятно было, сколько они еще пробудут здесь, пришлось привыкать.
Еще в самом начале жизни в этом холодном месте, когда вопрос выживания уже не стоял так остро, Лин Ху спросил Сяо Тун о шрамах на ее спине, которые он видел раньше. Но девушка только отмахнулась и отговорилась тем, что это ерунда. Лин Ху даже поверил ей.
Но время шло, развлечений на горе не было никаких, тренировки были однообразны.
И как-то, когда уже стемнело и Лин Ху дремал, Сяо Тун специально разбудила его так, словно случилось что-то ужасное. Лин Ху уже собирался бежать сражаться, но девушка, заметив, что он проснулся, села к костру и как ни в чем не бывало предложила:
– Хочешь, я расскажу про себя?
Лин Ху рухнул обратно. Спать больше не хотелось. Скучно было неимоверно. Возможно, если бы Сяо Тун предложила это в его доме среди лесов, где он мог выходить каждый день в город, – он бы вежливо отказался. Но, возможно, там она бы и не предложила. К ночи Сяо Тун, видимо, одолели воспоминания. Она смотрела чуть ли не с надеждой. Лин Ху не стал изображать, что ему все равно. Устроившись удобнее и решив, что разговор будет длинным, он произнес только:
– Да, хочу.
Им было даже уютно – горел костер, согревавший небольшое пространство пещеры, снаружи падал снег, было потрясающе тихо. Самое время для страшных историй, но из одной такой истории они совсем недавно выбрались, так что Лин Ху послушал бы лучше нестрашную, про девушку, которой сейчас был обязан жизнью. Сяо Тун молчала довольно долго, и Лин Ху не торопил ее, потому что сам очень боялся этого разговора. Сяо Тун наконец заговорила, стараясь не смотреть на него, словно сама себе рассказывала.
Ее выкупили, когда ей было десять лет. Через несколько дней после того, как на деревню напал монстр. При этом нападении погибла ее мама. Очень долго Сяо Тун винила себя: она играла на берегу, запуская камешки по воде, когда из моря вышло оно. И ребенок долго думал, что рябь камешков по воде могла разбудить чудовище. Она рассказала это семье, пока они всей деревней прятались в пещере, и ее отец поддержал этот страх. На тот момент он остался один с пятью детьми, из которых Сяо Тун была старшей.
А еще десятилетняя Сяо Тун, которая не знала совершенно ничего о магии, заклинателях и методах борьбы с монстрами, молила отца о прощении, обещая убить чудовище. Она считала, что именно поэтому наследник клана и выбрал ее – за готовность мстить. Но это стало понятно позже. Тогда жителям деревни казалось, что он просто заприметил хорошенькую девочку для своего дома, самой Сяо Тун – что он спас ее от ненависти отца, а главе клана Джинхэй – что сын нашел девушку из рыбацких поселений. Опытную в быту, слабую там, где нужно быть слабой, и, так и быть, пусть.
Это было традицией клана – брать хозяйку не из заклинателей, не из знатного рода, а из служанок, крестьянок. В роду была даже женщина, выкупленная из публичного дома. Сяо Тун поняла позже почему: все они были благодарными и преданными хозяйками. Все они безоговорочно слушались. Но с ней глава клана просчитался.
Младший брат наследника, Джинхэй Реншу, был старше Сяо Тун всего на три года, он играл с ними – детьми клана. Да и сами дети начинали познавать магию – для Сяо Тун это было как игрушка, которая есть у всех, и ей она тоже
