Фрилансер. Абсолютный хищник (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

— Любой план корректируется на ходу на коленке. Стандарт, малый блайнд! — подвинул я тысячную фишку в банк, ибо Дерек раздал нам карманные карты. — Я готов к такой коррекции, вот и весь мой секрет.

— Большой. — Две фишки от Себастьяна. — Шимановский, мне как бы фиолетово, но я всё равно хочу тебя предупредить. То, что ты встречаешься с принцессами, и что тебе позволяют жить у одной из них, не значит, что ты высоко взлетишь. Это значит, что когда оступишься, падать будет больнее. Особенно с твоими глобальными планами.

Вскрываем карты. У меня — ничего. Три пик и десять бубей. Так, бровка сеньорито дёрнулась, торжества в глазах нет, но есть интерес. Заинтриговал. Значит минимум пара, и очевидно, попытается блефануть.

Пауза. На стол легли первые три карты. Снова ничего, ни одного совпадения. Жаль.

— Себастьян, не надо меня переоценивать. Я всего лишь скромный боец информационного фронта, — продолжил я разговор. — Очень скромный. — Скривился. — Просто громкий.

— Да, скромность — главная твоя добродетель! — усмехнулся он и передвинул две фишки. — Стандарт.

Стандартная ставка — две тысячи. Правило стола, который мы выбрали, а это безлимит, значит минимальная ставка этого зала как такового. Я оказался прав в предположениях.

Судя по лицу, у него ничего, в смысле нового. Без улучшений. И по-крупному не ставит, засранец. Ладно, рискуем.

— Подтверждаю. — И я двинул две тысячи. — Дело не в принцессах, Себастьян. Я просто готов драться за идеалы. За то, что считаю своим, важным. А ты — нет. Вот и вся между нами разница. А по поводу падения… Альпинисты говорят, не смотри вниз, не пугайся высоты, ибо плевать, с сотни метров ты упадёшь, или с двух тысяч — конец будет одинаков. Вот и вся философия жизни.

— Можешь сделать — делай, — усмехнулся он. — В чём тебе не откажешь, так это в логике, Шимановский. Девчонки любят таких, безбашенно смелых. Как мухи на кал слетаются. Однако правда жизни такова, чико, что герои умирают первыми, срываются со своей скалы, не важно с какой высоты. А мир достаётся скучным до мозга костей прагматичным НЕ-героям, не готовым умирать за идеалы, но ради них готовых работать в поте лица день и ночь. Она выбрала тебя, потому, что девочка, и пока ещё смотрит на мир в розовых очках.

— Не дождёшься, — мило улыбнулся я. — И не думай, что когда я «сорвусь со скалы», она будет с тобой. И не сорваться постараюсь, и твой космолёт улетел вне зависимости от моего появления.

На стол легла ещё одна карта. Три бубей. Пара. Но спешить не буду.

— А я поставлю. — Снова в банк пошёл большой блайнд. — Стандарт.

— Подтверждаю, — выровнялся я. Но судя по его лицу, у него вновь ничего нового. Итак, пара?

— Ты не просто скучный менеджер, Себастьян, — покачал я головой, — Ты — просто скучный. Смирись с этим. И к тому же — враг. Это на самом деле не проблема, если бы у тебя был план интеграции двух кланов. Но весь твой план — присосаться к наследнице, и, когда та станет королевой, управлять из-за её юбки, решая проблемы своего клана, а не вопросы стабильности клана королевского и экспансии государства. У тебя, как у врага, не было никакой программы сотрудничества, интересной ЕЙ. — Расплыться в улыбке, нас смотрят тысячи людей, если не сотни тысяч. — Так что не вини меня, вини себя. Я лишь соломинка, перешибшая спину верблюда. Соломинка, также не имеющая чёткой программы, но, по крайней мере, имеющая готовность эти спины перешибать.

Ой-йой, как глазки вспыхнули! Сам виноват, сам начал, сеньорито.

Оп-па! Десять червей. Две пары. Танцуем, девочки! Только не возликовать. Держись, Шимановский! Лучше натужно и зло задыши, типа задела интеллектуальная беседа «о бабах». Когда обсуждается наследница престола, такое сопение допустимо.

— Сто тысяч, — положил сеньорито в банк одну платиново-золотую фишку нужного достоинства. Это нормальная ставка на самом деле для ривера, именно такими тут под конец раздачи и размениваемся, по пятьдесят-сто тысяч.

— Миллион, — ререйзнул я. Решил сыграть по-крупному, пока удалось вывести этого сукиного сына из равновесия. Отсчитал такие же фишки, но в десять раз больше.

Себастьян мог скинуть, «слив» всего сто тысяч. Но я два раза подтверждал, без рейза, не факт, что последней пришла сильная карта. А с учётом, что он завёлся от моих слов, шансов у него никаких. Однако и у него что-то не слишком большое.

— Полтора. — И он решил ререйзнуть. В банк ушло ещё пять фишек платино-золотого достоинства.

Он что, думает, я сброшу? Закинув миллион? Ща-аз!

— Два. — Я снова ререйзнул, также отсчитал десять платиново-золотых. К этому моменту и он добавил к стеку два миллиона, и я ещё распотрошил сумку на полтора. Правда стек оголил, далее придётся потрошить чек Гортензии. Обидно будет.

Себастьян подумал, пропыхтел под нос, и выдал вердикт:

— Колл. Подтверждаю!

Фишки ушли в банк. Шоудаун, как агрессор открываю свои…

…И он — свои. Пара. Два туза, из карманных карт. Блефовал, сукин сын, по минимуму ставил. Но — ставил, типа пугал. Чёрт, критически мало опыта игры в такую мутотень! Если б не мои обострённые чувства людей, хана было бы.

Так, а я, получается, восстановил всё, что пока что проиграл по мелочи. Ладно, вот это и есть безлимит, танцуем дальше.

Два миллиона. Столько я просил у Селены. М-мать, и не чувствую сейчас НИЧЕГО! Для меня эти фишки не деньги, а на самом деле только написанные где-то нолики. Ведь полностью прав, сукин сын!

Раздача, и баттон, он же «кнопка», у Феррейра. Ставки в банк. Посмотреть карты. Дама и шесть.

— Подтверждаю, — выдал Себастьян. Обошлись без рейзов на префлопе, привычно.

Флоп.

— Ты, Шимановский, не просто громкий, — продолжил он беседу, посчитав прошлый конфликт исчерпанным. — Ты ещё и вонючий. С самомнением. Ты уже начал падать, ибо начал зазнаваться. Ладно, твоя недавняя война — понять можно. Это был заказ Веласкесов, правящего дома, коий в кои-то веки решил проснуться и струсить пыль спячки. Но концерты, что ты устраиваешь в школе на собственных экзаменах? — Усмешка. — Ты зазнался, друг мой, ощущаешь себя пупом Венеры. А значит падение — вопрос времени. И сам сказал, плевать на то, какую высоту успел набрать. И юбка Изабеллы тебя не спасёт, чико. Политика — мир суровых и жестоких людей, а Изабелла воспитывалась в нём с детства, правила игры знает.

— А что не так с моими экзаменами? Чек, — пасанул я. Ибо снова ничего.

— Шоу! — воскликнул он. — Тоже чек. — Это крупье. — Ты из собственного экзамена делаешь шоу. Видимо не наигрался в солдатики на концертах. А может терзает, что в этой школе тебя чморили, пытаешься взять реванш?

— Чек, — а это я крупье, ибо на столе было уже четыре карты. И у меня стало две дамы. Как и в жизни, дамы меня любят.

— А я, пожалуй, поставлю. Сто тысяч, — картинно нахмурился Себастьян, и я не успел его прочитать. Снова платиново-золотая фишка.

— Подтверждаю. — Ладно, поиграем, юноша. Пока отыгрался и есть на что рисковать. — Феррейра, ты идиот, вот что я тебе скажу. — А теперь криво усмехнуться. Эдак покровительственно. — Вчера в стране шли уличные бои и гибли люди. Много людей. С обеих сторон. Да, по их результатам основатели переподписали договор Овьедо, не знаю, как он будет называться сейчас. И там прописан мир между ними. НИМИ, — выделил я, — а не их инструментами. И эти бывшие инструменты сеньоров в данный момент активно зачищаются. Зачистка идёт в том числе на информационном фронте, понимаешь? Чек, сеньор крупье. — Начался тёрн.

— Зачистка… — потянул Феррейра. — Тоже чек.

То есть ста тысяч для банка пока хватит. Ждёт сеньорито что-то от ривера.

А вот и ривер. У меня так и есть — две дамы. Рано торговаться, вначале моральная обработка:

— Да, зачистка. — Уверенный кивок. — Твой отец участвовал в финансировании организации этих упырей — и за это огрёб своё. Его счастье, что не принимал лично участие в схватках, только финансировал начало движения, создание информационных центров и подготовку мяса. Иначе бы прилетело сильно, как Абанкуэйро. Но и так его не простили и намекнули, что помнят. И обнародовали через бедного и без того громкого меня схему информационной защиты компании, которую вы сейчас спешно переделываете, в смысле защиту, тратя миллионы и миллионы за срочность. Ибо информация эта для ваших врагов бесценна, и я боюсь предположить, сколько вы благодаря моему экзамену уже потеряли.