Черный пепел на снегу - Яна Анатольевна Спасибко
Когда девочка подрастёт и окончательно войдёт в силу – не хотела бы Агне стать между ними во время ссоры.
Богданка же, в свою очередь, начала понимать, что Баба Яга, которой её пугали в детстве, – обычная женщина из плоти и крови. У неё тоже есть родители, которые её зачали и воспитали, она кого-то любила, о чём-то мечтала.
– Узнать, чего ждут от тебя боги – великая честь. Нельзя перечить их воле, – Къелл мало что понимал в ведьмовских законах, но хорошо усвоил, если Боги подают воину знаки, то их игнорировать нельзя. Он внимательно посмотрел Богданке в глаза и тут же обратился к Аркадии: – Если всё действительно так, как ты говоришь.
– Тебе придётся поверить мне на слово, воин, – она развела руками.
– Но если ты лжёшь – я лично снесу тебе голову!
– И оставишь этот мир без единственной защиты? – губы Аркадии тронула горькая усмешка. Она не выглядела оскорблённой или испуганной его угрозой. – Вспомни, что стало с твоей деревней. А ведь грань миров истончилась всего на пару мгновений. А теперь представь, что я держу под контролем постоянно действующий портал.
Къелл опешил от ответа ведьмы. Отчего-то он ожидал другой реакции.
– Так может его можно как-то закрыть? – Богданка, казалось, уже забыла о своей обиде и уязвлённой гордости, её живой, пытливый ум искал решение поставленной задачи. А что? Портал закрыт – она свободна.
– Вот для этого тебе и нужно учиться, – терпеливо ответила Аркадия. И, помедлив мгновение, добавила, – чтобы понимать, почему этого делать нельзя.
– Почему же? – заинтересовался уже Къелл.
Агне улыбнулась сквозь боль. Она не чувствовала в Бабе Яге плохих намерений. Этого ей было достаточно, чтобы если не доверять ей, то хотя бы не ждать подлости.
– А куда, по-твоему, будут уходить души умерших? Двести-триста лет и миру придёт конец с такими порядками. Смертные проклятия, двоедушники, – строгий взгляд в сторону Агне, мол, нам ещё предстоит серьёзный разговор, – те, кто просто не захотел уходить – это всё встречается и сейчас, чаще чем вы думаете. А тогда зла и тоски, которые копят в себе умершие и не нашедшие покой, станет много больше. Пойдём со мной, я покажу, что представляет из себя грань. Тихон пока присмотрит за вашим домом и скотиной.
Из тёмного угла, о котором все забыли, раздалось деликатное покашливание. Собирались они недолго – большинство вещей было решено оставить на местах – Аркадия пообещала, что до вечера домовой присмотрит за их пожитками.
Къелл попытался помочь Агне встать с топчана, но та только поморщилась, когда он тронул её за больную руку.
– Позволишь мне взглянуть? – Аркадия встала со скамьи и тоже подошла к ведьме. – Неплохо он тебя приложил. Вы ведь уже встречались с белой ведьмой?
Последний вопрос был предназначен Къеллу.
– Приходилось, – он скривился, вспоминая, при каких обстоятельствах видел её в последний раз и что именно заставило его сбежать из Медового зала конунга. – Я удивлён, что она до сих пор не нагнала нас с её возможностями.
Птица с человеческим лицом, до того молчавшая, ревниво наблюдала за каждым скупым движением Бабы Яги в сторону гостей. Осторожная Гамаюн не доверяла малознакомым и не обладала развитыми эмпатическими способностями, как другая нечисть.
– Сил много потратила на друга твоего, – птица язвительно фыркнула. – У вашей породы то ли смелости много, то ли дури.
Яга шикнула на Гамаюн, и та пристыженно замолчала.
– О ком сейчас идет речь? – Къелл насторожился. – И откуда ты это знаешь?
– Я не знаю его имени. Как и имени ведьмы, – задумчиво протянула Аркадия, осторожно помогая Агне избавиться от нижней рубахи. Къелл, взглянув на маленькую белую грудь ведьмы и выпирающие рёбра, смущённо отвернулся. А Яга продолжила, – но не думал же ты, что я оставлю эту заносчивую девчонку без пригляда. Она там уже таких дел наворотила, что мне после неё несколько столетий чистить придётся. Союзников себе нашла, таких же гнилых. Ну ничего, скоро и им воздастся.
Последнее слово было сказано с ощутимым отвращением.
Плечо Агне Яге не нравилось. Сустав выпирал под неестественным углом, а кожа вокруг была покрасневшей и горячей.
– Сейчас будет больно, – зачем-то предупредила она ведьму, и Агне немного накренилась вперёд, принимая удобную для Яги позу.
Щелчок, и сустав встал на место. Агне застонала от боли, её бледное лицо, казалось, светилось в темноте. А Яга, выполнив ответственную и непривычную для себя работу, всё же врачевать ей редко приходилось, куда чаще – добивать, заговорила снова:
– Раньше, когда люди верили в лесных духов и почитали их – нам было гораздо легче не пускать на свою землю ведьм вроде неё. Сейчас же все словно с цепи сорвались: многие места силы уничтожены или осквернены, духи, которые всегда считались помощниками людей – изгнаны, даже домовым досталось. Из меня же сделали самое настоящее чудовище. Иногда смотришь на это всё, и хочется махнуть на людей рукой, и пусть сами разбираются со своими проблемами. А потом вспоминаешь, что, если я покину свой пост, весь мир превратится в гниющую братскую могилу, полную неприкаянных.
Всё это она говорила, наблюдая, как Богданка туго перевязывает плечо Агне бинтом. А когда девочка закончила, продолжила:
– Теперь можно и ко мне наведаться. Посмотрите, где живу я, и где будет жить Богданка.
Как бы ни хмурил брови Къелл, у него действительно не было другого выбора, кроме как довериться этой женщине, что его бесило до зубовного скрежета. Однако всё, что она рассказывала, легко укладывалось в его картину мира, а потому, сверкнув глазами в её сторону, он молча вышел из дому, так и не нашевшись, что сказать.
Аркадия вышла следом и быстро обогнала его:
– Идём, – она махнула рукой, направляясь в сторону леса лёгким пружинистым шагом. Птица, громко взмахнув крыльями, последовала за ней.
– Что это за тропа? – не выдержав, спросил воин. Накануне он обошёл несколько раз возле подворья, выискивая лёжки диких зверей и людей, чтобы знать, чего ожидать. И был изрядно озадачен – не заметить хорошо протоптанную лесную дорожку при свете дня было невозможно.
– Это Леший проложил. Она ведёт прямо к моему дому. Но идти придётся где-то версту.
– И как тебя до сих пор не нашли, если ты так близко к городу живёшь? – не смог удержаться от шпильки воин.
– А кто сказал, что близко? Это тропка длинной в версту, а живу я намного дальше, – она поймала ничего не понимающий взгляд воина. – Волшебная это тропка, –
