Император-гоблин - Кэтрин Эддисон
Лорд Истанар, Свидетель от Университетов, был другом Свидетеля от Верховного Суда, поэтому Майя знал, что при возникновении разногласий он примкнет к лорду Пашавару. Майе казалось, что Истанар – самый ограниченный из семи Свидетелей. Было ясно, что в его голове уже несколько десятков лет не рождалось ни одной самостоятельной мысли. Да, он был Свидетелем и советником императора, но в Университете Кето с ним не считались. Его положение сильно отличалось от положения Беренара, и он часто завидовал последнему, который являлся одним из пяти государственных казначеев и стоял лишь ступенью ниже лорд-канцлера. Беренар, который регулярно встречался с императором, чтобы просвещать его в вопросах политической истории страны, ясно дал понять, что делает это совершенно бескорыстно. Он не ждал никаких милостей в награду за свои услуги и без колебаний возражал императору, если считал нужным, будь то во время частной беседы или в Зале Совещаний. И он нисколько не обижался, когда мнение Майи не совпадало с его собственным. Майя видел, что из всех советников лишь Беренар не руководствуется эгоистическими интересами и не тратит время на пустословие. И еще он думал, что не случайно лорд Беренар часто поддерживает лорда Дешехара, Свидетеля от Парламента.
Дешехар, который мог занимать свой пост только в том случае, если являлся членом Парламента, был в некотором роде чужаком в Кораджасе. Он продвигал новые идеи и высказывал непопулярные мнения. Майя опасался, что настанет день, когда Дешехар решит, что с него довольно болтовни Кораджаса, и уйдет в отставку. Трудно было надеяться, что другой чиновник будет с таким же энтузиазмом относиться к неблагодарной работе. Однако лорда Дешехара, по-видимому, нисколько не раздражали постоянные стычки с лордом Пашаваром и лордом Бромаром и не обескураживали поражения. За все время своего короткого правления Майя более или менее разобрался только в одной проблеме из всех, которые обсуждались на заседаниях Кораджаса. И это было предложение Гильдии Часовщиков Джа’о. Лорда Дешехара не нужно было уговаривать выслушать часовщиков, потому что именно он ратовал за их проект. Майя знал, что Беренар и Свидетель от Магов тоже будут на его стороне, хотя, имея дело с Соневетом Атмазой, невозможно было сказать наверняка. Свидетель от Прелатства выступит против, рассуждал Майя, потому что именно так и поступит Чавар, но с этим ничего нельзя было поделать. Лорд Бромар тоже будет заодно с Чаваром, но Майя считал, что его можно будет поставить на место. В конце концов, речь шла всего лишь о том, чтобы выслушать часовщиков, и Майя намерен был сделать на этом упор. Свидетель от Университетов склонен был следовать примеру лорда Пашавара, но на него могли подействовать речи об идеалах науки и просвещения, о стремлении к знаниям. Он мог хотя бы воздержаться при голосовании. Нет, настоящую проблему представлял собой лорд Пашавар.
Майя несмело попросил совета у секретаря; он не мог обращаться к Беренару, потому что это попахивало бы заговором, а больше не с кем было обсудить щекотливый вопрос.
– Мы с радостью дадим вам совет, если это в наших силах, – сразу же отозвался Ксевет, и Майя изложил ему свои соображения, начиная с лорда Дешехара и заканчивая лордом Пашаваром.
Ксевет слушал внимательно, как обычно, и, когда Майя закончил, сказал:
– Ваша светлость, мы полностью согласны с вашими наблюдениями и выводами. Нужно привлечь лорда Пашавара на нашу сторону.
– У вас есть какие-нибудь предложения?
Ксевет поморщился.
– С лордом Пашаваром непросто иметь дело. Мы можем предложить дождаться его кончины, но это займет много лет.
Майя рассмеялся. Ксевет улыбнулся в ответ и снова стал серьезным.
– До сих пор наша стратегия основывалась на его глубокой неприязни к лорду Чавару, но в данном случае это не подходит.
– Понимаю; если бы этого было достаточно, он с готовностью выступил бы «за».
Ксевет молчал.
– В чем дело?
– Ваша светлость, если взглянуть на это дело с его точки зрения, он вполне прав, выступая против моста. Возведение моста повлечет за собой большие перемены.
– Да, но одного желания недостаточно для того, чтобы предотвратить перемены, – сказал Майя и мысленно добавил: «Если бы это было возможно, наша матушка до сих пор была бы жива». – А если мост через Истанда’арту действительно можно построить – между прочим, мер Халедж в этом совершенно уверен, – выгода перевесит неудобства, связанные с переменами.
– Аристократы из восточных княжеств не согласились бы с вами, – заметил Ксевет. Это было не возражение, а простая констатация факта.
Майя не сразу смог подобрать слова для того, чтобы выразить свои чувства; наконец, он сказал:
– Допустим, но в нашей помощи сейчас нуждаются не они, а другие наши подданные.
Ксевет опустил уши, и его лицо порозовело от изумления.
– В чем дело? Вы считаете, что нам не следует заботиться о наших подданных?
– Нет, разумеется. Мы просим прощения, ваша светлость. Просто от императора мы не ожидали таких слов.
– Что ж, мы ничего не можем с собой поделать, – устало признался Майя.
– Ваша светлость, мы не хотели…
– Вы не хотели. Но остальные обязательно заметят то же, что и вы, и выскажут свое мнение открыто, в отличие от вас. Они скажут, что это влияние нашей матушки, уроженки Бариджана, и сочтут наше поведение предосудительным. Но это не изменит нашего мнения. Мы считаем, что поступаем правильно.
– Вас будут называть Эдрехасиваром Упрямым, – сказал Ксевет, и в его голосе Майе услышал любовь и восхищение. В любом случае, секретарь собирался обдумать мнение императора.
Глава 23
Оппозиция
Никогда Майя не был так близок к тому, чтобы открыто воспротивиться выполнению долга, как в день ужина у главы Палаты Высокородных, самого могущественного члена Парламента. Дело было не просто в том, что ему не хотелось идти – его жизнь теперь представляла собой сплошную череду действий, которые ему не хотелось выполнять. Ему становилось физически плохо от страха при одной мысли об этом ужине. Ксевету потребовалось прибегнуть к своему незаурядному дару убеждения для того, чтобы вытащить Майю за решетки Алкетмерета; если бы не ноэчарей, Майя притворился бы, что заблудился во дворце и смирился бы с самыми неприятными последствиями такого поступка, лишь бы избежать встречи с лордом. Но, будучи императором, он не мог скрыться от телохранителей, поэтому точно в назначенное время очутился у дверей хозяина.
Маркиз Лантевель, председатель Палаты Высокородных, был высоким худым эльфом с изящными
