Кукла-талисман - Генри Лайон Олди
1
«Сперва колокол, потом меч…»
— Благодарю вас, Хисикава-сан. Вы всё описали самым подробным образом. Это существенно поможет дознанию.
— А смягчающее обстоятельство? Оправдание моей вины? В чём оно заключается?!
— Я сказал, что сообщу вам о нём позже. Я не говорил, что сделаю это прямо сейчас. Не беспокойтесь, я держу слово, так что не спешите виниться перед господином Цугавой. Вы всегда успеете это сделать, верно? Пока же я хотел бы уточнить один момент.
— Какой?
— Ваше пробуждение на посту. Итак, вы пришли в себя, поняли, что в спальне творится неладное, и вбежали в комнату. Что вас пробудило?
— Какой-то звук. Очень громкий звук!
— Грохот упавшей тумбочки?
— Может быть. Но, думаю, вряд ли…
— Сейчас вы сидели под дверью и слушали. Я трижды опрокидывал тумбочку. Этот звук был похож на тот, что привёл вас в чувство?
— Нет.
— Вы уверены?
— Да!
— Вспоминайте, что это был за звук!
— Он… Он был вроде затрещины.
— Затрещины?
— Будто кто-то меня по затылку огрел! Аж в ушах зазвенело. Ну, я и очнулся. А до того перед кем угодно поклялся бы: не сплю. Точно, не сплю! И глаз не закрывал, и сидел как сидел. Караулил, значит… А тут раз — и очнулся! Вы мне верите?
— Верю. Этот звук, который затрещина… Откуда он донёсся? Из спальни?
Хисикава задумался. Покачал головой, словно возражая сам себе.
— Нет, не из спальни. Может, где-то в доме?
* * *
Гичина я отыскал на площадке для занятий воинскими искусствами. Кривоногий и приземистый, но шустрый как демон, пытающий грешника, он с мрачным видом избивал плетями чучело. Дома у нас стоит соломенное, на вбитой в землю крестовине, а здесь чучело было основательное, из дуба, как в додзё сенсея Ясухиро. Я прямо залюбовался! До сенсея Гичину далеко, спору нет, но меня, сойдись мы в поединке, он исхлестал бы хуже, чем погонщик буйвола.
Как я только выжил тогда, в Фукугахаме? Повезло, должно быть.
Меня Гичин заметил не сразу. А когда заметил, без промедления свернул плети, сунул за пояс.
— Рэйден-сан? Простите, я был невнимателен. Я не увидел вас.
— Это я должен просить прощения. Я помешал вашим занятиям.
— Я уже заканчивал.
— Очень хорошо, — дальше изощряться в вежливости я не стал, сочтя сказанное достаточным. — Позволите задать вам вопрос?
— Разумеется, спрашивайте.
— Этой ночью вы оказались в спальне молодого господина вторым после Хисикавы?
— Да, верно.
— Почему вы так быстро туда прибежали? Услышали какой-то шум? Призывы Хисикавы? Что-то ещё?
— Всё сразу.
— Поясните, прошу вас.
— Подошло время моей смены. Колокол в храме пробил начало часа Быка[35], вот я и проснулся.
— Вы так чутко спите, что услышали отдалённый колокол?
— Да, я сплю чутко. Особенно когда в караул заступать.
— Больше вы ничего не слышали? Вас разбудил колокол, а не что-то другое?
Гичин наморщил лоб, свёл к переносице кустистые брови. Его словно загримировали для роли сердитого самурая в театре Кабуки.
— Нет, больше ничего. Меня разбудил колокол.
— Что было дальше?
— Я отправился сменить Хисикаву. Иду мимо главной залы, слышу… Удар? грохот?! Не знаю, как назвать. Будто мне кто оплеуху влепил! Я аж вздрогнул. Бегом в залу, глядь — меч на полу лежит…
— Какой меч?
— Фамильная реликвия. Его на алтаре хранят.
— Не тот ли это меч, которым молодой господин хотел свести счёты с жизнью?
— Да, тот самый. Видать, с подставки сквозняком сбросило. Никогда бы не подумал, что от этого столько шуму быть может! Я меч на место вернул, слышу, Хисикава кричит: «На помощь! С молодым господином беда!» Я и помчался со всех ног.
— Пока добежали, что-нибудь ещё слышали?
— Хисикава звал. Ещё упало что-то — там, в спальне.
— Тумбочка?
— Она, больше нечему. Я вбежал, вижу: молодой господин себя душит, а Хисикава ему не даёт. Мы молодого господина скрутили, угомонили. Он всё про долг орал, про верность семье… Потом замолчал.
— Благодарю, дальше я знаю. Вернёмся к упавшей тумбочке. Звук от её падения походил на звук от падения меча? Был громче? Тише?
Гичин почесал в затылке.
— Нет, совсем не похож. Громче? Тише? Вот, знаете, не скажу. Вроде как громче, а вроде как и тише. Это как окунь и осьминог.
— Что? — не понял я.
— Ну, оба в воде плавают. Обоих можно поймать, съесть. А на вид они разные, не спутаешь!
Хорошо сказано. И что мне теперь делать со звуком-осьминогом и звуком-окунем? Оба, кстати, немы как рыбы, пусть осьминог и не рыба… Всё, хватит! Возвращаемся из моря в усадьбу.
— До того, как упал меч, вы ничего не слышали? Тумбочка не падала?
— Нет, не слышал. Сперва колокол, потом меч, потом Хисикава. Потом уже тумбочка грохнулась.
— Благодарю вас. Ваш рассказ многое прояснил.
Скорее, ещё больше запутал. Я был уверен: во время борьбы жены Ансэя с тумбочкой последняя грохнулась на пол раза два, а то и три. Об этом говорили и царапины на полу, и ссаженный лак на углах, и треснувшая шишечка. Всё это я тщательно изучил ещё до того, как начал проверять свои догадки, цепляя шнурок амулета за злосчастную тумбочку и роняя её. Все повреждения были свежими, а главное, появились они до моих опытов.
Что же это получается? Звук падения меча слышат все: будто затрещину кто влепил. Подозреваю, он и господина Цугаву с постели поднял. Зато тумбочка, от которой грохоту невпроворот, не беспокоит никого. Вернее, её слышат уже потом, когда людей переполошил меч, а после — крики Хисикавы. Что за морок, что за выборочная глухота на всех напала? В том числе и на меня, между прочим.
— Вы позволите ещё вопрос?
Гичин ухмыльнулся:
— Да сколько угодно! Что вас интересует?
— Почему в усадьбе отхожее место стоит на столбах? Я думал, под ним выкопана яма, но ямы нет, я проверял. В чём секрет?
— А у вас дома разве не так? — удивился он.
— У нас не так.
— У вас, наверное, живёт мало людей, — предположил он. — Или ваша семья богаче семьи Хасимото, а значит, вы можете бросать деньги на ветер.
— Деньги на ветер? Что вы этим хотите сказать?
Ухмылка Гичина стала вдвое шире:
— Слуги каждый день собирают дерьмо: и под своим отхожим местом, и под господским. Яма помешала бы им делать это. Опять же от ямы жутко воняет. Собирают, вывозят и продают на рисовые поля как удобрение. В наших краях слишком мало быков и лошадей, чтобы крестьянам хватало их навоза. Скажите, Рэйден-сан…
Он хитро подмигнул мне:
— Это имеет отношение к странностям молодого господина?
