Джеффри Лорд - Одиссеи Ричарда Блейда
К лакомому блюду пожаловал сам вождь. То была его привилегия и святая обязанность — откушать при случае с каждой семьей, укрепляя тем самым демократические традиции племени. Кроме того, Бронта приходился ему родным племянником, Дилси и Кести являлись сыновьями его троюродных братьев или сестер, а с Сейрой тоже сыскалась бы какая-нибудь родственная связь. Блейд, конечно, был чужим, но ведь Джаки подарил ему отличный дудут! Это делало их почти что побратимами, так что предводитель Ньюстарда мог с полным правом претендовать на добрую порцию червя.
Червь, кстати, оказался совеем неплох на вкус, и странник, изголодавшийся по мясному, не скоро оторвался от котелка. Он провел в Дыре уже больше двух недель и чувствовал, что постепенно привыкает к крысиному существованию, затхлость в воздухе уже почти не замечалась, смачный запах, которым тянуло от грибной плантации, уже не внушал особого отвращения, варево из лишайника казалось по крайней мере не хуже овсянки. Поистине человек способен выжить всюду и везде! Даже в этих мрачных катакомбах, без солнца, без зеленых лесов, бирюзовых морей и приличной еды.
Когда с обедом было покончено, Джаки подмигнул честной компании и извлек из своего мешка объемистую бутыль, в которой отсвечивала ядовито-фиолетовым некая жидкость. Мужчины оживились. Бутыль пустили по кругу, и вскоре всем пятерым своды пещеры стали казаться выше, огонь костра — ярче, а кэши — еще омерзительнее. Души их преисполнились отваги.
— Д-добр-рраться б-бы д-до тех, н-навер-ррху, — изрек Бронта. — Я б-бы вррраз перр-рерр-резал им г-глотки!
— Мы как раз и собираемся это сделать, — сообщил Блейд, на которого солидная порция самогона из лишайника не оказала особого воздействия — во всяком случае, он не заикался. — Если Джаки не против…
— Дж-жаки н-не пртв, — милостиво кивнул вождь, неверными движениями взбалтывая остатки живительной влаги. Он приложился, потом сунул бутыль Блейду. — Дж-жаки не пртв… мможет, Дж-жаки и с-сам пйдт…
— Что? — переспросил странник, передавая бутылку Дилси.
— Сам пйдт… пойдт… пой-дет! — вождь, наконец, справился с трудным словом.
— Мы в-все пй-дем, — подтвердил Дилси. — Пглядим, что за шт-ники нав-вверху… мех-ханич-ческие г-гады, л-люди или хр-рувимы!
Очень точное изложение возможных альтернатив, подумал Блейд. Там, наверху, и в самом деле могли оказаться либо бездушные машины, либо люди — отъявленные мерзавцы, разумеется, либо ангелы, заслуженно изгнавшие греховный род людской с поверхности земли.
Ангелы! Он мрачно усмехнулся. Там — ангелы, а тут — крысы! И между ними — роботы-убийцы, вонялка, неведомый хлопбряк и Бог знает что еще… Нет, это фантазии! Чистые фантазии!
— Значит, Джаки не против такого похода, — уточнил странник.
— Н-не пртв, — вождь с сожалением отставил пустую бутыль в сторону. — Мжт, ещ-ще? Бр-рнта сбег-гает… Эй, Бр-рнта, с-сыиок!
— Хрр… — ответил Бронта, и Джаки, поглядев на него, покровительственно заметил:
— Н-не та пшла м-мддежь, н-не та… Пжлуй, хват!
— Хватит, — согласился Блейд, поглядывая на Дилси, которого тоже неудержимо клонило к земле. — Лучше мы потолкуем о том, что может встретиться нам наверху.
Молчальник Кести вдруг выпрямился, сделал строгое лицо и нараспев произнес:
— Таам — Боожья ообитеель… таам — херуувимы слаавят Твоорцаа…
Он рухнул лицом вниз и захрапел.
— Я б-бы этих хер-рувимов, — сказал Джаки, задумчиво озирая молодежь. — Я б-бы их…
Вождь замолчал, нежно поглаживая блестящую трубу дудута, тот, как всегда, был рядом.
Блейд поднялся и в три захода перетащил своих приятелей в спальную нору. Там каждого пришлось взгромоздить на топчан — что он и проделал с заботливостью сердобольной леди из Армии Спасения. Дилси, философ, хрипел и ругался в пьяном забытьи; Кести, борец с кознями дьявола, тоненько посвистывал носом; юный Бронта, слесарь, механик и мастер на все руки, храпел не по возрасту солидно. Блейд испытывал к ним странные чувства — отцовские, братские и еще какие-то, которым на Земле нет ни названия, ни определения — ибо их источником была Сейра, жена всех четверых. Любопытную семью заимел он в этой Дыре!
Покачивая головой и усмехаясь, Блейд возвратился к костру, где все еще сидел Джаки. Сейра поила его моховым отваром, заменявшим в этих краях чай, и вождь трезвел прямо на глазах. Странник опустился рядом и принял из рук своей подружки консервную банку с обжигающим горьковатым напитком.
— Ты и в самом деле с-собираешъся наверх? — вдруг спросил Джаки. Против ожидания, он почти не заикался.
— Собираюсь, — кивнул Блейд.
Вождь покачал головой, подкинул в едва тлевший костерок сушеные корни лишайника; его лицо, смутно белевшее в полумраке, стало задумчивым.
— Беспокойные люди в этом вашем Смоуте, — сказал он.
— Нет, дружище… это я один такой… Вот видишь — пришел к вам…
— Пришел, и хорошо. Теперь у нас появились эти… как их… Задница господня! Такое ученое слово, которое говорит Дилси! А, новые перспективы…
— Ты сам-то не против новых перспектив?
— Ни в коем случае! — Джаки обвел взглядом сумрачную пещеру, потом глаза его остановились на Сейре; сжавшись в комочек у костра, она слушала разговор мужчин, — Без них, без этих перспектив, скучно жить, Чарди… Дерьмо херувима! Одно и тоже, одно и то же! Хряп — драка, хряп — драка! И хотя мы каждый раз побеждаем…
— Не побеждаем, нет, — Блейд покачал головой. — Это лишь иллюзия, Джаки.
Вождь вскинулся.
— Какая такая люзия? Я говорю: каждый раз мы пускаем этот блошиный корм в распыл! Что ты болтаешь, Чарди?
Блейд опустил глаза. За последние шесть дней он провел кое-какие демографические исследования, и результаты его не порадовали. Теперь предстояло изложить их вождю.
— Скажи, Джаки, сколько младенцев рождается в Ньюстарде за… предположим, за тридцать хряпов? — он выбрал время, примерно соответствующее году.
— И думать нечего… Два за хряп, не меньше… значит, всего шестьдесят.
— А сколько из них выживает?
Вождь нахмурился.
— Ну, около половины… Да, половина ух точно, клянусь яйцами Сатаны!
— Так и будем считать — тридцать, — кивнул Блейд; эти цифры вполне согласовывались с полученными им данными. — Теперь прикинем, сколько же гибнет за это время народу в драках с кэшами. Тебе это известно, Джаки?
— Ну, по-разному бывает… Иногда никого не убьют, как в прошлый раз, иногда — одного-двоих… А если какая задрючка приключится, вроде там хлоп-бряка, то и троих-четверых уложат…
— А за тридцать хряпов?
