Роберт Сальваторе - Древнейший
В толпе послышались одобрительные возгласы, проникновенные и полные благоговения. Старец почувствовал, что вновь подтвердил свое первенство в ордене. Никто не посмеет бросить ему вызов.
— Ступайте, — велел он. — Возвращайтесь к себе и наблюдайте. Тролли и гоблины разоряют вангардские земли, потому что народ этой страны отверг нас. Когда вы заметите, что люди вашего округа снова стали принимать нас, отвернулись от Гвидры и ее любовника, мы немедленно перебросим наши войска в другой район.
Самхаисты принялись отвешивать ему многочисленные поклоны.
— Мы не можем сказать простому народу всю правду о монахах и их ложном милосердии. Он слишком глуп, чтобы должным образом осмыслить великую истину, что суровое наказание преступника — это милость по отношению к добропорядочному человеку, — добавил Бедден. — Это мы по-настоящему милосердны, а они, ученики дурака Абеля, сеют хаос и разрушение.
Старец поклонился в ответ своим любимцам и направился к дворцу. За его спиной одни умчались на волшебных ногах, другие обратились в быстрых животных, а самые великие улетели прочь, став птицами.
Глава двадцать первая
ГЕРОИЧЕСКАЯ ОПЛОШНОСТЬ
— Бедден окружил себя грозными союзниками, — объяснял Джеймстон Секуин своим спутникам, утомленным долгой дорогой. — Чтобы выполнить задуманное, вам лучше было бы прийти на север с целой армией.
— Нам негде ее взять, — ответил практичный и опытный Крейт. — К тому же она привлекла бы столько внимания, что нам пришлось бы на каждом шагу отбиваться от троллей, гоблинов и варваров.
— Если нам суждено осуществить план, то пусть уж лучше к тому моменту у нас в запасе останется побольше воинов, — добавил брат Джонд.
— Тогда, сдается мне, ваша идея была изначально обречена на провал, — заключил Джеймстон. — Вы недооцениваете врага. Ведь это старец Бедден, предводитель всех самхаистов. Ему поклоняются как божеству, и не без причины. Он необыкновенно могуществен.
— Вы видели, что вытворяет монах со своими самоцветами? — перебил его Крейт. — А как управляется с мечом этот малый? — добавил он, кивая на Брансена.
— Да, и впечатлен обоими! — кивнул Секуин. — А вот вы хоть раз видели Дракона отчаяния?
— Дракона? — переспросил Брансен.
— Старец Бедден среди самхаистов подобен богу, — продолжал Джеймстон. — Вы когда-нибудь сражались с великаном? Не с высоким человеком, а с настоящим великаном, чудовищем, ростом с трех здоровяков, а весом и того больше, который переломит вам хребет так же легко, как любой из нас — старую стрелу? Придется, если хотите подобраться к Беддену.
— Мы не могли привести с собой армию, — повторил брат Джонд. — Но и народу дамы Гвидры больше не снести набегов орд Беддена. Да, наш план безумен, но все мы сознательно пошли на это. А почему вы не можете?
Джеймстон хотел было ответить, но лишь примирительно засмеялся.
— Будем по возможности держаться населенных мест, — произнес он затем, достал кинжал и, присев, начертил на земле что-то вроде карты. — Двинемся на юг Альпинадора по проторенной дороге, а здесь пойдем вдоль восточной границы гор. Там есть пара деревень, где живут мирные альпинадорцы. У них мы сможем пополнить запасы.
— А откуда нам знать, что они не доложат о нас Беддену? — спросила Вона.
— Даже если тамошние жители знают, кто он такой, они ему не присягали, — ответил Джеймстон. — Не стоит думать, будто самхаисты заслужили их любовь. У этих гордых племен своя история, свои обычаи и верования. Я ни разу не слышал об альпинадорцах-самхаистах.
— Однако среди войск Беддена варвары были, — заметил брат Джонд.
— Уверен, скорее в силу их воинственности, а не преданности, — отозвался Секуин.
— И все же риск слишком велик, — рассудил абелиец. — Нам лучше держаться пустынных мест.
— Тогда путешествие к леднику, где обосновался старец Бедден, через дикие земли, уже ощутившие холод зимы, будет долгим и трудным.
Брат Джонд кивнул в знак готовности. Джеймстон, исчерпавший свои доводы, лишь пожал плечами.
Вскоре они снялись с лагеря и двинулись на север под прикрытием горного хребта, высившегося западнее. Секуин учел просьбу брата Джонда, но следующие несколько дней им то и дело попадалась на глаза заброшенная дорога, иногда виднелся дым альпинадорских походных костров.
— Ловкость или сила? — подмигнула как-то Крейту Вона, когда Джеймстон и брат Джонд спустились вниз, чтобы лучше рассмотреть одно поселение, оставив Брансена и Олконну ждать на краю отвесной скалы.
Крейт хмыкнул.
— Ах, как он движется, этот Разбойник, — добавила Вона. — Танцует словно ветер в лучах луны.
— А рыжий-то, рыжий!.. — подсказал Крейт, поняв, к чему клонит Дикарка Ви.
— Его руки просто созданы, чтобы сжимать бедра наездницы, — продолжала она. — Таким рукам нельзя не подчиниться.
Крейт расхохотался так, что двое мужчин, находящихся у края утеса, обернулись.
— Скажи спасибо, что меня не так-то просто смутить, — шепнула Вона.
— А вот других вогнать в краску можешь.
— В этом прелесть жизни, — отозвалась Дикарка Ви. — Так ловкость или сила?
— У Разбойника есть жена, молодая и любимая, — напомнил Крейт.
Вона вздохнула, явно расстроенная этим замечанием.
— Сила тоже сойдет, — заключила она, и воин снова рассмеялся.
Джеймстон и Джонд вернулись. Отряд двинулся дальше. Вечером они разбили лагерь. Все как обычно, кроме того, что Олконну ночью ждал сюрприз.
На следующий день парень шагал бодрее.
Как-то раз отряд шел через сосновый перелесок, тянувшийся вдоль скал. Немного выше уже лежал снег, а воздух был таким холодным, что дыхание превращалось в пар.
Вдруг Джеймстон шепнул спутникам, что за ними наблюдают.
— Это племя Пносс, — объяснил он. — Маленькое, но свирепое. Их территория раскинулась от нижней дороги до горных перевалов.
Брансен положил руку на меч. Заметив это, проводник покачал головой.
— Не будем мешкать. Пока мы идем, нас не тронут. Они знают, что я уважаю их, и пропустят нас.
Отряд двинулся дальше. Никто, кроме Секуина, не знал этих мест. Путники то и дело озирались, готовые увидеть за каждым деревом раскрашенного варвара с копьем в руке.
— Постарайтесь не выглядеть такими напуганными, — велел Джеймстон. — Этим вы только раздражаете наших хозяев.
Остаток дня прошел без происшествий. По настоянию своего проводника они заночевали высоко в горах, где выл холодный ветер, кружа редкие снежинки. Но Джеймстон Секуин знал эту землю не хуже альпинадорцев, для которых она была родной. Пока все спали, он поддерживал в костре огонь, нагревавший камни, чтобы пятеро путников могли отдохнуть.
