Эвис: Повелитель Ненастья - Василий Горъ

Чуть веселее стало к началу восьмой стражи, когда танцевать порядком поднадоело, и я коротал время, беседуя с Магнусом: на бал заявился Нолдис ар Цайн, посол Реймса в Маллоре, и, совершив «обязательный» круг по залу, добрался до нас. Точнее, весело стало тогда, когда он, поздоровавшись, представившись и «одарив» моих женщин парой не особо изысканных комплиментов, вдруг решил, что пора переходить к делу.

Предложение уделить ему немного времени для личного разговора я отверг — оглядел мужчину с ног до головы и лениво пробормотал:

— Должность старшего телохранителя короля, манор, особняк в столице и весьма приличное ежемесячное содержание мне уже предлагали. В вашем списке есть что-нибудь поинтереснее, или вы постараетесь поразить меня тем же самым, но только в Реймсе?

Ар Цайн слегка растерялся:

— Ну-у-у, вообще-то…

— Простите, что перебиваю, но я еще не договорил! Кроме всего вышеперечисленного, мне еще пытались доказать, что эти волосы… — я взъерошил короткую шевелюру ладонью, — … рыжие! То есть, о-о-очень убедительно рассказывали, что на самом деле я являюсь коренным хейзеррцем, а все зеркала нагло лгут! Так вот, в то, что они рыжие, я не поверил. Не поверю и в то, что черноволос[3].

В толпе, внимательно прислушивавшейся к нашему разговору, раздались приглушенные смешки.

— А еще вы крайне не любите послов, верно? — не на шутку разозлившись, но все-таки удерживая на лице милую улыбку, напомнил собеседник. И попробовал уколоть: — Но при этом почему-то не вспоминаете о том, что ваш собственный отец не только служил в Посольском приказе, но и почти год провел в Хейзерре, представляя ваше королевство!

О вспыльчивости уроженцев Реймса ходили легенды, поэтому для превращения искорки пробуждающегося гнева в пожар хватило небольшого «бревнышка»:

— Как и подобает нормальному послу, вы лжете, не краснея: мой отец начинал службу не в Посольском приказе, а Ночном! Поэтому в Глевине лишь охранял подобных вам. И охранял достойно.

— Достойно? — презрительно фыркнув, переспросил он. — Тогда не напомните, по какой именно причине его так быстро выслали из Хейзерра⁈

Эти слова, бросающие тень сразу на двух очень достойных личностей, взбесили Найту так сильно, что Вэйльке пришлось ее морозить «стужей», а мне «обжигать» сознание старшей Дарующей обещанием отомстить:

— Что ж, объясню: так же, как и любой из нас, Эвисов, мой отец умел безоглядно любить умных, красивых и достойных уважения женщин! А тем, кому сильные чувства к другим оказались недоступны по причине жаркой любви к самим себе, чужое счастье стало плевком в глаза. И поэтому…

— С тем, что вы, Эвисы, любите поволочиться за смазливыми бабенками, трудно не согласиться! — демонстративно заглянув в каждый из вырезов моих спутниц, перебил меня он. — Насчет всего остального — не знаю…

Толпа зароптала. От моей «личной боевой звезды» потянуло ледяным бешенством. А я спокойно поинтересовался:

— Надеюсь, для того чтобы скрестить с вами клинки здесь и сейчас, мне не придется называть вас бабой в штанах?

— Надеюсь, вы будете драться сами, а не спрячетесь за спины инеевых кобылиц⁈ — парировал он, начиная расстегивать камзол.

— Что, реймсское посольство перестало платить своим осведомителям? — протолкавшись сквозь толпу, насмешливо спросил Магнус.

— Тс-с-с, не спугни! — прижав пальчик к губам, прошептала Ирлана. — А то еще передумает! Или попросит боя с подменами и до первой крови…

— Даже не надейтесь, аресса! — передав камзол одному из своих спутников, поморщился ар Цайн. — Я всегда дерусь сам. До смерти противника.

— Вы забыли добавить «если дерусь вообще»! — уточнила девушка. А когда посол открыл рот, чтобы что-то добавить, озвучила очень весомый аргумент: — Не надо пустых слов: я, Ирлана ар Койрен, сестра первого клинка Маллора, знаю, что в списке десяти лучших мечников Реймса вас нет!

— Моя сестра — дуреха! Он там был. Лет пять тому назад… — шепнул мне Магнус. — Считался девятым. Так что поосторожнее…

Я коротко кивнул, дав понять, что услышал, затем вошел в круг, образованный желающими посмотреть на поединок, и, на всякий случай, уточнил:

— Бой сейчас, без подмен и насмерть?

Арр Нолдис подтвердил. А затем медленно потащил из заметно более широких ножен, чем надо бы, о-о-очень знакомый клинок!

Дары Вэйльки и Найты тут же полыхнули узнаванием, а Амси задумчиво пробормотала:

— Пожалуй, на осведомителях они не экономят. Скорее, наоборот.

Потом выдержала небольшую паузу и на всякий случай спросила:

— Я надеюсь, ты понимаешь, что в этом поединке демонстрировать окружающим прочность своего меча однозначно не стоит?

Я это понимал. Поэтому дождался кивка противника, кивнул сам и скользнул вперед так, чтобы оказаться вплотную к той самой точке, которую ар Цайн мог бы достать в длинном выпаде. Сократить расстояние «Рябью» — почти невидимым глазу перемещением стоп — не позволил. А когда десница противника устремилась вперед в имитации атаки и пересекла границу той области, которую контролировал я, выполнил самую обычную «Лесенку» из «Кровавой Дорожки». Правда, со скоростью Магнуса ар Койрена. На первом шаге рассек связки на правом запястье арра Нолдиса, на втором — перечеркнул внутреннюю поверхность локтевого сгиба, а на третьем — ужалил. Под нижнюю челюсть. Чтобы не нарушать традицию. После чего разорвал дистанцию и, не обращая внимания на падающее тело, деловито подобрал с пола меч Наказующих:

— Сохранить, что ли, эту кочергу на память об очередном убитом после?

А когда тот самый спутник ар Цайна, который держал его камзол, попробовал что-то возразить, я пригласил его в круг:

— Для того, чтобы забрать этот трофей, надо меня зарубить! Готовы? Нет⁈ Тогда попрощайтесь — вы видите это меч в последний раз!

…Пока слуги вытаскивали тело из зала и замывали кровь, Магнус мрачно молчал. А когда музыка заиграла снова, и трое моих вассалов пригласили своих дам на очередной танец, подошел поближе и угрюмо пробормотал:

— На твоем месте я бы подарил этот трофей Шандору. И чем быстрее — тем лучше.

— Почему?

— Про Наказующих и их клинки что-нибудь слышал?

Я утвердительно кивнул:

— Да, о них рассказывается в старых легендах.

— Это не легенды. И меч, который ты держишь в руках — тот самый, древний. Просто в неродных ножнах. Стоит — как половина королевства. Поэтому ради того, чтобы его вернуть,