Лин Картер - Тонгор. Черный ястреб
Губы Тонгора искривила усмешка: вот принесли корм для приготовленного на убой скота! Однако скот не так уж глуп и вовсе не желает, чтобы Ксосун угощался его кровью!..
Вооруженные мечами воины выстроились поперек дверного проема, ожидая, когда слуги поставят принесенные блюда и подносы с пищей. Взгляды их скользнули по кровати Тонгора, потом по Элду Турмису, делавшему вид, что он только что проснулся, и остановились на стоящем в конце комнаты ложе Нарьяна Заша Дромора, лицо которого не выражало решительно никаких чувств.
— Ты пойдешь с нами, — объявил старший в этой команде мертвецов, указывая бескровной рукой на Нарьяна.
Глаза узника наполнились страхом, тело искорежил нечеловеческий ужас. Маска безразличия и покорности судьбе исчезла — он боялся, смертельно боялся и не мог, да и не желал, скрывать своего страха!
— Неужели мое время пришло?.. — пробормотал он слабым, дрожащим голосом, свидетельствовавшим о том, что еще не все чувства умерли в его истощенном теле.
— Следуй за нами, — повторил воин тем же бесцветным, равнодушным голосом.
Нарьян слез с кровати и сделал несколько шагов на подкашивающихся ногах. Покачиваясь, он пересек комнату, и тут охранники подхватили его под руки.
Выждав подходящий момент, Тонгор бесшумно шагнул за порог и оказался в широком коридоре. Ему было жаль идущего на верную смерть Нарьяна, но в то же время это давало ему шанс реализовать свои планы, и валькар беззвучно поблагодарил Тиандру, Богиню Удачи, за то, что она не обделила его своим вниманием. Не позаботься она о нем, ему пришлось бы невесть сколько времени плутать в переходах и залах огромного дворца, полагаясь на то, что рано или поздно случай укажет ему местонахождение Ксосуна — царя-вампира потерянного города. Теперь же северянину оставалось только следовать за конвоем, ведущим Нарьяна Заша Дромора, и эта компания укажет ему путь лучше всякого провожатого.
Два охранника, подхватив Нарьяна под руки, не слишком заботливо поволокли его по пустому, гулкому коридору. Остальные стражи и слуги последовали за ними. Тонгор, крадучись бесшумно, как вышедший на охоту кот, оставаясь невидимым, замыкал шествие.
Как и все прочие здания в затерянном городе, дворец этот некогда поражал своим великолепием и принадлежал, надо думать, если уж не самому сарку Омма, то кому-то из его приближенных. Время не пощадило его, и сейчас здание напоминало раковину, давно покинутую своим обитателем, или хитиновую оболочку давно умершего насекомого. Цветные оконные витражи осыпались, изящные мраморные барельефы, настенные росписи и мозаичные панно облупились, заросли лишайниками и мхами. Прекрасные когда-то шпалеры превратились в выцветшие лохмотья, а мебель, сработанная из редких пород древесины, рассыпалась и превратилась в груды трухи и обломков.
Словом, внутренность дворца представляла собой такое же печальное и жалкое зрелище, как и ютящиеся в нем бледные тени, жалкие подобия людей, в которых почти не осталось ничего человеческого. Камины и печи заросли грязью и паутиной, наборные полы покрыты всевозможным мусором, обглоданными костями и остатками гниющей пищи: обитатели Омма жили значительно менее комфортно, чем их пленники, и мысль эта напомнила Тонгору об ожидавшей их с Элдом Турмисом участи быть высосанными подобно мухам хозяином заброшенного города.
Догадки валькара относительно жизни обитателей Омма в полной мере подтвердились, когда стражники достигли залов, в которых тут и там были разбросаны соломенные тюфяки и грязное тряпье, из которого выглядывали изможденные лица полумертвецов, провожавших равнодушными взглядами очередную жертву их чудовищного повелителя. Северянину показалось, что на некоторых лицах он увидел нечто похожее на жалость, и искренне удивился этому. Неужели что-то человеческое могло сохраниться в подобных существах, из века в век живших в атмосфере безнадежного страха и деградировавших до полуживотного состояния?
Конвой прошел через анфиладу комнат и залов, спустился по роскошной винтовой лестнице, сделанной из драгоценного розового мрамора, и остановился у громадной массивной двери из непроницаемого небиума, на которой красовалась надпись, выполненная латунными буквами: «Ксосун». Стражники застыли в ожидании приглашения, и вскоре Тонгор почувствовал чей-то пристальный взгляд, от которого волосы у него на затылке зашевелились.
Ощутив внезапный прилив страха, бронзовокожий гигант обнаружил, что вставленный в дверь крупный драгоценный камень медленно поворачивается, подобно сверкающему глазу, вращающемуся в глазнице. Он подумал, что, возможно, именно посредством этого камня-глаза чудовище, находящееся за дверью, и узнает о появлении людей. Словно подтверждая его мысли, небиумная дверь начала медленно подниматься. Два стражника переступили порог, и Тонгор проскользнул в заветное помещение следом за ними. Стражи опустили несчастного Нарьяна на пол и поспешно выскочили в коридор. Массивная дверь вздрогнула и стала опускаться, словно приводимая в движение невидимыми силами, послушными воле хозяина Омма.
Тонгор огляделся по сторонам. Он чувствовал, что стоит в самом центре паутины, раскинутой злыми чарами над этим торосом тысячу лет назад, и нисколько не удивился, обнаружив, что сидящая посреди комнаты тварь, именующая себя Ксосуном, и в самом деле напоминает паука, уставившегося на Нарьяна Ваша Дромора сияющими подобно драгоценным камням глазами.
Бледное и пупырчатое тело огромного жирного паука, покрытое не то потом, не то слизью, представляло собой сплющенный шар с перепончатыми отростками, заменявшими ему руки и ноги. На нем не было ни одежды, ни украшений, если не считать драгоценных колец на коротких толстых пальцах, а заваленное подушками ложе напоминало развороченное гнездо.
Перед владыкой Омма находилась подковообразная панель из черного дерева, на которой располагались многочисленные рычажки, кнопки и светящиеся разноцветными огнями прорези.
Большой молочно-белый шар с серебряной ручкой стоял за его низким ложем.
У стен комнаты находилось множество удивительного вида приборов неизвестного валькару назначения. Среди них виднелись стеклянные шары и грушевидные сферы, наполненные какими-то жидкостями алого и изумрудно-зеленого цвета. В других стеклянных шарах, размером с рослого человека, посверкивали металлические нити, рассыпавшие то и дело снопы ярчайших искр. Под высоким потолком просторной комнаты корчились и стенали подвешенные между шарами из полированной меди обнаженные люди, при виде которых по спине у Тонгора забегали мурашки. Обиталище вампира напоминало жуткую лабораторию, в которой безумный Бог проводит отвратительные опыты, призвав на помощь непотребнейшие из колдовских сил…
