Птицы - Владимир Торин
Несмотря ни на что, угрожающий вид этих головорезов не мог заставить Финча молчать.
– Мой дедушка просто уехал ненадолго! – Мальчик умоляюще глядел на миссис Джей. Только мама Арабеллы не была здесь злобной, только она могла что-то предпринять. Нужно просто ей как следует все объяснить! – Дедушка вернется! Сразу после бури! Он оставил мне сообщение на граммофонной пластинке! Он вернется!
Но миссис Джей ничего не предпринимала. Она опиралась на плечо плачущей дочери и смотрела на него сонным мутным взглядом.
– Какие только истории не выдумывают эти дети! – рассмеялась мадам Гриппен. – Но нужно признать: сообщения на граммофонной пластинке – это что-то новенькое!
Ее помощники поддержали и тоже рассмеялись – хрипло и каркающе.
– Ты бы знал, сколько раз мы слышали отговорки, – сказал мистер Брэй.
– «Наши родители вернутся!» – пропел, имитируя детский голосок, мистер Торкин. – «Они нас любят!»
– Но никто не возвращается, – заключила мадам Гриппен и повернулась к маме Арабеллы. – Благодарю вас, миссис Джей. Вы поступили правильно. Мы позаботимся о мальчике. Больше не смеем вас задерживать.
– Пойдем, дорогая, – сказала миссис Джей и повела Арабеллу прочь от стойки консьержки.
Мистер Поуп поднялся со стула и, нехотя отодвинув решетку, открыл дверь лифта, пропуская девочку и ее маму в кабинку.
– Ненавижу тебя! – закричал вслед Арабелле Финч. – Ненавижу!
Девочка не осмелилась что-то ответить. Было видно, что она жалеет о том, что сделала, но Финча это не волновало. Он не понимал, как можно было быть такой подлой и предать его! Он ведь так ей верил! Вечно одинокий мистер Си из семнадцатой квартиры был прав, заявляя: «Женщины двуличны и склонны к предательствам». И хоть он это говорил, будучи в весьма нетрезвом состоянии после очередных романтических злоключений, сейчас Финч был с ним согласен.
Когда дверь лифта закрылась, а кабинка поползла наверх, миссис Поуп сказала:
– Это все, конечно же, очень печально, – в ее голосе тем не менее не было ни намека на печаль, – но могу я получить ключ от двенадцатой квартиры? Нельзя, чтобы он оставался в руках сироты с таким дурным характером. Что там говорится в вашем протоколе, мадам Гриппен, на такой случай?
«Ну вот, – в холодной и бессильной ярости подумал Финч. – Она добилась своего! Дрянная Поуп! А еще дрянная Арабелла! И дрянная ее мама! И зачем я только решил помочь этой рыжей дуре? Нужно было просто не обращать на нее внимания! Бьет ее кто-то – и поделом ей! Проклятая предательница!»
Мадам Гриппен же тем временем ответила консьержке:
– Разумеется, миссис Поуп, вы получите ключ. Но сперва мы позволим молодому человеку собрать кое-какие вещи.
– Конечно-конечно! – Консьержка удовлетворенно потерла руки. – Но квартира…
– Нас интересуют только дети, – прорычал мистер Брэй.
– Мой помощник хотел сказать, их благополучие, – поспешила уточнить мадам Гриппен.
Финч понял, что мистер Брэй вовсе не оговорился: их действительно интересовали только дети. О приюте «Грауэнс» ходили жуткие слухи. Говорили, что дети живут там словно в тюрьме и их постоянно наказывают. Но хуже всего было то, что сироты в «Грауэнс» днями и ночами напролет трудятся в подвальных цехах, как в работном доме. Финч слышал, что, когда они уже не могут работать, их душат подушками во сне, а тела потом сжигают в огромных печах.
Задушенным подушкой и сожженным в печи Финч быть не хотел и уж точно не собирался сдаваться просто так.
– Когда мой дедушка вернется… – начал мальчик.
– Он. Не. Вернется! – отчеканила мадам Гриппен, утратив терпение. – Ни дедушки, ни папы, ни мамы не имеют привычки возвращаться, однажды исчезнув. Да и зачем бы им? Они избавились от бремени. Для чего им взваливать его на себя снова? Но мы в приюте «Грауэнс» не в пример добрее к бедненьким несчастным сироткам. Мы помогаем обездоленным и заботимся о них. Как позаботимся и о тебе…
Последнее было сказано с такой явной угрозой, что Финч даже дернулся. Пальцы мистера Торкина впились в его плечо еще крепче. Мистер Брэй схватил мальчика за другое плечо. Для надежности.
– Я хочу поговорить с мадам Кларой! – заявил Финч.
Это была последняя надежда. Финч искренне верил, что мадам Клара не позволит так просто увезти его в приют. Может, она согласится стать его временным опекуном, пока дедушка не вернется? А еще он должен успеть ее предупредить! Если его сейчас заберут, она даже не будет знать о том, что против нее плетут заговор!
– Боюсь, мадам Клара сейчас отсутствует, – отрезала миссис Поуп.
– А у нас, – добавила мадам Гриппен, – слишком мало времени, чтобы тратить его на встречи сирот с кем бы то ни было. Мы и так проторчали здесь дольше запланированного. Сегодня еще двое детей ожидают переезда в «Грауэнс». Мы не можем позволить себе заставлять их ожидать нас! О, вот и лифт!..
…Тишину в кабинке нарушало лишь отвратительное бульканье в животе у мистера Торкина, а мистер Брэй время от времени со скрежетом почесывал ногтями бритый затылок под котелком.
От мадам Гриппен исходил сильный цветочный аромат – в нем ощущалось что-то пугающее и очень знакомое. Финч припомнил, что уже чувствовал этот запах – так же пах мистер Блувин из четвертой квартиры, который ухаживал за своими плотоядными растениями.
«Может, эта Гриппен и не человек вовсе?! – испуганно подумал Финч. – Может, она хищная мухоловка, которая только прикидывается человеком? Причем очень плохо прикидывается…»
Финч пытался что-то придумать. За последние дни он часто попадал в переделки, когда уже казалось, что вот-вот все пойдет прахом, но тем не менее в самый последний момент ему как-то удавалось выкрутиться. Как же выкрутиться на этот раз?..
К огорчению мальчика, ничего не придумывалось. Он был слишком испуган. Сиротский приют представлял собой самое кошмарное место, которое только мог вообразить любой ребенок. Некоторые родители часто пугали своих непослушных детей тем, что, если те станут шалить, отдадут их в «Грауэнс».
И вот его, Финча, забирают именно туда.
Когда лифт остановился, все, кроме мистера Поупа, вышли на пятом этаже. Лифтер остался ждать в кабинке, а мистер Брэй и мистер Торкин – у двери квартиры № 12. Мадам Гриппен переступила порог квартиры следом за мальчиком.
– Что ж, – проговорила она, – живо собирайся, маленький оборванец. И только попробуй что-нибудь выкинуть – тут же узнаешь, что я не всегда такая добрая и заботливая.
Финч угрюмо поплелся за чемоданом. Тот стоял в чулане.
В дверь позвонили, женщина позволительно кивнула, и мальчик открыл. На пороге между двумя хмурыми подручными мадам Гриппен стояла Арабелла.
– А ты что здесь делаешь?! – Финч гневно уставился на девочку. Ненависть в нем поднялась, словно столбик ртути в термометре.
– Моя мама… – сказала она заплетающимся языком. – Моя мама велела мне помочь тебе собрать вещи.
Конечно же, Финч понял, что ничего такого мама ей не велела, но клерки из приюта ничего не заподозрили.
– Выгоните ее! – потребовал он, но мадам Гриппен, кажется, получала удовольствие от его мучений.
– Вы слышали, молодой человек? – сказала она. – Мисс Джей пришла помочь вам собрать вещи! Не стоит грубить и быть невежливым. Скорее собирайте ваш чемодан – вы и так забрали у нас предостаточно времени.
Финч и Арабелла направились в комнату Финча. Мадам Гриппен последовала за ними, но предпочла остаться в коридоре. Она замерла в дверном проеме, глядя на детей с подозрением.
Финч положил чемодан на кровать, раскрыл его и огляделся по сторонам в поисках того, что же с собой взять. Он никогда не путешествовал, никуда не ездил и просто не представлял, что люди возят с собой в чемоданах. Подойдя к письменному столу, мальчик взял книгу, которую принес ему дедушка из библиотеки. Финч горестно вздохнул: он остановился на очень интересном месте и…
– Никаких книг, молодой человек, – сказала мадам Гриппен. – В приюте не позволяется читать. Берите мыло, свечи и запасную обувь. Одежду можете не брать – приют выдает форму. Гребешок вам также не понадобится… хм… после того, как вы попадете в руки к мистеру Браунвичу, нашему цирюльнику. Также можете взять плед, если у вас есть, – наша старшая кухарка миссис Порчч обожает пледы…
Финч угрюмо направился к гардеробу, где стояли его старые башмаки с оторванной кнопкой на левом и дырой на правом – лучше у него ничего не было.
– Прости меня, – прошептала Арабелла, следуя за ним по пятам и опасливо косясь на мадам Гриппен. – Прости, прости меня. Я не хотела.
Финч даже не глядел на Арабеллу. Его лицо раскраснелось, сердце колотилось от гнева и ненависти, а внутри что-то кололо, словно кончик воткнутого
