Некромаг. Том 3. Конкурент - Михаил Алексеевич Ланцов
Дэвов же двух стихий не существовало и существовать не могли.
Вообще.
В принципе.
Такова уж их природа. Вот неприятель и растерялся…
Давление, разумеется, их упало почти до нуля. Им резко стало не до него. Илья же, вернув себе вновь истинный облик, полетел к зиккурату…
Довольно скоро это сооружение приблизилось настолько, что стали видны обнаженные тела мучеников. Тех, кого бросили сюда, принося в жертву одному из аспектов Хаоса.
На самом первом ярусе не было никого.
А вот чуть выше лежали почти что-то полностью уничтоженные сущности. Которые представляли собой сущий кошмар из переплетения вспухших, гниющих тел и таких же душ, в которых копошились паразиты. Как телесные, так и духовные.
Выглядело омерзительно.
Кошмарно.
Одного взгляда на эти, все еще живые останки, хватало, чтобы прийти в отчаяние.
Выше, с каждым ярусом, степень распада уменьшалась, вплоть до совершенно целых жертв на самом верху — у храма. Откуда, шаг за шагом, прогрессировал тлен души и тела.
Противоестественный.
Неправильный.
Вон — вяло шевелился какой-то дэв, невидяще глядя перед собой пустыми глазницами. Его череп был частично обнажен до кости. И в этом месте прогрызен какими-то червями, отчетливо проступающих наружу своими хвостиками.
И так — во всем.
Любое живое существо давно бы умерло. Но… не тут.
Одно хорошо — Илье на все это было плевать. Находясь в своего рода трансе, он сейчас являлся воплощением бешенства… каким-то натуральным стихийным бедствием, которое могло замечать и констатировать что-то, но не осмысливать и тем более не рефлексировать.
Из-за чего весь этот кошмар на него никак не влиял.
Вообще.
Ну, разве что, подпитывал эмоции, которыми он сейчас просто горел. Как свои собственные, так и Нефтис, также находящуюся в трансе. Из-за его их личности, отступив на второй план, никак не вмешивались в процесс…
Подлетев на самую вершину зиккурата, он приземлился и невольно заглянул в храм. Ибо остановился аккуратно напротив входа. Хотя… быть может, эта постройка сама повернулась в его сторону. Такие мысли где-то на краю сознания у него проносились.
Там вольготно располагалась статуя здоровенного, бесформенного гуманоида. Покрытого язвами и изъеденного червями. Множество ртов и глаз в самых неожиданных местах. Щупальца. Рога. Руки. Казалось, что какой-то безумный скульптор попытался воплотить в камне свои до крайности противоестественные фантазии.
В его ушах зазвучал шепот:
«Люди живут и умирают. А ради чего? Чтобы другие стояли на их могилах? Где в этом награда?»
Илья потряс головой, стараясь отогнать это наваждение. Меж тем голос продолжил шептать:
' Моя награда — надежда.
Жизнь ведет к смерти и разложению. Невозможно уйти от обветшания. И тем не менее смертные пытаются. Борьба против распада подталкивает их к действию, мотивирует к достижению величия и дает надежду на то, что вперед их ждут лучшие времена и бесконечные возможности…
Я тот, кто несет свет во тьму.
Я тот, кто дает смертным силы сопротивляться.
Я тот, кто как заботливый дедушка обнимает и вдохновляет своих последователей использовать распад и разложение как источник силы и воодушевления…
Чтобы получить мое благословение нужно хотеть жить и делать что угодно, ради выживания. Драться и бороться. Отчаянно. Любой ценой. Идя на все.
Оглянись.
Разве не так ты жил?'
Голос в голове замолчал.
Илья же продолжал стоять перед этой статуей, оставаясь в трансе. Ярость Нефтис не позволила ему услышать сказанное.
Поэтому, выждав пару мгновений, он ударом крыла разбил статую. Разлетевшуюся тысячами осколков. Услышав вновь тот самый голос — быстро удаляющийся, хохочущий как безумный. Хотя, почему — как?
Он вышел на крыльцо храма.
Тени Хаоса улетали. Было видно, как они стремительно покидали это место. И даже сам песок возле храма светлел.
Вместе с тем стало отходить магическое удушье.
А там — на ступенях начали умирать дэвы. Которые давно бы отошли, если бы не воля этого кошмарного божества. Илья отчетливо слышал их смерти.
На время этот храм прекратил действие.
Но мужчина был уверен — вряд ли надолго. Та же Коллегия почти наверняка станет ратовать за его возрождения, ибо этот чудовищная сущность распада и разложения, очевидно, их чем-то привлекала.
Илья вышел на вершину зиккурата.
Ему хотелось усилием воли расколоть его. Но присутствие аспекта Хаоса отступило, извращающего все вокруг. В том числе и природу магии. Сближая ее с чем-то творящимся в Сером мире. А потому того могущества, которое переполняло Илью после подключения Нефтис, больше не было.
Он, как и она — остыли.
Им вернулись их личности, а стихии отступили.
Напади сейчас эти тени Хаоса — и конец. Или нет? Проверять Илья больше не хотел. Ему хватило. Особенно теперь, когда он вновь стал самим собой и пришло осознание эти изуродованных тел на нижних ярусах. Уже мертвых. Но аж шевелящихся, от переполняющих их червей и прочих паразитов.
Пахнули ароматы распада органики.
Он наложил на себя «Дыхание Иора» и отправился искать Лилу.
По пути ему встретилось несколько тел.
Еще живых.
Но совершенно недвижимых, если не считать едва различимое дыхание. Ему до них не было дела. Он просто парил над ними. Лишь изредка переворачивая женские тела. Обнаженной Лилу он ведь никогда не видел и не представлял, как ее тут скрутило.
Ее он нашел не сразу.
Добрых десять минут пришлось потратить на этот завал из сорока трех дэвов.
— Какое лицемерие, — процедил Илья с ненавистью. — Коллегия говорит о том, что борется за каждого дэва. Но не стремится их увеличить и приносит в жертву так массово!
— Такова их суть, — прошелестел голос Предвечной девы.
— Что мне с ними делать?
— Что угодно. Мне они неинтересны.
— Они не могут стать твоими жнецами и служить тебе?
— Уже нет.
— А… хм… И как часто Коллегия приносит жертвы?
— На каждом ярусе должно лежать нужное количество дэвов. Их перемещение происходит по мере поступления новых. В одни годы дэвы достигали распада до тени за несколько лет, а в иные — за века, а то и тысячелетия.
— Я могу их привести в чувство и применить для выполнения твоего задания?
— Нет. После года тут дэв лишается рассудка. Они все, кроме Черной Лили,
