Александр Кулькин - Когда наша не попадала
– Тьфу ты, какая мерзость, – сплюнул на песок Геллер и потянулся за большим сучком. – Значит, просто покидаем в море, пока выберутся – и поспать успеем.
– Ни-ког-да!!! – зловещий призрак угрожающе поднял руки и начал причитать на своем языке:
Блямба дук, Измири фук! Душись фак, фак, фак…
– Брысь, грязный собак, – закончил заклинание Спесь Федорович и повернулся к волхву. – Иван, сейчас твоя работа. Парень и сам знал, что борьба с нежитью – его долг, но было просто муторно. Такой хороший вечер – и нате вам… Тяжело вздохнув, волхв отложил миску и встал на ноги.
– Пять раз «ха», – сердито информировал барон и, повернувшись к сверкающим красными глазами слугам, приказал: – Пусть выйдет нумер восемнадцать.
Нумер восемнадцать при жизни видимо был жрецом, на худющем теле всё ещё болтались обрывки чёрного балахона, а на цепочке был виден какой-то знак.
– Вот, пытался экзорцизм провести, но бессилен оказался перед моей магией! Самые чёрные заклинания, самые лютые слова приведут вас к покорности! Ха. Ха. Ха!
– Ладно, Иван, заканчивай, – устало отмахнулся Кудаглядов. – А то ночь коротка, выспаться не удастся с этими разговорами.
– Абевега через абраган на абдикацию, – неторопливо начал читать Иван малый загиб, и уже от первых слов нежить ощутимо дрогнула. – Абстрактивный абрис абава на ваши тела, чтоб абуконь вам попался! Аводь на аврынь, чтоб аграмынь вас заплела и агрубь всех покрыла! Адинамия на члены ваши и адрет на адур!!
Ещё пыжился барон, но самые некрепкие его воины уже осыпались кучками пепла, и облегченные вздохи слышались в тихом шелесте. А над затихшим берегом всё звучали слова древнего заклятья.
– Ажлибать вам абие! Безгодный бричъ блазнити вас борзо в боронь, где и взбранити вы до глумотворца, гонь-знути которого не в воле вашей! И оцеть вам вместо слины, чтобы скати суставами, и сочити ставецъ, чтобы не стужати топерво люд человеческий. А хороняк нету среди нас, и слово моё – избава от находников Морены! Неключимый неплод ты, и обонполъ акияна тебе пакыбытие…
Барон огляделся с явной растерянностью, от всего его воинства осталась горстка, и та жалась поближе к повелителю. Атаман хмыкнул:
– Эк его пробрало, может быть, большой загиб попробовать?
– Да ну его, – сердито отозвался Володимир. – Связываться ещё с каждой тварью… Скажи ему, батько, слово веское, да пусть бредёт, по холодочку.
Спесь Федорович внимательно посмотрел на потерявшего апломб повелителя и припечатал:
– Быть по сему! Иди, фон-барон, на закат солнца, в страну остролистого дерева. Там ждут тебя и слуг твоих тоже!
– А как? Там же море.
– По дну, ножками! – вспылил Кудаглядов. – Пока дойдёте – и время подойдёт.
– А может быть, прибить? – подал голос сусанин. – Зачем людей пугать?
– Те люди самой жизни пугаются, – устало ответил атаман, присаживаясь у костра. – Пускай увидят, какова смерть бывает, может быть, что-нибудь и поймут.
Глава одиннадцатая. За что наша не попадала…
Утро было ласковым, но стеснительным. Солнышко нерешительно трогало щеку волхва, как бы намекая, что пора уже начинать бриться. Начинать не хотелось, знает он эти шуточки. Стоит только тронуть бритвой поросль на щеках, потом придётся всю жизнь скоблиться. Но солнечные зайчики уже запрыгнули на глаза и укоризненно стали мельтешить перед зрачками. Иван ещё раз вздохнул и потянулся за мыльным конем. Бритьё волхва вызвало нездоровый ажиотаж. Советы и рекомендации сыпали со всех сторон, особенно старался Михайло, поглаживая при этом окладистую бороду. В отчаянии юноша заглянул в миску с водой, служившую ему зеркалом. На него уставился красный, как варёный рак, парень с густо намыленной щекой.
– А ну все по местам! – возмутился атаман. – Работы у вас нет, что ли? Сейчас найду, чем заняться!
Вокруг Ивана мгновенно стало свободно. Умение Кудаглядова найти занятие для всех желающих и особенно – нежелающих, было известно. А разглаживать волны расческой или убирать с их гребней пену желания ни у кого не было. Подождав, пока волхв закончит процедуру, атаман задумчиво огладил свою бородку и предложил прогуляться на корму к сусанину, для совещания.
Командный состав, с приглашенными консультантами, Лисовином и Геллером, совещался недолго.
– По морю-акияну плавать можно всю жизнь, – привычно басил Гриць, всматриваясь куда-то в видимые ему одному дали. – И искать, искать, и искать.
– И находить, – усмехнулся Лисовин, – Приключений, да всё на одно и то же место.
– Перестань, – нахмурился Спесь Федорович. – Разве мало мы людям помогли в этот раз? И Дыка нашли.
– Не в этом дело, атаман, – посерьёзнел завхоз. – Хоть и щедрыми были наши друзья, но на веки вечные не запасёшься. Так что ещё неделька-другая, и надо будет запасы пополнять.
– Хватит, пожалуй, – подал голос Володимир. – Народ устал, козак нашенский уже давно тоскует, пора уже возвращаться. Коль не нашлась Атлантида, то и блукать незачем. Хорошо, что ворожит нам кто-то крепко на путь-дорожку гладкую, но вот сдаётся мне, что такой будет только дорожка домой.
– Хм-м-м, а что нам волхв скажет по ворожбе?
– Не знаю, не чувствую я этой силы, – растерянно ответил Иван, пытаясь понять, как это он так опростоволосился.
Мужики переглянулись, и Геллер утешительно похлопал парня по плечу:
– Не казнись, ворожба та древняя, да мужикам неподвластна. Ты ещё молод, паря, вот постареешь, тогда поймёшь, что сами боги бессильны против девичьей мольбы. Потому что чего хочет женщина, того и боги вынуждены хотеть!
– Куда ворочать, атаман? – донеслось от правила. – На правую руку али на левую?
– Мы и так правы, так что делать нам там нечего, пойдём, как обычно, налево!
– И то добрэ, – согласился комчий.
Парус хлопнул, но, повинуясь крепкой узде натянутых канатов, вновь обрёл радующие глаз округлые очертания. Ладья весело побежала дальше, раздвигая волны острым любопытным носом и оставляя за собой спутанный белый след. Солнце ласково подмигнуло своему двойнику на парусе, осветило дорогу дальнюю, дорогу в поле непаханом, среди холмов вздымающихся, дорогу смелых.
Шёл третий день последней седмицы, и всё так же напрасно озирал Лисовин бескрайний океан. Но дул устойчивый ветер, и насторожен был сусанин.
– Что-то смутное, непонятное чую. Зорче смотрите пане-братья, зорче…
Но, как ни береглись, как ни всматривались почти все в однообразную гладь, толчок был неожидан настолько, что в воду улетели Эйрик и Непейвода, до того спорящие у борта. Споро полетели в воду верёвки, и быстро парус был скатан на рее.
