Всадник на белом коне (СИ) - Василий Горъ
— Если честно, то с отношением к совести и уважению мы с тобой похожи: я тоже, бывает, договариваюсь с первой, а за тех, кто по-настоящему заслуживает второго, стараюсь держаться руками и ногами. Правда, на таких везет крайне редко. Ведь в школе я была человеком второго сорта, тщетно пытавшимся дотянуться до небес, хотя училась лучше всех. А во дворе и институте считалась выскочкой, задавакой и подстилкой для состоятельных папиков. Хотя я ни разу не принимала ухаживания парней из круга общения подруг, а единственным человеком, который хоть как-то подходил под определение «папик», был отец Татьяны, как-то забравший меня по ее просьбе после лекций на семейное торжество, посвященное нашему поступлению!
Дальше можно было не рассказывать. Ведь ее положение в школе и в ВУЗ-е не так уж и сильно отличалось от моего в детском доме. Так что я искренне посочувствовал и мягко поинтересовался:
— Теперь-то хоть полегче?
Девушка искривила губы в гримасе, мало похожей на улыбку, и пожала плечами:
— Ну, как тебе сказать? С одной стороны, я получаю довольно высокую «белую» зарплату, потихоньку двигаюсь по карьерной лестнице и прикрыта от откровенных наездов непосредственного начальства близкой дружбой между Семеном Ростиславовичем и Геннадием Владиславовичем. С другой все куда хуже. Ведь протекция Большого Босса вызывает лютую ненависть всех тех, кто «честно выполняет свои обязанности и не лезет вверх через постель начальства»; любое мое слово, жест или поступок рассматриваются через увеличительное стекло, а потом нещадно перевираются; проявление симпатии к кому бы то ни было добавляет «яркости» уже имеющемуся клейму «проститутка» и так далее. Впрочем, на фоне того, что позволяют себе отдыхающие, это еще цветочки!
Тут Рыжова спохватилась, сообразив, что опосредованно хает помощь, оказанную Голиковыми, и постаралась объясниться:
— Но все это мелочи. Ведь я, вчерашняя студентка, не имеющая опыта работы по какой-либо специальности, получила хорошее место в серьезной компании, более чем достойную зарплату и возможность карьерного роста. А абсолютное большинство моих одногруппниц, вероятнее всего, зашвырнуло диплом на полку и пошло оббивать пороги косметических салонов, баров и магазинов женского белья, чтобы пристроиться хоть куда-нибудь!
— Если не смогло выскочить замуж или не пошло по пути наименьшего сопротивления… — добавил я, вспомнив судьбу нескольких воспитанниц детского дома, выпорхнувших во взрослую жизнь на год-два раньше меня.
Как ни странно, Валерия рассмеялась:
— Денис, дураки давно перевелись! В наше время богатые мужчины предпочитают «лизинг». Поэтому находят девушку помоложе и посмазливее, оплачивают ее хотелки по самому минимуму и, наигравшись, меняют на более свежую модель. Благо желающих урвать хотя бы кусочек красивой жизни — миллионы. А про почти выродившийся институт семьи и брака я вообще не говорю: в том кругу, к которому стремятся эти мотыльки, браки заключаются только для того, чтобы укрепить союзы между кланами, гарантировать будущее слияние компаний и тэдэ.
«Да и те, бывает, не складываются…» — мысленно буркнул я, вспомнив договорняк Мальцевых и Ананьевых. Но обсуждать эту тему не было никакого желания, так что я просто махнул рукой: — Ладно, бог с ними, с мотыльками и студентами, стоящими у разбитого корыта своих надежд. У нас с тобой есть неплохое настоящее и пара вариантов достойного будущего. Поэтому имеет смысл выбросить из головы все, что мешает наслаждаться жизнью здесь и сейчас, и радовать тех, кто этого заслуживает…
…Вторая половина субботы тянулась, как резиновая. Да, де-юре этот день считался днем отдыха, и я мог с чистой совестью забить на все и вся, но де-факто пришлось отвечать на бесконечные звонки спонсоров, жаждущих уведомить о скором начале того безумия, которое они называли раскруткой.
Общение с отцами Эрики и Дины я пережил более чем хорошо. Скорее всего из-за того, что первый начал разговор с искренней благодарности за хорошее настроение дочери после отдыха и особо не грузил, а второй, вместо того чтобы гнуть свою линию, предлагал разумные варианты, прислушивался к моим аргументам и даже соглашался на компромиссы. Беседа с Голиковым-старшим напрягла, в основном, из-за очень приличного списка обсуждаемых вопросов и множества мелких нюансов, которые я считал не особо важными, а Геннадий Владиславович — наоборот. Но даже это было еще цветочками. А ягодка — двадцатиминутный разговор с отцом Яны — выжал меня, как лимон: Мальцев-старший, разобравшись с рабочими вопросами практически влет, долго выяснял, не замечал ли я за его дочкой еще каких-либо странностей, потом описал ситуацию с отменой бракосочетания и даже посетовал на то, что Яна «спуталась» не со мной, а с Ананьевыми. Видимо, в сердцах. Ну, и для полного счастья, сам предложил на выбор три варианта компенсации за нанесенное оскорбление, сам принял мой выбор, но упорно не мог понять его логику.
Естественно, отзвонился и Горин. Но только для того, чтобы сообщить, что прибудет лично, ближе к восьми часам и не откажется поужинать пирогами, которыми мы его как-то накормили.
Впихнуть в оставшийся промежуток времени желательную «трешку» в бассейне было нереально, поэтому я в темпе разобрался с заказом, залез на дорожку и пробежал пятерочку. Что интересно, соревнуясь не с Кравцовой, а с Линь. Потом с ней же на пару отправился в душ и выслушал обстоятельный доклад о текущем состоянии здоровья единственной пациентки, щедро приправленный восторженными эпитетами в ее адрес:
— Благодаря вашей заботе Лера перенесла перелет и оба переезда без каких-либо осложнений. Селезенка и левая почка, считай, восстановились. Правую верну в норму к началу февраля. А ожоги заживают в разы быстрее, чем я рассчитывала в самых смелых прогнозах, из-за фантастической дисциплинированности, исполнительности и терпеливости этой девчонки!
— В общем, лечила бы ее и лечила… — пошутил я и вызвал в китаянке нешуточное возмущение:
— Денис, со второго курса и далее меня таскали на практику в военные госпитали, крупнейшие больницы Пекина и дома для престарелых чуть не каждую неделю, так что больных я навидалась на любой вкус. И представляю, на что способны самые терпеливые личности. Но Лера переплюнула их всех — первые четверо суток ее должно было корежить от боли практически непрерывно, но я не слышала даже писка, она стоически переносила самые неприятные процедуры, не устраивала истерик из-за необходимости пользоваться уткой, не ныла, не капризничала, не изображала страдания и так далее. Поверь, так не бывает. И я под впечатлением!
— Выводы будут?
Она отрицательно помотала намыленной головой, отпихнула меня от терминала управления кабинкой и наощупь включила верхние форсунки:
— Нет. Обойдусь выговором за главное прегрешение месяца: перед тем, как покупать подарок настолько достойной личности, тебе стоило поделиться планами со мной и Настей. Тогда мы бы тоже поучаствовали деньгами и не чувствовали бы себя посторонними!
Претензия была обоснованной, и я почувствовал, что горю:
— Эти часы я купил по совету Тани только для того, чтобы посторонние не сочли меня неблагодарным. А настоящий подарок будет после того, как Лера полностью выздоровеет. И подбирать его мы будем вместе. Впрочем, я все равно виноват и прошу прощения.
— Решил избаловать Лерку так же, как нас с Кравцовой? — мгновенно перестав обижаться, ехидно спросила Джинг, явно намекая на все то, что я им надарил после боя со Стрельцовым, в последний день пребывания в Вегасе и на следующее утро после прилета в Зёльден.
— Нет. Счел правильным прислушаться к советам Голиковой. Но эту тему мы обсудим втроем. Если получится, то сегодня ночью.
— Волнительно, однако! — прищурилась она, провокационно провела ладошками по груди, вроде как, смывая пену от шампуня, но вовремя вспомнила о том, что приезд Большого Начальства не за горами, и нехотя прервала чертовски приятные поползновения: — Что ты со мной сделал? Одна мысль о близости — и тормоза просто испаряются!
— Ну-у-у… делал… многое… и в удовольствие… — протянул я, слегка распустил ручки и получил по печени:
— Так, стоп! Если я сейчас заведусь, то ты меня уже не остановишь. Поэтому давай домываться и выходить.
Она нисколько не преувеличивала свои… хм… способности, поэтому пришлось униматься, домываться, выходить и одеваться. Потом Джинг унеслась в спальню проведывать Леру, а я отловил Кравцову, извинился за «главное прегрешение месяца», получил прощение и был мобилизован в ряды кухонных принеси-подай для ускорения подготовки к визиту Горина.
В четыре руки стол в гостиной сервировался как-то уж очень быстро, поэтому уже в семь с минутами мы с Настеной с чистой совестью покинули кухню и отправились в гости к Рыжовой. Там влезли в шуточную перепалку между лечащим врачом и его пациенткой, потеряли ощущение времени и вернулись в реальность только
