Игорь Вардунас - S.W.A.L.K.E.R. Конец света отменяется! (сборник)
Порыв ветра забрался под пиджак, и я запахнул его плотнее, поежившись. Над горой, что на той стороне бухты, клубящиеся облака начали сгущаться и стекать вниз белесыми ручьями. Завороженный картиной, я не сразу заметил, что в дверь стучат, и крикнул:
– Не заперто!
Скрипнули петли, и комната наполнилась ароматом жареной рыбы. Желудок раньше меня вспомнил, что давно пора подкрепиться, и заурчал. Вошла жена головы, пышная, как хлебный каравай, с серебряным подносом, где угадывались тарелки с яствами, бутыль черного вина и ароматная лепешка.
– Я подумала, гостям захочется покушать с дороги, – она улыбнулась, и на лоснящихся щеках появились ямочки.
Я кивнул:
– Спасибо, Мира. Можешь идти. – Я посмотрел на мясистые желтоватые кольца, сложенные на тарелке горкой, и спросил: – Подожди. Что это?
Женщина развернулась на пороге, дернула округлым плечом:
– Кальмарка. Свежая. Сегодня выловленная. Попробуйте – не пожалеете.
И закрыла дверь. Я сглотнул, с недоверием взял колечко кальмарки, зажаренное с луком, понюхал и откусил, стараясь не думать, до чего ж отвратительно выглядит эта тварь в нерасчлененном виде.
Я ел соленую, сушеную, копченую кальмарку, а вот свежую – никогда. Это оказалось божественно: сочное, мягкое мясо, но, несмотря на это, – упругое и плотное. Напоминает рыбу, но слаще и насыщенней. А если заесть кусочком овечьего сыра, да запить вином…
Только я налил себе стакан, как в комнату ворвался взволнованный, раскрасневшийся Скиф. Я протянул ему выпивку и кивнул на стол с яствами:
– Присаживайся. Ты вовремя. Ешь, заодно и расскажешь.
Скиф загреб кальмаркины кольца пятерней, отправил в рот и зажмурился.
– О-о-о, неописуемо! – он шумно отхлебнул из стакана, заел сыром с лепешкой и продолжил с набитым ртом: – Девку, о которой ты говорил, бабы приведут, а еще хозяин таверны что-то видел, сейчас он придет… – Скрипнула дверь, и в помещение вошел мужчина средних лет, темноволосый с проседью, с блестящими черными усами и кожаными брюками тончайшей выделки, заправленными в сапоги. Поверх рубашки на нем был темно-коричневый жилет с бахромой вдоль карманов.
Взглянув на меня, он растерял уверенность и вытянулся, будто экзаменуемый оруженосец. Смотреть он старался на испачканного маслом Скифа, пожирающего кальмарку чуть ли не с урчанием. Я наступил на ногу товарища под столом, чтоб не позорил Орден, – он вздрогнул и покосился с возмущением. Я перевел взгляд на хозяина таверны и кивнул на скамью при входе – визитер сел, поёрзал и перекинул ногу за ногу.
– Собственно, – начал он. – Эна… «мутная» наша, каждую ночь шляется по набережной, Парус ждет, дурочка. Днем ей некогда – шьет или овец пасет. А ночью… ничего не видел, а вот она могла. Она как кошка – тихая, плавная. Красивая девка, умелая, – он огладил себя. – Все, что на мне, она шила, руки у нее золотые. Женился бы, да страшно…
– У тебя ж есть жена! – возмутился Скиф и налил себе еще вина, пригубил и поставил стакан на стол.
Юрец понял, что допрашивать его не собираются, скривился и жеманно махнул рукой:
– Да это ж я так, к слову. Никто ее замуж не возьмет, побоятся. Отец ейный – мужик уважаемый, сильный… и такая напасть. Благо, двое сыновей нормальных. А эту ж на улицу не выгонишь, вот и терпит. Да и нам всем ее жалко – привыкли. Человек ведь, не собака. И пользы от нее поболе, чем от трех вместе взятых баб.
Я знал историю Эны. Ей повезло, что маленькой не утопили, как обычно поступали с «мутными» детьми, – мать не позволила. А потом она умерла, отец женился повторно и переселил дочь из дома в комнатушку, примыкающую к овчарне. Девушка выросла талантливой, как и все «мутные», но замкнутой и слегка со странностями.
В коридоре затопали, дверь ударилась о стену – у входа появился Олег. Он вел под руку бледную молодую женщину лет двадцати с ярко-зелеными кошачьими глазами. Её длинные волосы были заплетены в десятки, если не в сотни русых косичек с вплетенными кожаными шнурками. Переступая через порог, девушка споткнулась, пробежала в середину комнаты, вопросительно уставилась на Юрца и приоткрыла рот. На меня она то и дело посматривала краешком глаза.
Тонкие пальцы теребили расшитый золотистыми нитками рукав. На ней была длинная кожаная рубаха тончайшей выделки, перехваченная на талии поясом с зелеными бусинами, темный жилет мехом внутрь, облегающие штаны, заправленные в узорные сапожки. Не богато, но красиво. Все «мутные» в чем-то талантливы, видимо, так они расплачиваются за свой порок.
А может, это и не порок, а новый виток в развитии человечества. Какое-то слово говорил Магистр… Он умный, изучал множество книг, уцелевших после катастрофы… Революция?
– Здравствуй, Эна, – проговорил я. – Не бойся, никто не причинит тебе вреда. Олег, Скиф, не пугайте девушку своими небритыми лицами, оставьте нас вдвоем.
Юрец шумно вскочил и засеменил к выходу. Скиф забрал свое вино, цапнул пару колец кальмарки и, подойдя к Олегу, хлопнул его по плечу:
– Пойдем, перекусим… Эй, Юрец, а ну стой! Стой, кому сказано! – крикнул он в коридор.
Олег сбросил его руку и подошел ко мне. Я встал и подался навстречу.
– Герман, мне кажется, она что-то знает, – шепнул он в самое ухо. – Уж больно нервная.
Я улыбнулся уголками губ:
– Не переживай, она все время была пугливой. И не делай такое суровое лицо.
Олег покосился на Эну: та замерла, глядя в окно, выпрямилась неестественно-прямо. Казалось, еще чуть-чуть, и ее плечи задрожат от напряжения.
Когда, наконец, захлопнулась дверь и стихли шаги в коридоре, я обратился к гостье:
– Эна…
Она дернулась, будто ее ударили кнутом, медленно повернулась и ссутулилась. В ее взгляде читалась обреченность.
– Присаживайся, – я указал на скамейку, где минуту назад сидел Скиф, придвинул к ней яства. – Угощайся. И хватит дрожать, я просто хочу тебя кое о чем спросить.
Эна сглотнула, опустилась на край скамьи, готовая в любую минуту спасаться бегством, механически взяла с тарелки кусок лепешки, откусила и принялась жевать. На меня она смотрела, как лягушонок – на ужа.
«Мутные» боятся Рыцарей Ордена, это естественно. Да и как не бояться, когда мы при рождении сажаем под замок глубинную, темную часть их души и лишаем многих возможностей, защищая окружающих.
– Я просто расскажу тебе историю, а ты решай, помогать мне или нет. Заставить тебя я все равно не смогу. Вчера в Инкермане, рядом с монастырем, один из Рыцарей сошел с ума. Его зовут Ким, он отличный воин и примерный семьянин… Был примерным семьянином… А потом я услышал женский крик. Когда я ворвался к нему домой, было поздно – он перерезал горло своей дочери, а жену выпотрошил. Кровь… – я невольно скривился. – Все было в крови. Мы упустили его, он где-то здесь. Вчера ты гуляла ночью по городу. Может, видела кого подозрительного… Или даже говорила с ним.
