Константин Храбрых - Противостояние. (СИ)

В общем, мне прописали неделю постельного режима. При этом лица учителей были очень красноречивы, когда они говорили, как же им не терпится приступить к моим тренировкам.

"И не из такого выбирался…"

Мию, пока я пребывал в клинике, сообщила, что в штаб "Белой Гвардии" были доставлены "строительные" материалы и новое "оборудование". После этого прибегал Ниидзима, светившийся от радости, словно надраенный медный таз. Прежде чем он успел слинять, я дал ему несколько указаний и ноутбук, чтобы разобрал и проверил, что там внутри намешано.

После "приятной" прогулки по горам у меня проснулась моя, задремавшая было, паранойя. Результат, кстати, я узнал тем же вечером. Ниидзима был в шоке. По его словам, такого количества "дополнительного" в стандартной комплектации ноутбука даже он не ожидал. Что-либо менять бесполезно — проще продать, так как работа была мастерской.

На четвертый день меня выгнали из клиники со словами со словами: "Чтобы не занимал место". Так что дни, оставшийся из предписанного срока лечения, я провел в своей в комнате. Медитировал, рисовал, решал "домашки", исправно приносимые из школы девчатами. Объемы информации, преподаваемые в японских школах, несопоставимы с российскими. Информации давали, чуть ли не на уровне техникума…

Помещение, освещенное только отблесками дневного света, было отделано дорогим паркетом, резными панелями и удобной кожаной мебелью. Стол был выполнен в венецианском стиле из черного дерева, на котором небрежно расположился Канно Шо.

В помещении так же присутствовали люди, закутанные с ног до головы в плотные плащи с капюшонами. Если не принимать во внимание различную комплекцию, то различались эти безликие фигуры единственной деталью — круглый золотой значок с иероглифом. У каждого — свой.

— Что ж, приветствую вас на территории Токио и современной Японии, родины многих боевых искусств! — Шо, радостно улыбаясь, обвел взглядом молчаливые фигуры, закутанные в плащи. — Вам не жарко? Хотя, если нравится, можете и дальше носить ваши маскарадные костюмы.

Первой скинула капюшон девушка с тонкими чертами лица и густой вьющейся гривой соломенного цвета. На лице — узорная красная полумаска. Ее примеру после недолгого колебания последовал ее спутник — рослый гигант. После этого капюшоны скинули все — последним был смуглый худой индус. На его лбу была золотая диадема, означающая очень высокий статус.

— Да, так намного лучше!

Светловолосая девушка в маске скрестила ноги в позе лотоса и откинулась на спинку дивана, на котором сидела.

— Итак, поступил приказ от Первой Тени. — Начал Шо. — Мы начинаем планомерные вызовы додзё и прочих школ. Конверты со списками ваших объектов у вас на руках.

— Какой смысл громить эту страну? Мне, если честно, здесь нравится! — Индус закинул ногу на ногу и скосил взгляд на длинные локоны девушки, сидевшей рядом с ним.

Шо пожал плечами:

— Приказ пришел сверху. Им нужна эта страна, чтобы получить еще больше влияния на мировое положение. — Шо оскалился. — Ну, и еще существует одна школа с мастерами разных стилей, которые открыто плюнули в лицо Тьме. Они тренируют одного единственного ученика. Причем, взяли его со стороны — он не является родственником ни одного из них.

— И давно тренируют?

— Около года, — пренебрежительно отмахнулся Канно Шо. — Дело не в этом.

— Пфф… какого-то сопляка, не занимавшегося искусствами с рождения… ему хоть сколько? — Индус недоуменно воззрился на лидера группы.

— По нашим данным ему шестнадцать с половиной…

Помещение наполнил смех.

— Нет, Япония действительно страна контрастов! Тьма боится сопляка, который занимается около года…

Шо пожал плечами и, соскочив со стола, прошелся вдоль стола:

— Мне тоже показалось это смешным, но приказ есть приказ! А, следовательно, будет назначен один из девяти учеников, чтобы демонстративно наказать этого… как ты там выразился? — Приторная улыбка на лице лидера Йоми заставила индуса едва заметно поморщиться. — Ах да, "сопляка"… Кстати, у кого какой счет по разгромленным школам до получения конвертов?

— Десять. — Индус.

— Тринадцать. — Молчаливый гигант.

— Двенадцать. — С ленцой процедила девушка, которая откровенно скучала, слушая лидера.

— Так какой смысл в этом придурке? Он хотя бы благородного происхождения?

— Он — представитель Катсуджинкена. И приказ о ликвидации будет выдан только тому, кто того заслужил. О! Кстати! — Канно Шо вернулся на свое место и спросил: — А у Бориса сколько?

Девушка слегка повернула голову, позволяя волосам красиво рассыпаться по плечам, и через небольшую паузу ответила:

— Если считать сегодняшнюю, то он — несомненный лидер. — Голос девушки был скучающ. — Пятьдесят восемь.

Некогда известное додзё, чья слава в мире карате гремела на весь район, пребывало не в лучшем виде. Окна зияли разбитыми стеклами и покореженными рамами. Из одного разбитого окна шел черный коптящий дым.

Зал, в котором занимались одновременно до пятидесяти учеников, напоминал поле боя. В хаотичном состоянии лежащие тела со следами насилия. Переломанные руки, ноги… нападавшие не жалели никого. Отовсюду раздавались стоны боли, создавая непередаваемую какофонию ужаса. Два преподавателя, еще не получившие звания мастера, лежали у ног светловолосой фигуры, затянутой в армейский камуфляж.

— Командир, подавление школы завершено!

— Следующая цель?

— Согласно нового списка, остальные цели с малым приоритетом уже практически выполнены!

— Что осталось? По факту выполнения я и так отлично знаю, — Негромкий голос Иванова заставил бойца вздрогнуть.

— Так точно, командир! Точка в полукилометре отсюда!

— Выдвигаемся! Я хочу успеть вздремнуть перед докладом этой расфуфыренной кукле. Нашли, кого лидером назначили!

Бойцы стали отворачиваться, пряча улыбки. Один, новенький, скорее всего, решил поумничать:

— Командир, у них мода такая.

Удар в солнечное сплетение заставил бойца согнуться пополам:

— Твое мнение на эту тему меня не волнует. Усек, Олег?

— Т-так точно! — С трудом выдавил из себя пострадавший.

Через час после вышеописанных событий.

Группа в камуфляжном хб задумчиво рассматривало массивные деревянные ворота в три человеческих роста. Больше удивления у них, помимо самих ворот, вызвала табличка, написанная на кандзи.

— И как японцы не путаются в написании? Хирагана, катакана, кандзи…

— Хаку-Зан-Реке… язык сломаешь!