Александр Ломм - Ночной орёл
День выдался погожий. Было свежо, почти морозно, но тихо, безветренно. По голубому небу плыла единственная беловато-серая туча, не предвещавшая, однако, дождя. Туча двигалась медленно, лениво колыхая своими круглыми дымчатыми боками.
В тот момент, когда генерал Петерс вылез из машины, она была как раз над самым штабом.
И вот из этой-то совершенно невинной тучи на генерала вдруг посыпались гранаты-лимонки.
После взрыва первой гранаты генерал с перекошенным от ужаса лицом бросился бежать тяжелой рысью, стремясь поскорее укрыться в доме. Вторая граната ранила его осколком в ногу. Он упал, но тут же снова поднялся и побежал дальше, сильно хромая и оставляя на плитах дорожки кровавые пятна. Третья граната доконала генерала, разорвавшись у самых его ног. Получив смертельную порцию осколков, генерал упал и затих навсегда.
Рванулась еще и четвертая граната, но она уже не смогла причинить генералу никакого вреда.
Все вышеописанное произошло буквально в течение нескольких секунд. Солдаты охраны и выскочившие из штаба офицеры подхватили мертвого генерала и поспешно унесли в дом. Штабной двор в одно мгновение опустел, словно его вымели.
Адъютант генерала майор Клоц, который направлялся навстречу командующему и наблюдал эту сцену из дверей штаба, бросился к телефону и принялся вызывать ближайший военный аэродром.
— Пришлите немедленно самолет! — кричал он в трубку. — В туче над штабом дивизии прячется неприятельский воздушный шар!.. Что?! Я вам покажу сумасшедшего! С вами говорит адъютант командира дивизии майор Клоц! Извольте выполнять приказ! Они только что убили гранатами генерала Петерса!.. Да, только что. Минуту назад. Я собственными глазами видел, как гранаты падали из тучи! Что же там может быть, кроме воздушного шара?!. Через десять минут чтоб самолет был здесь!..
Через десять минут самолет действительно появился. Для ликвидации воздушного шара аэродром направил тихоходный двухместный сторожевик с открытыми кабинами.
Экипаж его состоял из пилота и пулеметчика.
К этому времени в штаб прибыл и барон фон Норденшельд, тоже вызванный по телефону. При мысли, что он совершенно случайно избежал верной гибели, барон нервно передернул плечами. О том, что он стал невольной причиной смерти генерала, ибо склонил его подписать письмо Ночному Орлу, рейхсинспектор не думал.
Когда майор Клоц доложил ему о происшедшем, барон лишь побледнел и спросил:
— Генерал мертв?
— Более чем мертв, господин полковник. Он изувечен до неузнаваемости!
Заметив в небе над штабом самолет, барон поморщился:
— Это вы, майор, вызвали самолет?
— Я, господин полковник. В туче прячется неприятельский воздушный шар! Я абсолютно в этом уверен!
— Шар?… Возможно… Разрешите ваш бинокль, майор.
— Пожалуйста!
Клоц услужливо поднес барону бинокль. Тот рассеянно взял его, направил на тучу и долго ее рассматривал, не говоря ни слова. Самолет тем временем подходил все ближе и ближе к опасному месту. Сотрудники штаба, наблюдавшие за происходящим из окон, умолкли и затаили дыхание.
— Я ошибся в его психике, страшно ошибся. И все же будет глупо, если они убьют его — пробормотал Норденшельд словно про себя.
— Кого, господин полковник? — удивленно спросил майор Клоц.
— Очень ценного и очень нужного нам человека.
— Простите, господин полковник, но ведь там…
— Внимание! Начинается!
Самолет вплотную приблизился к туче.
35
Кожин не стал уклоняться от воздушного боя.
Взвинченные нервы требовали разрядки, а для этого небывалая, рискованная ситуация подходила как нельзя лучше.
Отдыхая у себя в гроте, сержант не раз представлял себе сражение с вражескими самолетами, обдумывал тактику такого неравного боя. Теперь, когда эта игра воображения превратилась в грозную действительность, многие из придуманных уловок сослужили ему службу.
Главным его преимуществом было то, что его скрывала туча. Враг не видел его и даже не представлял себе, с кем имеет дело. И уж конечно, он обладал неизмеримо лучшей маневренностью, чем неуклюжий самолет устаревшего образца.
В этом небывалом в истории авиации сражении он непременно должен одержать победу.
Охваченный волнением и счастьем боевого азарта, Кожин, однако, не утратил способности ясно мыслить, точно расценивать обстановку, действовать быстро и решительно.
Заняв позицию на самом краю тучи, он приготовил пистолет и напрягся, не спуская глаз с приближавшейся железной птицы.
Самолет беспечно стрекотал, подбираясь к туче. Сидевший в нем пожилой пилот спокойно улыбался. Вероятно, он не очень-то верил в реальность неприятельского воздушного шара, который ему поручили ликвидировать. Кожин совершенно отчетливо увидел лицо пилота — усталое, в морщинках, с мешками под глазами, обыкновенное человеческое лицо. Впервые в жизни ему стало не по себе при мысли, что сейчас он должен убить этого человека. Это была не жалость, а обычное отвращение человека к убийству себе подобных. Но выбора не было — не убить было нельзя.
Подпустив к себе самолет на двадцатиметровую дистанцию, Кожин двумя меткими выстрелами уложил и пилота и пулеметчика. Потом посторонился, пропустил самолет под собой. Врезавшись с разгона в тучу, старая машина тут же потеряла управление и, беспомощно вихляясь, полетела к земле, словно подбитая птица.
Наземные наблюдатели вскрикнули в один голос.
Потрясенный до глубины души, полковник фон Норденшельд вытер лоб белоснежным платком и сокрушенно пробормотал:
— Как я ошибся в его характере! Как жестоко ошибся!..
После этого он снова припал к биноклю. Ему хоть мельком хотелось увидеть летающего человека, но он не видел ничего, кроме сизой тучи, медленно проплывавшей по небу. А майор Клоц уже кричал в телефонную трубку:
— Ослы! Болваны безмозглые! Присылайте немедленно три истребителя!.. Что?! Без возражений! Ваша тихоходная этажерка уже горит на земле!.. Экипаж?! К черту экипаж! Истребители давайте!..
И вот появились истребители.
Они вынырнули из-за темной кромки леса и, строго сохраняя строй треугольника, с оглушительным ревом пронеслись над крышами домов. Сделав над городом широкий круг, они устремились к туче.
— Теперь дело пойдет всерьез! Держись, сержант! — проговорил Кожин и вынул гранату.
Головной самолет ему удалось поразить. Граната гулко рванулась на обшивке мотора. Самолет загорелся и пошел вниз, оставляя за собой длинный шлейф дыма. Он упал за городом на трубу кирпичного завода. Пилот из него выброситься не успел.