Остров мертвых. Умереть в Италбаре - Роджер Желязны
Он отвернулся от экрана, дыхание участилось… Неожиданно он обнаружил, что задыхается. Руки у него дрожали.
«Для достижения желаемого эффекта совсем необязательно иметь такую отталкивающую внешность. Мне придется провести три недели в подпространстве, пока я не доберусь до планеты под названием Вершина. Вполне достаточно времени для того, чтобы привести себя в порядок».
Он снова взялся за сигару. Левую руку он положил так, чтобы она не попадала в поле его зрения. На экран больше не смотрел.
Войдя в подпространство, Хейдель включил экран обзора и принялся рассматривать звезды: перед глазами медленно кружили яркие, мерцающие спирали – одни по часовой стрелке, другие против. Он висел в полной неподвижности и наблюдал за вращающейся Вселенной.
Потом опустил сиденье, закрыл глаза, сложил руки на груди и еще раз мысленно проделал путь, пройденный после Италбара.
…Он быстро шел сквозь туман. Синее, синее, синее. Синие, похожие на головы змей, цветы. Экзотические ароматы в воздухе. Синяя луна над головой, синие лианы на пологих ступенях лестницы.
Вверх, в сад… Рой синих насекомых.
Сделав резкое движение, чтобы отогнать их, он увидел свою руку.
«Что-то здесь не то. Всякий раз, когда я прихожу в это место, я сразу выздоравливаю».
Он шел все дальше по саду и вдруг почувствовал небольшое изменение, хотя вряд ли смог бы сказать, в чем оно заключалось.
Он поднял глаза, но в небе висела лишь неподвижная луна.
Он прислушался – птицы не пели.
Туман клубился у его колен. Он подошел к одному из сверкающих камней и заметил, что тот по-прежнему продолжает отбрасывать радужные блики. Бабочек, однако, нигде не было видно. Вместо них в воздухе на тонкой паутине повисли дюжины жирных синих гусениц, которые беспрерывно извивались. Под их узловатыми рогами фасетчатые глаза искрились, точно осколки сапфира. При его приближении все они повернулись и подняли головы.
Он не стал смотреть на другие камни, когда проходил мимо них, а пошел вперед, чувствуя, как его охватывает отчаяние. Он искал то единственное место, где кустарники были особенно высокими. Увидев, бросился в том направлении; как и всегда при его приближении, свет померк. А потом он увидел летний домик.
Таким домик не представлялся ему никогда. Прежде он был воплощением покоя и тенистой прохлады. Теперь же каждый камень пылал холодным синим огнем. А внутри царила непроглядная ночь.
Он остановился. Порыв ледяного ветра заставил его содрогнуться.
«Что же все-таки здесь не так? Раньше все было по-другому. Она на меня сердится? За что? Может быть, мне не следует входить. Может быть, я должен стоять здесь на пороге, пока не придет время возвращаться. Или мне нужно немедленно вернуться к себе? Воздух так странно насыщен электричеством. Как перед бурей…»
Он стоял перед домом, смотрел на него, ждал. Ничего не происходило.
А потом неприятные ощущения усилились. В затылке что-то начало пульсировать, возникло сильное покалывание в руках и ногах.
Он решил, что должен уйти отсюда, но не смог сдвинуться с места.
Теперь у него пульсировало все тело.
Вдруг он почувствовал непреодолимое желание идти вперед, которому не в силах был противиться. Сделал несколько шагов и оказался в доме, где испытал ощущения, которые никогда не посещали его в этом месте. След улыбки, взмах ресниц, мочка уха, локон, сияние голубых лунных лучей на руке или плече – он надеялся, что на этот раз ему не дано будет их увидеть. На этот раз он этого боялся. На этот раз он надеялся, что ее здесь нет.
Он подошел к каменной скамье у стены и уселся на нее.
– Дра Хейдель фон Хаймек, – услышал он, и ему сразу захотелось вскочить и броситься бежать, но он не мог пошевелиться.
Сейчас ее слова, казалось, шипели, словно змеи, а холодное дыхание касалось его щеки. Он не решался повернуть к ней лицо.
– Почему ты не хочешь посмотреть на меня, Дра фон Хаймек? Раньше ты об этом мечтал.
Она была такой же, как прежде, и одновременно другой.
– Дра фон Хаймек, ты не поворачиваешься и не отвечаешь мне. В чем дело?
– Госпожа…
– Ну что ж, оставайся невежей. Вполне достаточно того, что ты наконец вернулся домой.
– Я не понимаю.
– Ты совершил правильный поступок – в конце концов. Теперь звезды изменили свои пути, а моря оторвались от якорей.
«Какой у нее приятный голос. Раньше он таким не был. Просто меня смутила столь резкая перемена. Сад тоже стал гораздо красивее».
– Ты заметил изменения, и они тебе понравились. Это хорошо. Расскажи мне, как ты относишься к своим новым способностям.
– Мне они доставляют удовольствие. Люди недостойны жизни и заслуживают смерти. Будь я сильнее, я мог бы уничтожить гораздо больше этих ничтожеств.
– О, так и будет! Поверь мне. Вскоре ты сможешь убивать все живое на многие тысячи километров. А потом наступит день, когда тебе будет достаточно лишь ступить на землю какой-нибудь планеты, чтобы она умерла.
– Меня интересуют только люди. Потому что именно они причинили мне страдания. Человек груб и лишен способности мыслить. Другие расы, другие формы жизни мне не мешают.
– Ты добровольно выбрал путь служения мне, а значит, сама жизнь является твоим заклятым врагом.
– Я еще не готов зайти так далеко, Госпожа. Ведь жизнь не наносила мне никаких оскорблений.
– Чтобы добраться до виноватых, тебе придется нанести удар по всем, в том числе и по невиновным. Это единственный путь.
– Я могу не останавливаться на мирах, где нет людей.
– Хорошо. Во всяком случае, поначалу. Ты по-прежнему безмерно счастлив, когда находишься здесь, со мной?
– Да, Мира-о…
– Не искажай мое имя. Произноси его как положено: Арим-о-мира, но только в тех случаях, когда действительно возникает необходимость.
– Госпожа, я прошу прощения. Я думал о нем в обратном порядке.
– А ты перестань думать. Просто выполняй мои приказы.
– Конечно.
– В тебе пробуждается новая, непобедимая сила – ты сможешь взять все самое лучшее, что есть в обоих мирах. Только когда ты находишься здесь, твое спящее тело лишается своего могущества. Ты мирно спишь в той хрупкой скорлупке, что путешествует между мирами и является вместилищем твоей души. Проснувшись, ты поймешь, что наделен невиданным могуществом, и увидишь на своем теле новые глубокие шрамы.
– Почему так? Я помню времена, когда все происходило иначе.
– Потому что ты решил вести себя не как человек, а как Бог, и на тебя снизошла божественная сила.
– Я надеялся, вы поможете мне очиститься, хотя бы на время. Оказалось же, что я становлюсь все более и более уродливым.
Она рассмеялась.
– Ты? Уродлив? Я призываю Имена в свидетели: Хейдель фон Хаймек – самое прекрасное существо из всех живущих во Вселенной. А сейчас повернись и преклони предо мной колени. Восхищайся мной. Я потребую от тебя сексуального
