Гидеон Эйлат - Тени подземелья

— Ну что, сын крысы? — приветствовал его Дархун.

— Сам ты гадючий сын, — не остался в долгу киммериец. — А вот это видел?

Он поднял на руках голубой монолит, и очередные ругательства, готовые сорваться с Дархуновых губ, словно наткнулись на препятствие: пегий только изумленно замычал.

— Ну что? — торжествующе продолжал варвар. — Хочешь такой камешек?

— А он и так мой. Куда ты денешься?

— Врешь, помет шелудивой верблюдицы, — удовлетворенно отозвался варвар. — Смотри, сейчас трахну его о стенку, и будет тебе много-много маленьких камешков на бусы девушкам.

— Стой! — завопил Дархун, протягивая вниз руки. — Стой! Я не дам тебе еды, если ты это сделаешь!

— Подавись ты своими бобами! — не сдавался Конан. — Вот они где у меня! — Он провел ладонью по шее. — Жри их сам, а за такой камень мог бы дать и чего-нибудь поприличнее. А не хочешь, как хочешь. Спускайся сюда и руби сам!

Киммериец сделал вид, будто разговор окончен, и стал медленно спускаться, оставив монолит на площадке — пусть этот недоносок посмотрит хорошенько!

Прошло некоторое время.

— Киммериец! — услышал Конан.

Он вскарабкался по лестнице и взглянул вверх. На веревке спускалась большая бадья, из который доносились призывные ароматы, искусившие бы желудок любого неравнодушного к пище человека. В душе Конан возликовал, но виду не подал. Не спеша, обстоятельно поставил он бадью на площадку и заглянул внутрь. Запахи не обманули: громадный кусок копченого свиного бока, свежие лепешки, аппетитно прожаренная, только что с вертела, курица и большой кувшин вина. «Ишь как его скрутило, — пробуя напиток, подумал варвар. — Наверное, свой завтрак отдал, проклятый ублюдок. Хм-м, а винцо-то недурное». — Он приложился к кувшину еще раз.

— Ладно, сегодня боги милостивы к тебе, — захохотал киммериец, — так и быть, принимай!

Он запихал монолит в бадью, и сияющий от счастья Дархун принялся вытягивать наверх свою тяжелую добычу.

— Если будешь хорошо себя вести, — напомнил варвар, — то, может быть, тебе повезет еще разок.

Камень — чуть поменьше этого — был уже заготовлен и лежал в углублении пещеры.

Варвар спустился в подземелье и неспешно, смакуя, приступил к трапезе. Он мог бы сожрать все это в один присест, однако с сожалением прервал столь приятное занятие: надо и о будущем подумать — кто знает, может быть, и лишний денек придется здесь провести. Конан еще отхлебнул из кувшина и растянулся в гамаке, чувствуя в утробе приятную тяжесть. Он даже замурлыкал про себя какую-то слышанную в далеком детстве киммерийскую песенку, но тут же прервал это занятие и рассмеялся: «Увидел бы кто меня сейчас, так непременно подумал бы, что мозги у парня пошли набекрень, — сидит в вонючей пещере здоровенный баран и распевает детскую песенку. Хватит петь, пора работать».

Он последовал собственному совету, и дело пошло: камни, песок, глина так и летели из-под острия кирки. Прерывая работу лишь затем, чтобы на некоторое время вылезти из своего лаза подышать, варвар вкалывал так целый день. «Целую миску», — поправил он себя. И был прав, ибо миска почти наполнилась. Значит, наступила ночь. Конан почувствовал, что спасение близко: пошел почти сплошной сыпучий песок со вкраплениями беловатой глины. Он еще раз долбанул киркой, еще… Послышался удар о какое-то препятствие.

«Это еще что? — нахмурился варвар. — Неужели попал в фундамент или колодец?»

Он поднес светильник поближе и расчистил рукавом песок. В неярком свете лампы забелела шероховатая мраморная плита. Варвар отколол немного породы, стремясь обнаружить ее край. Короткое усилие, несколько комков глины полетели вниз, и наконец Конан увидел тонкий ровный шов и еще одну такую же уходящую в песок плиту.

«Демоны меня сожри! Что я, в склеп какой-то попал? Вроде бы не было там во дворе кладбища…»

Конан спустился вниз за молотком и принялся расчищать шов при помощи металлического стержня. Проковыряв отверстие, варвар засунул в него конец кирки и нажал. Он не видел, но почувствовал, что плита слегка подалась. Тогда киммериец нажал сильнее. Что произошло далее, он сразу не смог сообразить. Тоненькими струйками потекла вода, Конан нажал еще раз, откуда-то из-под плиты ринулся настоящий поток, и в мгновение ока он оказался на полу пещеры, которая превратилась в кипящий водоворот. Вместе с водой вниз хлынули комья глины вперемешку с обломками мраморных плит. Вода прибывала так быстро, что через несколько мгновений варвар уже не доставал ногами дна.

«Тьфу! — выплевывая воду, он старался удержаться на плаву — в полной темноте, не видя даже, до какого уровня поднялась вода. — Вечно мне не везет. Вот теперь в колодец попал, рог Нергала мне в задницу!»

Варвар поплыл вдоль стены, пытаясь определить, как высоко стоит вода. Ощупывая рукой шершавый камень, он надеялся найти или углубление, где проходила жила голубого камня, или начало лестницы, или проход, который прорубил для бегства. Ничего этого не обнаружилось. «Значит, вода очень высоко, почти под самым сводом», — подумал он.

Киммериец перевернулся и поплыл на спине, подгребая одной рукой, а второй попытался достать до потолка. В нескольких местах это ему удалось.

«Клянусь печенью Крома, дело неважно. Остался только небольшой пузырь воздуха, а все остальное залито, — размышлял он в полной темноте, лежа на спине на поверхности своего подземного пруда. — Если вода не уйдет, а уходить ей некуда, то долго я здесь не протяну: слишком мало воздуха. Надо что-то предпринимать».

Он нырнул и попытался все-таки найти свой лаз, здраво рассудив, что по нему можно будет выбраться в колодец — если это действительно был колодец, — из которого прорвалась вода.

Касаясь руками стен, киммериец обнаружил отверстие и поплыл внутрь. В кромешной тьме было невозможно увидеть, куда оно ведет, но по узости прохода варвар понял, что не ошибся. Он поднялся наверх и наткнулся на что-то твердое. «Копыта Нергала! Это же обломок мраморной плиты!» — догадался Конан.

Он не ошибся и на этот раз. Поток воды сдвинул плиту, переломил, и мрамор почти закупорил лаз, который киммериец с таким трудом пробил сквозь толщу камня, песка и глины.

Воздух в легких кончался, варвар с трудом выбрался из своего лаза: сделать это в воде было гораздо тяжелее — он едва успевал погрузиться, как вода снова выталкивала его наверх. В голове шумело, глаза выскакивали из орбит. Наконец, помогая себе руками, цепляясь, как белка, за каждый выступ, он, слава богам, все-таки сумел выбраться из лаза.

Вынырнув на поверхность, Конан долго переводил дух, лежа на спине, пока снова не собрался с силами. Он набрал в грудь побольше воздуха и опять опустился на дно. Пошарив по стенам, киммериец нашел лестничный проход и попытался подняться по этой залитой водой трубе. Путь занял довольно много времени, и на воздух он вынырнул, как показалось, гораздо выше, чем свод его пещеры. «Наверное, я в колодце, где люк!»