Норман Хьюз - Братья по оружию
…Большей частью там положение представлялось совершенно удручающим. За глухой стеной — ни ворот, ни калитки! — то и дело слышались голоса охранников,— да и не станешь же карабкаться наверх на глазах у всей улицы! И лишь одно место показалось сулящим некоторые возможности.
Здесь, как видно, прежде стояли какие-то лачуги, примыкавшие почти к дому Тусцеллы, но совсем недавно их снесли: площадь была сплошь в обломках и строительном мусоре. Должно быть, столь явное соседство нищеты оскорбляло «черного барона». Если повезет, и ночь будет безлунная, то можно попытаться вскарабкаться здесь на проклятую стену!
…Наступления темноты Конан дождался в уютной таверне, подальше от Пояска, ибо совершенно справедливо подозревал, что в том квартале обо всех подозрительных чужаках Тусцелле становится известно в тот же день, а он и без того немало рисковал, шатаясь там с утра и до сумерек.
В меру подкрепившись вином и отменным жарким и прихватив с собой немного хлеба и сыра — кто знает, сколько еще придется караулить! — киммериец вернулся к особняку.
Луна не подвела: ибо давно известно, что она — верная возлюбленная Бела, бога воров, и потому особо благоволит к его служителям. Стыдливо прячась за тучами, она даровала киммерийцу спасительную тьму.
Двигаясь почти на ощупь, северянин без особого труда отыскал намеченное место.
Для человека непривычного вскарабкаться на эту стену могло бы показаться делом безнадежным: гладкая, точно мраморная, она не предлагала ни малейшей зацепки. Но варвару, сызмальства привыкшему лазать по скалам, взобраться наверх было не так уж сложно — тем более, для этого у него имелись особые приспособления для сапог и для рук, изготовленные в строжайшей тайне одним офирским искусником.
На стене, правда, Конана поджидал неприятный сюрприз — заточенные лезвия, торчащие из камня, словно гребень какого-то злобного дракона… но киммериец был готов к чему-то похожему, а потому лишь едва оцарапал ладонь, умело примостившись среди вострящихся ножей. Он уже собирался спрыгнуть вниз…
Глухое рычание предупредило его.
Напрягая глаза в кромешной тьме, киммериец с трудом разглядел три неслышно скользящие тени. Мастафы!
Проклятье!
Не питая особых надежд на успех, северянин достал из кармана кусок сыра и бросил вниз. Одна из собак подошла ближе, понюхала — но, как он и опасался, даже не прикоснулась к еде. Этих тварей тренировали особым образом для защиты жилища и хозяина, такой глупой ошибки, как принять пищу у незнакомца, они не допустят никогда!
А собаки, тем временем, всерьез заинтересовались незваным гостем. Медленно сужая круг, три твари с горящими глазами подступали все ближе к стене, где затаился киммериец. Тот пытался слиться с камнем, не дышать и не шевелиться — но ветер донес его запах до проклятых убийц.
Сперва одна псина, затем и остальные подняли морды и угрожающе зарычали. Если он не уберется немедленно — • они примутся лаять. На шум сбежится стража… и пусть быстроногого северянина им не догнать, но охранники встревожатся, Тусцелла будет настороже — а этого допускать нельзя! Лучше было по-быстрому ретироваться…
Однако уже в последний миг, подняв голову, Конан обнаружил в окнах особняка нечто, заставившее его пренебречь опасностью и задержаться на несколько лишних мгновений. Прикованный к открывшемуся зрелищу, он даже позабыл о ворчащих под стеной мастафах…
Прямо напротив него оказались окна спальни самого Тусцеллы. И хотя окошки были крохотные — в них не протиснулся бы и ребенок,— да еще забранные плотным свинцовым переплетом, но киммериец ясно разглядел самого хозяина особняка.
Тощий, как жердь, с длинными рыжими волосами, заплетенными сзади в косу, Тусцелла сидел на краю огромной кровати, держа в руках странную уродливую статуэтку. Глиняную, насколько мог разглядеть острый взор северянина, размером где-то в три ладони.
Стервятник то крутил ее в руках, то встряхивал и подносил к уху, то поглаживал… при этом губы его шевелились, словно Тусцелла разговаривал с кем-то — хотя в комнате, кроме него, не было ни души. Судя по его довольному, почти блаженному лицу, косальский божок не обещал своему господину никаких' опасностей в обозримом будущем…
У изголовья постели стоял большой окованный железом сундук с приоткрытой крышкой. Не было сомнений, что свое сокровище Тусцелла держал именно там.
Неслышно спрыгнув со стены, Конан вознес молчаливую хвалу Белу. Насколько то было в его силах, бог воров нынче все же сумел помочь своему верному слуге!
* * *Обидно было бы завершить этот день так просто — завалившись спать. Спустившись по улице Кинжальщиков к рыночной площади, Конан обнаружил там сияющую всеми огнями таверну — судя по гомону голосов, доносившемуся изнутри, это было веселое местечко, как раз то, что и требовалось сейчас киммерийцу. Распахнув скрипящую дверь, он шагнул внутрь.
Питейное заведение ничем не отличалось от тысяч других: две улыбчивые девицы сноровисто разносили кувшины с вином, за сдвинутыми столами в центре гуляла шумная компания торговцев, справа нестройно орали разухабистую песенку трое наемников, за столом у левой стены шла оживленная игра в кости…Оглядевшись с порога, северянин решил пока присесть в одиночестве — а там, глядишь, и компания появится, и можно будет неплохо закончить вечер, хоть за игрой, хоть с добрыми собутыльниками, хоть со сговорчивой девицей… но внезапно переменил свои планы, завидев знакомое лицо.
Уверенным шагом он подошел к столу слева от пышущего жаром очага, где сидел одинокий гость; не спрашивая разрешения, уселся напротив, затем махнул хозяину таверны рукой, чтобы тот принес вина. И лишь после этого повернулся, в упор уставившись на ту, кого совсем не ожидал здесь увидеть.
— Привет, Палома. Развлекаешься?
Наемница, по своему обыкновению, была в мужской одежде, снежно-белые волосы убраны под капюшон дорожного плаща, но если кого-то она и сумела бы обмануть таким маскарадом, то только не Конана. Ее глаза на миг распахнулись в удивлении, но тут же лицо приняло привычно отстраненное, чуть насмешливое выражение.
— А, и ты здесь?
— Только не говори, что ты тут случайно оказалась. Далековато все же от дворца Месьора…
Чистая правда. Особняк Грациана стоял на другом берегу реки.
Палома развела руками. Тут как раз подоспела прислуга с вином, и Конан наполнил их бокалы. Молча оба выпили. Северянин не сводил с девушки тяжелого взгляда синих глаз, и та, видимо, поняла наконец, что отмолчаться не удастся.
— За мной один должок остался.— Она говорила очень тихо, так что в гомоне таверны Конану приходилось напрягать слух, чтобы расслышать .— Когда я попросила Гарбо мне помочь в том деле, с убийством Скавро,— он пожаловался, что у него есть враг, с которым ему никак не справиться. Я обещала отплатить услугой за услугу.
