Дружба народов (СИ) - Лео Сухов
— Девушки — они такие! Пропадают иногда… — согласился я, уже догадываясь, о ком пойдёт речь.
— А ты, я гляжу, не сильно переживаешь! — сразу пошёл в атаку Рябченко.
— Не она первая, не она последняя! — философски ответил я. — Не вижу никакого смысла переживать раньше времени.
— Но она была учёным! — тут уже возмутился Семён, явно обеспокоенный пропажей своей подопечной.
— Тут давеча девушку убили с особой жестокостью. А она была свидетелем! — в тон ему заметил я. — Но всем почему-то было насрать… Кроме меня, конечно.
— Вот! Вот так вот Вано заботится о городе! Ни в грош учёных не ставит! — торжественно вмешался Ряба, но я не стал отвечать этому неприятному человеку.
Будет ещё время ответить… Вступать в словесные баталии было откровенно лень. Так что, пожав плечами, я посмотрел на Кукушкина.
— А я-то вам зачем? Моей группе и одного расследования хватает! Пусть Вавася этим занимается!.. — я кивнул на полицейского.
— Так, Вано! Ты, похоже, не понимаешь всю серьёзность момента! — нахмурил брови Кукушкин. — Пропала учёная! К тому же, ботаник! А ты не можешь помочь в расследовании⁈ У тебя медик в группе есть! И ребята следы читать умеют!
— Те, кто следы читать умеет — сейчас не в городе… — спокойно парировал я. — А Лена понадобится, только если тело для экспертизы будет.
— Лучше, чтобы наш девушка нашёлся без тела! В смысле, живой! — нервно заметил Людвиг.
— В самом деле! Ну что ты такое говоришь? — возмутился Семён, который, похоже, и вправду за своих очень переживал.
— За такое отношение тебя бы изгнать из города! — воспользовался моментом парень, стоявший с Рябой.
— Так, а ну тихо!.. — поморщился Кукушкин. — Вано, ты всё-таки возьми расследование на контроль!
Я пожал плечами и кивнул, после чего напомнил:
— А что там с подробностями?
— Ну, кхм… Зовут её Русалина Татьяна Олеговна, покинула группу Семёна позавчера вечером, — начал Вавася объяснять детали.
— Вечером? Это как-то слишком большой временной интервал… — нахмурив лоб, заметил я.
— Ха! А у тебя как будто часы имеются! — презрительно бросил Рябченко.
— А у вечера, знаешь ли, много других признаков! — на этот раз не остался я в долгу. — Вечер он — весьма, понимаешь ли, разнообразный.
— Так какие подробности-то нужны? — удивилась Златовласка.
— Солнце уже зашло или нет? Как на небе располагалось солнце или луны? — уточнил я критерии.
— Было уже темно… — вспомнила Златовласка. — Наверно, час или полтора после заката.
— То есть, дело было почти ночью… — с озабоченным видом кивнул я. — Одна ушла?
— Ушла одна. На свидание с Дмитрием, — кивнул Вавася и указал на парня, стоявшего с Рябченко и желавшего меня изгнать. — То есть, шла из группы Семёна в группу Кукушкина. Там идти недалеко…
— Ночью, в городе, набитом самыми разными людьми… В центре, где за порядком не следит ни моя группа, ни группа Вити… — кивнул я, а затем глянул на Рябченко. — И что могло пойти не так⁈ Правда ведь?
— Ты на что это намекаешь? — начиная краснеть от возмущения, спросил тот.
— Рябченко, я не намекаю, я тебе впрямую говорю, кому по заднице надавать бы стоило! Это же вы у нас — соль земли Алтарного? Это же вы под себя весь центр подмяли и приглядываете, чтобы там всё в порядке было? Это так вы заботитесь о своей части города? — вернул я Рябченко его же слова. — Так… И где эта бедняга пропала? Что ещё известно?
— Больше ничего неизвестно… — развёл руками Вавася. — На встречу с Дмитрием она не пришла. Утром он сам отправился в группу Семёна, но её не нашёл. Потом и в группе Семёна её хватились… Вся эта история дошла до Дмитрия Ивановича. Начали расследование…
— Вано, ты сейчас всё равно спросишь… Так что сходу говорю: наши, кто на воротах, никого похожего не видели! Ну или не помнят! — подал голос Тихон.
— Ну так мне бы тоже описание получить… И своих ребят, кто на частоколе, опросить… — ответил я. — Хотя, если она и выходила, то через южные ворота. Это единственное место, где выход из внутреннего города не дублируется воротами внешнего города…
— А почему вы считаете, что она сама вышла? — удивился Семён.
— А мы не считаем! — покачал головой я. — Могла выйти, а могла и не выходить. Может, где-то здесь прячется, в городе. А может, её кто-то прячет. В любом случае, выйти она могла только сама. А значит, её не выносили из города. Такое бы стража точно не пропустила!
— На южных воротах у нас ребята опытные стоят… Запомнили бы они её! — усмехнулся Тихон.
— Как я понимаю, капсула пропавшей стоит на месте? — уточнил я.
— Да, капсула на месте! — подтвердила Златовласка.
— Мои орлы уже опросили местных, — снова взял слово Вавася. — Никто ничего подозрительного не видел и не слышал. Следы бы ещё проверить…
— Там камень, Вавась! — напомнил я. — Да, к тому же, целый день прошёл. Если и были следы — уже затоптали. Вот если бы её тем же вечером хватились…
— Да ты, блин, умный такой! — возмутился Рябченко. — У тебя все виноваты, кроме тебя!
— А у меня люди в группе не пропадают! — ответил я, глянув в упор на конкурента Кукушкина. — Я вообще про эту девушку только сегодня услышал! А стоят здесь именно виноватые. Ты, твой Дмитрий, который за своей девушкой не присматривает… И даже члены группы Тани…
— Интересно… — обиженно пробормотал Людвиг.
— Совершенно неинтересно! — возразил я. — Посреди ночи уходит девушка. До утра никто не чешется. Искать начинают только днём. И на следующий день зовут меня следы читать! При этом ещё в чём-то обвиняют! Иваныч, ты извини, но это дело раскрывать бесполезно. Либо ждать, что девушка сама как-то проявится, либо ждать отлёта её капсулы.
— Вано, ну хотя бы посматривайте по сторонам: вдруг реально сама проявится. Не забывайте об этом деле! — попросил мэр. — Не верю я, что она сама ушла… Учёные в городе себя неплохо чувствуют.
— Кто-то к ней интерес проявлял? — между тем спросил Вавася. — Может, ей угрожали?
— Да она со мной встречалась! Кто ей грозить-то будет, дебил⁈ Если её похитили, то из-за меня! — возмутился Дмитрий. — По мне — так вон они, виновные! Либо Вано, либо этот мутный хрен из группы Вити! Отомстить мне решили!
«Мутный хрен» Тихон ожесточённо засопел, но кое-как удержал себя в руках. Уважаю, железная выдержка…
А я решил не мелочиться. Не люблю, когда меня понапрасну обвиняют. С детства, можно сказать, не переношу…
— М-м-м! — протянул я. — А почему это мы тебя, Дмитрий, так не любим, напомни, пожалуйста?
— У меня вопросы те же! — согласился Тихон, решив реабилитироваться за «мутного хрена».
— Потому что моя фамилия — Синицын! — гордо приосанившись, ответил тот.
Мне было сложно сделать удивлённое и растерянное лицо… Но, надеюсь, всё получилось. Переглянувшись с Тихоном, я помолчал пару секунд, а потом выдал:
— А
