Когда луна окрасится в алый - Анна Кей
– Боги ослабнут, – кивнул Йосинори.
– Да, и постепенно сами исчезнут, – подтвердила кицунэ, рассеянно ковыряя хаси в своей пиале с рисом. – Такой исход возможен, но окончательного результата пришлось бы ждать слишком долго. Сомневаюсь, что Озему и его приспешники рассчитывают на это. Они наверняка предполагают другой исход.
– Но что будет с богами, которые предали Небеса? Разве они не пострадают?
– Думаю, – спустя время нерешительно произнесла Генко, – они нашли способ поддерживать свою энергию. Хотя бы с помощью Хоси-но-Тама, но, скорее всего, есть и другие варианты, которые мы пока не видим.
– Но зачем богам вступать в бой самостоятельно? Расчет ведь на это?
– Потому что ками – самоуверенные и самовлюбленные и даже в сражении видят выгоду, – весьма сурово припечатала Генко, поднимая взгляд от своей еды. – Даже если погибнет половина ныне существующих богов, вторая останется в выигрыше, ведь у них прибавится последователей. Все просто: умирает бог, люди о нем забывают, а последователи переходят к тому, кто остался победителем.
Возникшая тишина не была гнетущей, но нависшая угроза давила куда сильнее, чем возможная недосказанность. Генко рассеянно смотрела на свои руки, которые то вспыхивали звездным сиянием, то становились неотличимы от рук обычной женщины. Йосинори внимательно следил за тем, что делает Генко, но не вмешивался, а только вновь и вновь вытаскивал из памяти сон, в котором демоны атаковали людей, где умирали невинные и где Генко, лежа на его руках, улыбалась, но губы ее были окрашены кровью, а силы стремительно покидали изломанное тело.
Пророчества нельзя изменить, не заплатив за это цену. И впервые Йосинори готовился отдать что угодно, но не жизнь кицунэ.
Глава 22. Невидимое взору
Туман был столь густым, что уже через дзё все терялось из виду.
Генко осмотрелась, но даже ее обостренные зрение и слух не дали возможности узнать о происходящем, пусть она и ощущала присутствие богов. Ками постепенно нисходили на землю; и, хотя никто их пока не видел и не слышал, присутствие чувствовалось более чем остро. Она давно не ощущала такого количества богов и ради людей хотела бы и дольше не испытывать этого, но если сегодняшняя битва на Хякки яко будет проиграна… Парады демоны будут проводить каждую ночь, а не только эту, и уже никто не сможет помочь людям.
Тетсуя поежился, пытаясь хоть что-то рассмотреть, хотя и знал, что ничего не выйдет. Упорства ему было не занимать, так что Генко решила не одергивать парня в который раз, безуспешно напоминая ему о пустой трате времени и энергии. От мальчишки растекалась гулкая, равномерная сила, которой прежде не было в жилистом теле. Однозначно работа Аямэ. Девчонка вбила себе в голову, что просто обязана сделать из Тетсуи хотя бы мало-мальски приличного воина, и почти каждый день тренировала его вместе с Сорой. Злилась, недовольно косилась на ямабуси-тэнгу, но упрямо продолжала работать.
Сиракава же погрязла в молчании. Гнетущая тишина накрыла деревню и не отпускала ни на мгновение последние несколько недель, и по мере приближения Хяккияко становилось только хуже. Местные, кто обладал хоть какой-то внутренней силой, несколько раз приходили в храм и настойчиво требовали избавиться от Генко, заявляя, что с момента прибытия оммёдзи ситуация в деревне только ухудшилась. Каннуси и мико заверяли, что с проблемой разбираются, но вскоре даже не пришлось использовать эту маленькую ложь. Туман, столь нехарактерный для этого времени года, сгущался с каждым днем всю последнюю неделю, знаменовал прибытие ками на землю и загнал людей в дома. Иногда, когда Генко подходила близко к человеческим жилищам, она слышала встревоженный шепот, что война, разросшаяся по стране, наконец добралась и до их деревни.
Йосинори бесшумно приблизился к Генко и стал справа от нее. Кусанаги, прикрепленный к его поясу, притягивал взгляд, даже находясь в ножнах, тем, что ловил редкие вспышки света от духов и факелов своим темным металлом. Оружие, способное убить бога. Ёкаи старались держаться от Йосинори хотя бы на расстоянии четырех шагов, только бы не попасть под удар клинка. Большинство знали, что опасность им не грозит, но страх перед оружием, которое добыл в бою сам Сусаноо, заставлял их сторониться меча.
– Так и ощущаются боги? – Тетсуя едва не дрожал от переполнявших его эмоций из-за разливающейся в воздухе ки. С каждым мгновением она становилась все гуще и насыщеннее, так что теперь ее могли бы ощутить и обычные люди, окажись они поблизости. Но Генко не была настроена на то, чтобы сиракавцы пострадали, так что вокруг деревни установила барьер, и местные относительно спокойно переживали все происходящее в домах.
Сора, стоявший возле своего ученика, кивнул, рассеянно поглаживая свое оружие. Старый, даже древний меч-тати, который Генко помнила по давним сражениям, был верным спутником ямабуси-тэнгу в каждом бою, где ёкаю приходилось участвовать.
– Лучше соберись, иначе быстро потеряешь концентрацию и будешь лишь помехой в сражении. – Аямэ поправила колчан со стрелами и сурово посмотрела на взволнованного Тетсую. Он немного стушевался, но окончательно так и не успокоился, только прикусил губу и крепче сжал кулаки.
Тишина, в которой отчетливо звучали птичьи трели, журчание ручья и редкие крики животных, давила. Генко недовольно поджала губы, но продолжила стоять, ожидая, когда же ками окончательно появятся на земле.
Когда к ней прилетел Карасу-тэнгу и сообщил, что на Хякки яко боги намерены снизойти, она восприняла это спокойно, но когда он еще и уточнил, что они снизойдут сюда, в горы, окружавшие Сиракаву, то самообладание Генко пошатнулось. Не столица, не опустошенные войной земли. Нет. Ками выбрали своим полем битвы деревню, к которой она была привязана. Они решили, что раз Озему живет здесь, то и уничтожить его следует на месте.
И хотя Генко понимала богов, это не отменяло того, что она не желала разрушений этой земле. За время, проведенное здесь, Генко в какой-то степени начала считать эти леса и горы своими. Никто не хочет, чтобы то, что принадлежит им, было уничтожено. А битва точно не обойдется без потерь, и неважно, будь то природа, люди, ёкаи или же ками.
Когда стало известно место грядущей битвы, Йосинори вновь отправился в столицу, в этот раз за подмогой. Оммёдзи и некоторые каннуси изъявили желание присоединиться к сражению, о чем он узнал благодаря письмам от своего сенсея. И чтобы доказать серьезность ситуации и выразить благодарность за помощь, Йосинори лично вызвался сопроводить людей в Сиракаву.
Генко тогда согласилась, что его сопровождение будет благом, но следующие несколько дней до возвращения Йосинори с подмогой никак не могла успокоиться.
Никто не смог подняться в горы, чтобы выследить Озему и разобраться с ним до грядущей битвы. Туман Ёми так плотно окутывал вершины гор, что любой, кто приближался к дому ками, упирался в непроходимую стену. Генко подозревала и отчаянно надеялась, что барьер к Озему был столь крепким, потому что ками окружил им себя, как коконом. И когда придет время, туман последует за Озему на поле битвы, оставив горы без защиты.
Мысли Генко медленно, но неотвратимо перетекли к Йосинори. Воспоминания о его ране были слишком свежи, мелкие боги продолжали пропадать, а она сама никак не могла вырваться, все так же привязанная к этим землям, в чем винила все того же Озему. Даже Аямэ, кажется, начала думать, что отношение Генко к ее брату было не только дружеским. Генко предпочла проигнорировать это, сосредоточившись на том, чтобы вновь в полной мере овладеть возвращенными способностями.
Воздух задрожал и покрылся рябью, из тумана вышел Карасу-тэнгу и вежливо поклонился Генко. Он выглядел не слишком напряженным, но и спокойным его нельзя было назвать, особенно после того, как он бросил нечитаемый взгляд на Аямэ. После столкновения с Кагасе-о Карасу-тэнгу иногда странно посматривал на Аямэ, словно пытался в ней что-то увидеть. Генко было любопытно, в чем причина столь пристального внимания, но вмешиваться в дела ёкая не намеревалась.
– Ками Небес, жители Такамагахары, спустились сегодня на землю, чтобы восстановить высший порядок и возвратить мир, что был так жестоко нарушен, – торжественно произнес Карасу-тэнгу, из-за чего Генко отчаянно захотелось закатить глаза, но она сдержалась. Все же люди дурно на нее влияли. Прежде она не позволяла себе такие вольности.
Туман медленно и неохотно начал растворяться, когда сияющая золотая дорога появилась в небе и, расширяясь, устремилась на землю.
