Все дороги мира - Даниил Рубинчик
Тут стражи напомнили, что их давно ждут, и невежливо заставлять Амартэля ждать дольше.
Крылья тейнара еще были мокрыми, но Ломенар не стал спорить и двинулся по дороге. Чем дальше он шел, тем ниже и проще становились попадавшиеся на пути дома. Поначалу это его удивляло, он привык, что на окраинах трущобы, а знать селится возле центра. Даже у амдаров наблюдалось нечто подобное: пусть там и не было таких неопрятных улиц, как на задворках Виарена, все же простой народ жил ближе к границе города. Но вскоре он сообразил: морианы не могут без воды, потому самые благородные и зажиточные из них строят дома рядом с любимой стихией, а остальные довольствуются меньшим.
Впрочем, и вдали от края купола серьезного недостатка в воде явно не испытывали. Как и на островах, рек, ручейков и фонтанов было с избытком. Должно быть, купол сдерживал воду сверху и со всех четырех сторон, а вот на землю его влияние не распространялось. Если вода пробивалась из-под песка, то текла свободно.
До дворца оказалось не так и далеко. Величиной и красотой он превосходил не только все местные дома, но даже дворец Эльдалин в Риадвин. Тем неуместней смотрелся он среди окружавших его крошечных морианских хижин. Ломенар сразу понял, что дворец – амдарский, вероятно, тот самый, что был построен на Эммере еще до катастрофы, на архитектуру мориан он ничуть не походил. Тонкие легкие башенки тянулись ввысь, как факелы или диковинные цветы, даже в неверном подводном свете словно испускавшие собственное сияние. Это сиял особым образом обработанный камень: местами отполированный до гладкости стекла, местами ограненный, как из-под резца ювелира. Впрочем, дворец явно пришлось восстанавливать: некоторые башни выглядели заметно новее других, в стенах виднелись заделанные проломы.
– Вот так выглядит тивеллин. – Мортейн придержал Ломенара за локоть. – Не забудь, держись от него подальше.
Немного правее главного входа, обнесенное со всех сторон фигурной оградой, находилось растение. Трава: не куст и не дерево, оно возвышалось над Ломенаром, значительно превосходя его в росте. Серебристые стебли заканчивались широкими листьями величиной с большое блюдо. Кроме листьев и цвета, растение ничем особо не выделялось, Ломенару никогда не пришло бы в голову связать с ним воздушный купол, в котором они находились.
Стражи привели гостей к большим двустворчатым дверям. Легко толкнули их, створки гостеприимно распахнулись, и Ломенар ступил на древние плиты. Время и гибель Эммеры не пощадили их: местами выщербленные, местами поблекшие, они тем не менее сплетались в причудливые узоры, сходились и расходились спиралями и волнами, меняя цвет, форму и угол наклона, и казалось, что под ногами не твердый пол, а застывшая вода. Над головой выгибался потолок, когда-то украшенный яркой росписью, за высокими окнами в блестящих переплетах мерцал подводный свет, а в простенках стояли узкие вазы с теми самыми растениями-светильниками, которые друзья уже встречали на островах Мортейна. Очень простое по меркам любого дворца, но необыкновенно изысканное убранство заставляло замереть, затаив дыхание, и Ломенар жалел только о том, что не может показать Эльдалин всю эту красоту и услышать ее восхищенный вздох. Да, в таком дворце быть правителем – высокая честь.
Провожатые открыли другую дверь в правом дальнем углу и почтительно склонились по бокам. За дверью оказался не менее изысканный, но все же куда более скромно отделанный зал, с потолком ниже предыдущего в несколько раз.
Свет давали три амдарских светильника с цветными стеклами, пол устилали мягкие ковры с нежным зеленовато-золотистым узором, а у дальней стены горел камин. Самый обычный, как в богатом виаренском доме. В креслах у камина сидели три мориана и немолодой амдар. Его Ломенар поначалу не заметил – кресло стояло спинкой ко входу, но, едва все они вошли, собеседники прервали разговор и поднялись навстречу гостям.
– Здравствуй снова, Амартэль, – произнес Мортейн. – Вот, это и есть Ломенар.
– Не могли бы вы оставить нас наедине, – обратился амдар к своим собеседникам. Прозвучало вежливо, но чувствовалось, что это не просьба. – Ты тоже, Мортейн, – а вот это было сказано уже мягче. Все трое кивнули и направились к дверям, пригласив с собой Ортеллина и Улистэйра, Ломенар же, напротив, двинулся вперед, кивком попросив Иннера тоже подождать его в главном зале.
Амартэль стоял очень прямо, но это явно не требовало от него особых усилий. Королевская осанка, простое одеяние и водопад светлых волос, едва прихваченных на затылке. Цепкий изучающий взгляд лучистых прозрачных глаз амдара скользил по лицу юноши, и в этом нечеловеческом взгляде росло удивление. Ломенар понимал его причину. Ему самому казалось, что он смотрит на собственное отражение.
Впрочем, вблизи он все же замечал отличия. Человеческая кровь сглаживала в Ломенаре амдарские черты, делала их не такими явными. Если Амартэль – шедевр гениального скульптора, то Ломенар лишь копия, выполненная его талантливым подмастерьем. И, конечно, полуэльф был моложе. Явно намеченные складки около губ, легкие морщины вокруг глаз у него, вероятно, появятся лишь несколько десятилетий спустя. Но Амартэлю-то должно быть уже за сотню! Юноша поразился, до чего медленно стареют Дети Света.
– Невероятно, – заговорил Амартэль. – Я был уверен, что это обман, коварство Триана. Мортейн сказал мне твое имя, но Ломенар – амдарское слово, мать не могла назвать тебя так. Однако теперь сомнений быть не может, ты явно амдар лишь наполовину, и твоя внешность… Как же ты похож, и на нее тоже. – Легкая заминка в голосе. – Что ж, проходи, садись.
Ломенар уже собрался это сделать, но тут заметил краем глаза движение. У боковой стены в еще одном кресле сидела девушка. С первого взгляда он отметил ее красоту. Она походила на человека, но в плане внешности превосходила любую амдари. Пожалуй, даже у Эльдалин не было столь благородных и правильных черт, столь идеальной кожи. Вот только это прекрасное лицо то и дело искажала гримаса, словно девушка страдала от постоянной боли. Глаза ее были закрыты, похоже, она спала, но крайне беспокойным сном, шевелилась, вздрагивала. Амдар хотел поговорить наедине, даже Мортейна попросил выйти, так почему позволил остаться ей? Кто она такая и что здесь делает? Этот вопрос почему-то всерьез взволновал Ломенара, но сейчас у него были более важные дела, и он с сожалением отвел взгляд от столь заинтересовавшей его персоны. Амартэль же словно и вовсе ее не замечал.
– Я не хочу оправдываться, Ломенар, – начал амдар, когда полуэльф опустился в кресло, и сам сел напротив. – Но я даже и подумать не мог, что у меня может быть ребенок. Я ведь пробыл с ней так недолго. Хельми. Добрая прекрасная Хельми. Мне так хочется сказать – моя, но у меня нет на это права. Я до сих пор помню ее так ясно, будто мы виделись лишь вчера. Поверь, если бы только я знал о тебе…
– То что? Ты все равно не мог остаться.
Первые слова, сказанные своему отцу, и Ломенару хотелось верить, что в них нет горечи, ведь за столько лет он свыкся с мыслью о том, что отца ему не встретить… но, похоже, горечь все-таки была, потому что Амартэль мягко проговорил:
– Я забрал бы тебя с собой.
– В изгнание? В бега? Ты прав, оправдываться ни к чему. Мне известно, что такое быть жертвой обстоятельств. Я здесь не ради извинений. Я хочу знать, кто я такой, а для этого мне нужно понять, кто ты. – Ломенар тряхнул головой и расправил плечи. – Я слышал, кем считают тебя амдары, но хочу услышать от тебя,
