Алекс Макдуф - Корона мира
Особенно нелегко было сладить с одним, высоченным и крепким, в ярких красно-золотых одеждах и в островерхом шлеме с позолоченной устрашающей маской в виде чудища — полульва-полусобаки. Этот громила отбросил щитом в сторону месьора Сотти, так что тот свалился в бассейн, потом заставил отступить на недосягаемое для меча расстояние принца Конти, успешно отбился от барона Полагмара, и только помощь Майлдафа заставила великана капитулировать. Горец снес ему с головы шлем вместе с маской и уже изготовился раскроить череп, как Меццо закричал:
— Стойте, это слуга графини! Не сопротивляйся, они пришли вызволить Этайн! — Это относилось уже к охраннику.
И действительно, огромный чернокожий атлет узнал юношу. Не убоявшись, что Майлдаф не послушается аргосца и завершит-таки схватку смертельным ударом, гигант бросил меч и застыл в выжидательной позе.
Тем временем двор был очищен от врагов. Сопротивляющихся больше не было. Застигнутые врасплох слуги и танцовщицы сидели, дрожа, по своим углам.
— Где Этайн и где твои хозяева? — грозно спросил Конан.
— Месьор король, — вмешался Меццо. — Он не может вам ответить. Он немой. У него вырван язык. Лучше попросите его, он сам отведет.
В знак согласия чернокожий кивнул головой.
— И еще, — добавил Конан. — Не видел ли ты здесь человека, у которого есть какой-нибудь знак в виде золотого павлина?
Страж опять кивнул.
— Тогда веди. Сначала к Этайн, — приказал Конан.
И тут дом вспыхнул, будто был деревянный. Огонь объял стены мгновенно, по всему периметру. Что-то оглушительно грохнуло, и часть одной из стен осела и рухнула, будто при оползне.
Тэн И выкрикнул какое-то слово на кхитайском, но его никто не понял. Во двор повалили толпой люди: слуги, девицы, управляющие, надсмотрщики — словом, все многочисленное население дома.
— Где Этайн! Быстро! — не растерялся Конан, накинувшись на слугу.
Полагаю, там же, где и саббатеец, — рассудительно молвил Евсевий. — Шемит не мог уйти, видя, что его ритуальная жертва может ускользнуть.
— А где Хорса? — немного оторопело, что не было ему присуще, вопросил Тэн И.
Действительно, гандера как ветром сдуло. Дракон меж тем, опасаясь, что пламя опалит его крылья, подхватил корзину вместе с пожилыми участниками похода и отнес ее подальше на виноградники, оттуда, невысоко поднявшись над землей и вытянув шею, он и наблюдал за ходом событий.
— Вот он! — вдруг выкрикнул Майлдаф, указывая наверх. И вправду, Хорсе, очевидно, пришло в голову то же, что и Евсевию, но гандер больше привык действовать практически и незамедлительно. На стене, где уже, наверно, трудно было дышать от чада и жара, бились на мечах двое. Один из них был Хорса. Другой — альбинос, гибкий, как червь, в черном одеянии, с длинным черным мечом. На руке его отчетливо был виден в отблесках пламени золотой браслет.
— Это он, похититель! — выдохнул Меццо. — Она говорила…
Меццо, не досказав до конца, бросился туда, где была лестница, ведущая на крышу. Оставшиеся уже думали присоединиться к ним, но тут во двор вырвалась группа вооруженных мужчин, которые мечами стали расчищать себе дорогу к воротам.
Чернокожий тронул Евсевия за плечо — вероятно, он почему-то признал аквилонца за самого сочувствующего здесь ему человека.
— Это твои хозяева? — понял Евсевий. Раб закивал.
— Ага! — чуть ли не обрадовался Конан. — Хоть какая-то польза от саббатейца! Тэн И, помоги Хорсе и этому, аргосцу! Сейчас я ими займусь!
Не было сомнений, что дом поджег жрец Золотого Павлина. Только ему это было выгодно, и только он способен был втайне подготовить и привести в исполнение столь кровожадный план.
Хозяев легко можно было отличить по их самоуверенному виду, несмотря на переполох и естественный страх, присущее всякому, чей дом горит. Их было семеро: трое, несомненно шемиты, среди коих двое были людьми уже пожилыми, но крепкими, толстый зингарец лет сорока, двое аргосцев и стигиец, тоже весьма пожилой. Сопровождали заправил десятеро чернокожих воинов.
— Хотя бы одного надо оставить, лучше стариков, они больше цепляются за жизнь! — приказал Конан и ринулся с мечом на противника.
Охрана, выстроившись мгновенно клином, встретила его своими мечами и стеной щитов, но остановить киммерийца таким приемом, тем паче если он был не один, было очень трудно. Конан одним ударом выбил меч у стоявшего первым и ударом ноги в щит просто вмял его внутрь строя. Подоспевшие Полагмар, Сотти и Майлдаф не дали двум стоящим следом напасть на короля сразу с двух сторон, а Конан, двигаясь словно таран, опрокинул обезоруженного противника, сбив тем самым с ног зингарца, и широкий меч короля засвистал, описывая великолепные дуги, круша мечи и шлемы охранников и тех, кто тщился спорить с ним в игре за Океан.
Сотти, ранив охранника в плечо, так что тот выронил меч и не смог сражаться дальше, очутился лицом к лицу с человеком — аргосцем — ростом не ниже себя, с насмешливыми темными глубоко посаженными глазами, мясистым носом, твердым волевым подбородком, тонкими губами, высоким лбом и насупленными, как бы нависшими бровями.
— Орвини! — узнал он врага.
Орвини вместе с Сотти начинал карьеру при дворе. Они даже слыли друзьями, во всяком случае знакомы были с юношеских лет. Но после первых неудач Орвини оставил двор, занялся торговлей, а потом и вовсе исчез куда-то. Сотти сумел сделать себе карьеру и один, и вот они встретились.
— Сотти! Вот ты где! — хохотнул в ответ Орвини. — С каких пор ты ешь из миски аквилонского варвара? Пойдем за ворота, не то мы здесь сгорим!
Еще несколько дней назад градоначальник Мерано подумал бы над предложением Орвини, но теперь, после пещеры гномов и зеркальной пещеры, после Зеленого острова он знал: никакого сговора быть не может. Древний Враг искусно скрывал свои лики, но теперь маска была сорвана.
— Лучше быть сторожевым псом, чем стигийским змеенышем! — ответил Сотти. — А душить гадов я умею!
Их мечи скрестились. Орвини дрался отчаянно, но Сотти был сильнее. Пускай Конан и приказал оставить кого-то в живых, но как ни был беспринципен Сотти, предателей он не прощал, а пособничество Стигии безусловно должно было считаться предательством. Колющий удар, направленный под левое ребро, Орвини отразить не смог; не защитил и доспех, пропоротый клинком, выкованным на Островах. Древняя сталь оказалась прочнее стигийской чешуи.
Конан в то же время проткнул мечом упавшего охранника и обрушился на других наемников. Они, конечно, не были повинны в грехах своих хозяев, но плату свою отрабатывали старательно, за что и гибли под мечом короля Аквилонии.