Ковен сломленных - Айви Эшер
– Стой, подожди, получается, он сказал о каких-то рунах телохранителей, и ты просто поверила ему на слово? – уточняет Энох и подходит ближе. – И ты так просто поверила ему?
Я замолкаю, немного сбитая с толку. Вопрос логичный, и я вспоминаю слова Адриэля. Почему-то я нисколько не сомневалась в том, что он сказал.
– Он думал, что я знала это. И казался удивленным, что это не так, – говорю я и смотрю на Бэкета в поисках поддержки. – Он был психом, так что я понимаю, почему ты не хочешь принимать его слова за чистую монету, но у него не было причин лгать, – объясняю я.
– Сомневаюсь, – возражает Энох.
– Энох, то, что он сказал, имеет смысл. Дело в том, что у тебя всего пара видов магического оружия, и на этом всё. У тебя другие руны, и я с самого начала говорила тебе, что ты не кажешься мне Избранным. – Мой взгляд смягчается, и я стараюсь говорить все это непринужденно, но очевидно, что Энох не хочет меня услышать.
– Или он манипулировал тобой, и наша связь неполная, точно так же, как было с Торрезом, – утверждает Энох, и я недовольно фыркаю.
– Она тебе объясняет, а ты не слушаешь, – вмешивается Вален, чем раздражает Эноха еще сильнее.
– Нет, она говорит, что какой-то серийный убийца-ламия сказал ей об этом, но это неточная информация.
– Энох, просто прекрати, – останавливает его Каллан, и все замолкают. – Мы поищем книгу, о которой говорит Винна, и посмотрим, что там написано. Я устал от всех этих гребаных разборок. Для чего они? Стражи, Щиты, какая разница? Если Винна воспринимает нас так, значит, будет так, – говорит другу Каллан, а потом указывает на Сиа. – Она не останавливается, если чего-то хочет, – добавляет он, и воздух в комнате становится тяжелым от того, что Каллан не произносит вслух.
Энох пробегает взглядом по рунам Стража, которыми украшен Сиа, и я замечаю вспышку боли в его глазах. Мне чертовски не нравится, что они с Калланом выглядят такими подавленными, и я бы хотела что-нибудь сделать, чтобы исправить это, но я молчу. Они не захотят моей жалости или чувствовать себя утешительным призом. Они не Избранные, но они все равно отмечены и важны для меня. Я надеюсь, что когда-нибудь, скорее рано, чем поздно, они поймут, что я никогда не была для них той самой единственной. Мы созданы друг для друга такими, какие мы есть. Как сказал Сабин, я доверяю магии.
В комнате звенит будильник с напоминанием, и Нокс тянется, чтобы выключить его.
– Райкер, у тебя есть около десяти минут, прежде чем тебе нужно будет сменить Нэша, – говорит он, и телефон в руках Нокса напоминает мне о мысленной заметке.
– Как думаете, Айдин или кто-то еще позвонил сестрам? – спрашиваю я. – Они знают о… – Я резко замолкаю, и Райкер сжимает мое плечо.
– Айдин мне ничего не говорил, – признается он, а все остальные молчат.
Протягиваю руку Ноксу, он грустно улыбается и кладет телефон мне на ладонь. Я делаю глубокий вдох, нажимаю на контакт Берди и переключаю телефон на громкую связь. На линии раздается пара гудков, затем меня приветствует голос, и у меня сжимается сердце.
– Винна, любовь моя, ты как всегда вовремя, – здоровается сестричка Берди, и я не могу сдержать смех. Они говорят, что полные нули в магии, в чем я сильно сомневаюсь. Во всяком случае, сестры всегда все знают, что это я звоню с телефона Нокса, а не он сам.
– Мы только что закончили с «Мастером драки» и «Телесным противником», и все прошло гладко! Син…
Я в панике обрываю Берди.
– Привет, Берди, ты на громкой связи, – сообщаю я, изо всех сил стараясь сохранить самообладание. Я даже не осмеливаюсь взглянуть на Сабина, опасаясь, что он может каким-то образом связать эти вырванные из контекста подсказки воедино.
– О, привет всем, вам понравятся новые тренажеры, которые привезли вам домой, они розовые! – визжит Берди. Я мысленно благодарю ее за это прекрасное прикрытие, а затем делаю пометку в самом деле купить розовые тренажеры, чтобы никто не догадался, чем мы на самом деле занимаемся с Синдол.
– Так кто с тобой, дорогая? – спрашивает Берди, и я быстро называю по именам всех, кто находится в комнате. Она тоже включила громкую связь, и Аделаида с Лилой бодро здороваются с нами.
После того как все обменялись приветствиями, в комнате повисает многозначительная пауза, и я не знаю, как сказать им то, что мне нужно сказать дальше.
– О, дорогая… Кто? – спрашивает меня Берди печальным понимающим голосом.
– Киган, – говорю я, и мои глаза наполняются сочувствием, которое я испытываю, когда сестрички ахают. Слышу их сдавленные всхлипы и могу представить, как они прижимаются друг к другу, закрывая рты руками, а по их лицам текут слезы.
– И Лахлан, – добавляю я, добивая трех моих самых любимых женщин.
Кто-то в комнате шмыгает носом. Я знаю, что мои мальчики тоже глубоко переживают утрату, и их горе выплескивается на поверхность, когда они слышат, как сестры оплакивают мужчин, которых любили, как собственных детей.
– Лахлан был с Киганом, когда тот ушел, – говорю я, чувствуя, что им нужны эти утешительные подробности. – А с Лахланом была я. Он сказал, что готов уйти и передаст привет Кигану, когда снова увидит его.
Сиа садится рядом и прижимает меня к себе, слезы стекают с моего подбородка ему на рубашку. Бастьен, Вален, Нокс, Райкер и Сабин держатся вместе – так им легче пережить горечь утраты. Я наблюдаю за ними, думая о том, какое это счастье, что они есть друг у друга. Мальчики выросли рядом с Лахланом и Киганом, и я знаю, что они помогут друг другу вспомнить хорошие времена, наполненные любовью.
Тут я вспоминаю, что мне есть что еще сказать.
– Сестрички? – Делаю паузу и перевожу дыхание, пытаясь сдержать эмоции в голосе. – Я люблю вас, и мне так жаль, но это еще не все.
– О нет, – умоляет Лила, и я мгновенно осознаю, как напугала их.
– Нет, черт, простите, я не это имела в виду, все остальные живы. Просто… Вон здесь.
Аделаида удивленно вскрикивает, затем в трубке раздается какой-то шум, будто что-то уронили. После секунды неразберихи голос Берди становится решительным.
– Мы скоро будем, – заявляет она, и я удивленно смотрю в экран смартфона. – Нам следовало сразу же прилететь, но мы думали, что будем мешать. А если бы не забивали себе голову дурацкими мыслями, то были бы с вами прямо сейчас и смогли бы вас поддержать. – Эмоции лишают Берди дара речи, и продолжает Лила:
– Мы скоро будем, чуть позже скажем, когда именно. Мы любим вас и прилетим как можно скорее, хорошо?
– Хорошо, – соглашаюсь я. – Мы тоже вас любим и скоро увидимся, – подтверждаю я, и все парни говорят то же самое, прежде чем сестры отключаются. Пару секунд я смотрю на телефон и чувствую, как Сиа потирает мне поясницу. Чувствую себя опустошенной. Принести горькую весть сестричкам было хуже, чем переживать все самой.
Поднимаю глаза и замечаю, что Бэкет незаметно вытирает лицо, и это напоминает мне о том, что, несмотря на все его усилия оставаться сильным, пока мы были в камере и разбирались с Адриэлем, ему тоже чертовски больно. Мы никогда не говорили о том, чему он научился, когда был в Утешении, и мне интересно, мог ли он рассказать кому-нибудь о том, что случилось с его отцом. Надо будет спросить его, даже если я последний человек в мире, с которым он, вероятно, захотел бы разговаривать на эту тему.
Глава 30
Всеобщее внимание привлекает стук в дверь, все глубоко вздыхают и вытирают щеки. Пока парни прячут печаль, Бэкет подходит к двери и открывает ее. На пороге стоит измученный Нэш. Его глаза расширяются от замешательства, когда он замечает свой ковен внутри.
– Я собирался перехватить Райкера и рассказать ему о Сильве и остальных, прежде чем отключусь, – объявляет он, глядя
