Воздушные рабочие войны. Часть 1 - Дмитрий Лифановский
Коротков без стука ввалился в кабинет к Стаину и, тяжело плюхнувшись на стоящий у стены стул, мутным взглядом огляделся. Заметивна столе у Сашки стакан с крепким чаем Виктор несколько секунд тупо на него пялился, а потом кряхтя поднялся и в один глоток выхлебал содержимое.
— Если бы мне совсем недавно кто-то сказал, что за сутки можно перебросить на фронт пять авиаполков, я бы рассмеялся этому человеку в лицо, — пробормотал он, снова падая на стул и запрокидывая голову к стене.
— Четыре, — буркнул в ответ Сашка.
— Что четыре? — Коротков даже не повел головой.
— Четыре полка.
— Вертолеты с транспортниками я тоже за полк считаю. Особенно вертолеты. С ними само хреново. Все обеспечение только свое, у фронта ничего не отжать, — последние слова Виктор пробормотал засыпая, но видимо почувствовав, что вырубается вскочил со стула и растер лицо руками, — Бррррр, на ходу засыпаю.
— Поспи, а то совсем свалишься, — махнул рукой Сашка.
— Вас отправлю и посплю, — отказался Коротков, — если сейчас засну, не разбудите. Ты когда летишь?
— Вечером. Полк Казариной уйдет, покемарю пару часов и полечу.
— Хватит пары часов-то? — обеспокоенно спросил Виктор, — Не летел бы ты сам, есть самолет связи, с ним и улетишь.
— Нет, — голос Сашки звучал непреклонно, — на своей машине полечу, мало ли что.
— Смотри сам, — не стал спорить Коротков, — от наших есть что?
— Работают. Пономаренко звонил. Благодарил, за быструю помощь.
— Нам с его «спасиба» ни жарко, ни холодно, — ворчливо заметил Коротков. Сашка на это ничего не ответил, разочарованно глядя на пустой стакан. По привычке хотел крикнуть Зинаиду, но вспомнил, что она теперь не секретарша, а его бортстрелок и по совместительству актриса. Ну, или наоборот, актриса и по совместительству бортстрелок. С этими кинозатеями ГлавПУРа, ничего теперь не понятно.
— Вытащим партизан, будет тебе и что-нибудь посущественнее «спасиба» Первого секретаря компартии Белоруссии, — монотонно пробурчал Сашка, — а вообще гад ты, Витя, и несознательный элемент.
— Это с чего такие оргвыводы? — удивился Коротков, — Если ты про Зину, так у нас серьезно. Я понимаю, что не вовремя, ну так война, сейчас все время не вовремя.
— При чем тут Зина?! — удивился Сашка, — Я про чай! Выпил командирский чай, и зубы мне заговариваешь! — и, спохватившись, уточнил, — А что у вас с Зиной?
— И это друг и командир!!! — осуждающе покачал головой Виктор, — Я тебе два дня назад рапорт подавал. Расписаться мы с Зиной хотим.
Стаину стало стыдно. Действительно на следующий день после прибытия из немецкого тыла к Сашке подошел Коротков и, замявшись, сунул в руки какую-то бумагу, невнятно начав что-то объяснять про рапорт. Стаин, замордованный начальством отчетами об операции, не вдаваясь в подробности лишь спросил: «Срочное?» — и получив отрицательный ответ, сунул бумагу куда-то в стопку необязательных документов. Сашка порылся в ворохе бумаг и достал тот самый листок. Прочитав содержимое, он пробормотал себе под нос не совсем понятную для Короткова фразу:
— Хочу жениться, прошу разрешить. Кино и немцы, — и поднял тяжелый взгляд на Виктора, — вовремя, главное!
— Ну, так мы же не знали, что такой аврал будет, — не чувствуя за собой вины, тряхнул головой Коротков.
— А Зина что?
— А что Зина? Я похож на человека, который делает девушкам такие сюрпризы? Согласна Зина.
— Ты похож на хитросделанного начальника штаба, который нагло выдув командирский чай хочет жениться на его бортстрелке! — Сашка, послюнив карандаш, поставил размашистую резолюцию: «Не возражаю». — Держи, — он протянул рапорт Виктору, — поздравляю.
— Спасибо, — довольный Коротков, аккуратно свернув листок сунул его в карман гимнастерки.
— Не за что. Только потерпите до конца операции, — на перовмайские и распишитесь.
— Обижаешь! — возмутился Виктор, — Что ж мы, без понятия что ли!
— Ладно, понятливый ты наш, я к Казариной, а ты спать ложись, через два часа подниму.
— А сам?
— Вот через два часа сам и завалюсь. Все, Вить, не имей мне мозги, они и так отыметые. Жених! — Сашка покачал головой и вышел из кабинета, оставив там довольного Короткова, который, впрочем, в ту же секунду, придвинув к своему стулу еще парочку, скрючился на них и моментально захрапел.
Лена, напрягая глаза, вглядывалась сквозь огромные неудобные очки ПНВ в темно-серое ночное небо. Как же тяжело без системы обнаружения. И почему на новые машины ее не ставят? Хорошо хоть ПНВ есть, а то совсем кисло было бы. Хотя вопрос риторический, им давно уже объяснили, что те первые мощные вертолеты, на которых они летали сначала экспериментальные и стоят таких денжищь, что за один такой можно вооружить целую танковую дивизию. И самая дорогая в них именно вот эта начинка: система навигации, обнаружения и наблюдения, система наведения, автоматический радиокомпас АРК, радиовысотомер и многое-многое другое. Да и вооружение тоже непростое. Не зря на каждое использование этих машин требуется личный приказ товарища Сталина! Даже товарищ Берия не может отдать такой приказ, несмотря на то, что они принадлежат к его нарокмату.
А как тяжело было изучить все это незнакомое, почти фантастическое оборудование — запомнить и понять, как работает! Как она злилась на Стаина за его требовательность, как ненавидела его во время ночных зубрежек! Дура! Да после их занятий она с легкостью сдаст экзамены в МАИ. Наташка Меклин из ночного так и сказала, а еще сказала, что у Стаина знания выпускника авиационного института. Интересно, когда и где он успел их получить? Хотя лучше не знать! Очень уж много, тщательно оберегаемых НКВД, тайн вокруг Саши. Вспомнилось, как она вела при первой их встречи, и лицо полыхнуло стыдливым румянцем. Да и потом не лучшим образом показала себя. Надо же, посчитала его трусом, чуть не устроила бойкот в школе! Трусом, Сашку-то Стаина! Да в таких переделках, в каких они с Сашей побывали за последние два месяца, не всякий фронтовой летчик бывал. Одна только последняя операция в тылу у немцев чего стоит! Интересно, наградят за нее? А когда их с Настей сбили под Шлиссельбургом! Они с Идой летели на базу и плакали. И пусть ледышка и не показала виду, но она-то видела, какие красные глаза были у Весельской, когда она стянула «зешку». И какое облегчение и радость
