У порога - Юрий Витальевич Яньшин
— Они вам сами объяснят, почему у них нужда именно в вашей персоне. Я в этих делах, как вы сами понимаете, ни бельмеса не смыслю, — не дал Афанасьев сомнениям овладеть Боголюбовым.
— Хорошо. Куда и когда?
— В Москву. И по возможности без проволочек. А там, свяжетесь со своим наставником и коллегой. Он вас сам направит, куда и к кому надо.
— Ясно, товарищ Верховный! Как только позволят погодные условия, так я сразу и вылетаю.
— Вот и хорошо. Вот и договорились, — сразу потеплел голосом Валерий Васильевич. — В ближайшее время мы с вами обязательно встретимся и обсудим громадьё наших планов. До встречи и всего доброго, — попрощался диктатор и отключился.
Сунув коммуникатор в задний карман спортивного трико, Афанасьев вышел из помещения. В коридоре, напротив двери стоял старший лейтенант, старательно подпирая спиной стену.
— Ну, спасибо! — весёлым голосом поблагодарил он старлея за понятливость. — Извини, что побеспокоил.
— Ой, да что вы?! Какие извинения? Я всё понимаю, — опять начал он заливаться краской.
— Как хоть тебя величать, сынок? — ещё раз окинул его пытливым взором Афанасьев.
— Слава, — робко улыбнулось курносое и веснушчатое создание, но тут же спохватился и исправился. — Вячеслав Рябцев, товарищ Верховный!
— Я запомню тебя, Вячеслав Рябцев, — улыбнулся диктатор, крепко пожимая тому руку на прощание, после чего развернулся и пошел своей косолапой походкой к лестничному пролету.
II.
К себе наверх он поднимался в бодром настроении, несмотря на то, что сегодняшний день порядком-таки его вымотал. Карабкаясь вверх по мраморным и скользким ступеням, он даже пробовал насвистывать нечто бравурное. И причин для приподнятого настроения было немало, что по нынешним временам являлось большой редкостью. Во-первых, дочка обрадовала известием о скором прибавлении в семействе. Он уже подошел к такому возрасту, что появление внуков радует больше чем жизненные успехи детей. Богу, конечно, было видней кем одарить некогда подававшего большие надежды офицера. Он посчитал, что хватит с него и двух дочерей, как в детской сказке — строптивую Юлечку, да смирную и неперечливую Настеньку. Юлечка, в свою очередь, тоже принесла ему двух внучек — разбитных девах, проводящих всё свое свободное время на молодежных тусовках в Питере, вспоминающих о любимом дедушке в моменты материальной недостаточности, что, кстати, происходило частенько. Он бы так и смирился со своей участью быть в единственном числе среди женского табора, если бы не младшая дочь — любимая Настенька, которая, несмотря на неудачный брак, подарила-таки ему внука. К тому же, судя по всему, отличного парня. И вот теперь, после долгих лет одиночества, она вновь вышла замуж, причем, кажется, удачно. И вновь наградила своего старого отца счастьем быть дедушкой. Бог даст, и на этот раз не будет осечки, а значит, опять будет внук. Во-вторых, загадочное поведение Вероники с её уверенностью, что и они познают счастье быть родителями, тоже внушало определенный оптимизм. Его невеста была не из числа тех, кто бросает на ветер слова. За те полтора месяца, что они живут вместе, у него ни разу не возникло сомнений ни в её словах, ни тем более в её поступках. И если уж она в чем-то была уверена, значит, это вплотную приближается к истине. В-третьих, кажется, его стараниями, проект «Мечта», с приходом туда Алексея Боголюбова, приобретает дополнительный импульс, а значит, стоит ждать конкретных результатов в ближайшее время, ибо со слов Вострецова, за что бы не брался его ученик и соратник, всё у него получалось, как нельзя лучше. А ещё радовало Афанасьева, что, вот так вот, совершенно запросто и случайно, встретил он очень хорошего, светлого и чистого человека с глазами васильков, у которого есть своя заветная и, наверное, очень красивая мечта. И он, Афанасьев, обязательно постарается сделать так, чтобы веснушчатый старлей и его мечта встретились.
Поднявшись на второй этаж, он первым делом заглянул в столовую, но, как и ожидал, там уже никого не было. Ужин закончился без его участия, посуда со стола была убрана, а все домочадцы разбрелись по своим комнатам (по взаимному согласию, семья Вальрондов занимала левое крыло особняка, а юридически неоформленная чета Афанасьевых квартировала в правом крыле). Однако этот факт никак не расстроил Валерия Васильевича. Продолжая мурлыкать себе под нос «марш советских танкистов» он направился в гостиную, где, по его мнению, сейчас должна была находиться Вероника, занимаясь каким-нибудь рукоделием, с единовременным просмотром телепередач. И правда, когда он вошел туда, она сидела на широком диване в позе «лотоса», а в её руках шустро мелькали спицы. Напротив дивана плазменный экран телевизора транслировал какую-то театральную постановку, судя по всему из запасников Гостелерадиофонда.
— Б-а-а! — удивился он от такого непривычного зрелища. — Тебя ли видят мои подслеповатые глаза?! Чем это ты тут занимаешься?
— Да вот, решила будущему крестнику приданое связать на выписку — шапочку, носочки, да распашонку, — улыбнулась она, не на секунду не отрываясь от рукоделья.
— Что, уже договорились о крестинах?
— Да, Настя сама попросила меня быть крестной матерью её сына, — с гордостью сообщила она.
— А почему ты думаешь, что у нее будет сын? Вон, смотрю голубенькое вяжешь, — поинтересовался он, указывая пальцем на вязанье.
— Не знаю, — пожала плечами молодая женщина, — но мне почему-то так кажется, что будет сын.
— А если будет девочка? — продолжал он допытываться.
— Ну, срок-то еще небольшой. Успею, если что, и розовое связать, а это тогда себе оставлю, — перестала она мелькать спицами и впилась в него долгим многозначительным взглядом.
— Подожди-подожди, — присел он на подлокотник дивана, — что-то ты не договариваешь. Я это ещё в столовой приметил. Что-нибудь чувствуешь?
— Чувствую, — еле слышно прошептала она одними губами, — но только об этом пока рано говорить.
— Так, — пересел он к ней поближе, — а теперь с этого момента поподробнее, пожалуйста. — Ты что, уже делала тест?
— Нет, ещё не делала. Да и тест еще ничего не покажет. Слишком рано. Но я уже чувствую, что там уже нечто произошло. Вот только не спрашивай, как я это смогла почуять. Вы мужчины, всё равно такого не поймете, а словами тут никак не объяснить, — предварила она его расспросы. — Там всё ещё на клеточном уровне, но я чую, что новая, даже не жизнь, а только её зачаток, уже появился. Знаешь, за долгие годы ожидания, я научилась прислушиваться к своему организму. И вот сейчас он мне намекает на свои изменения, которые скоро начнут проявляться.
Афанасьев не
