Ничейная магия - Ирина Ростова
— Так что это было-то?
— Морок. Ну, вроде наваждения. Может возникать неожиданно, пугать. Но он нематериален и всякими возможностями, вроде давешнего рыцаря, не обладает, — пояснила Мист, все еще безрезультатно пытаясь хоть немного отряхнуть и обсушить нижнюю часть тела.
— И что он здесь делает?
— Пытается что-то сказать, видимо, — предположила девушка. — По-моему, я с ним знакома. Я же, предположительно, на этом болоте была, когда искала гидру. Ну, или тут много разных мороков.
— Я-то такого, глядь, тоже, небось, встречал, — подумав, заключил Торрен, не забывая с подозрением оглядываться. — Там, где мы карту нашли. Что-то такое было. Пугало. Он так и будет выскакивать, как… ну, как морок из тумана?
— Будет, — ответила Мист. — но к этому привыкаешь, это в первый раз страшно.
— А, может, он что важное сказать-то хочет?
— Понятия не имею. Да и что важного? Указать на свое тело и попросить закопать? Что-то сомневаюсь, что он нам хочет сокровища подарить, или что-то такое.
— Ну даже если и закопать. Если он появляется, значит, ему важно? А что может быть важно трупу?
— Могилка, — вздохнула Мист. — Идем уже, философ.
Однако, и следующие два часа хода ничего вокруг не изменили: по прежнему вокруг были только молочно-белый туман и ржавая мокрая земля.
— Сдается мне, мы ходим кругами, — Мист попинала ногой приметную корягу, которую видела уже явно не первый раз.
— Вы постоянно идем одним курсом, прямо, — не согласился Торрен, хотя и пришел к тому же выводу, на самом-то деле. — Мы не можем ходить кругами, мы для этого не настолько сильно забираем в сторону. Должны были уже давно выйти к Сарэну.
— Именно, что должны были были. Но не вышли, — Мист опустилась на корягу, выставляя впереди себя свой посох-щуп. — Мы заблудились, Тор.
— Ладно, — согласился Торрен, присаживаясь рядом с ней. — Мы заблудились. И что делать будем? Но я все равно не понимаю, как это может быть, я слежу за тем, как мы идем!
— Возможно, что-то…кто-то водит нас кругами, — Мист почесала нос, и перед ее лицом возник давешний морок.
Девушка с секунду смотрела в черные провалы его глаз, потом взвизгнула, пытаясь ударить, но морок не исчез, а резко отодвинулся и уплыл куда-то вбок. Сейчас Мист даже успела понять, что когда-то, вероятно, эта неприкаянная душа была эльфом — пока не забыла сама свой облик, и он не растекся оплавленной протоплазмой. Только уши и остались. И это создание пристально смотрело на Мист и Торрена дырками на месте глаз, словно призывая за собой.
Торрен кашлянул и морок поблек, метнулся в туман, теряясь там.
— Глядь, да, по-моему, это он нас кругами водил, — с подозрением сказал парень. — И теперь он увидел, что мы отчаялись, и зовет за собой, чтобы мы что-то сделали.
— Мда, — потянула Мист, сожаления, что тут, в отличии от похода за ключом, была не всего одна дорога, на которой потеряться было трудно.
— А еще у него уши! — Торрен руками показал, какие именно. — Не иначе, как эльф поганый, пожиратель детей.
— А у тебя не иначе, как комплексы, — покачала головой Мист.
— Нет, просто так смешнее, — признал Торрен. — Да и ты ждала от меня этой реплики про детей, не мог же я тебя разочаровать?
Девушка хихикнула.
— Действительно. Да и должен же ты притворяться ограниченным туповатым парнем, чтобы никто не ждал от тебя разумных вещей?
— Смекаешь, — похвалил Торрен. — Ну, что, пойдем за этой штукой?
— Да. Давай попробуем, — согласилась Мист, поднимаясь с коряги.
Морок, видимо, понял, что ни следуют за ним, и держался примерно на границе видимости, медленно удаляясь, подстраиваясь под их шаг. Дорога вышла не слишком длинной — полчаса ходу, и впереди замаячило что-то темное и большое, постепенно превратившееся в частокол.
— Это что, Сарэн что ли? — с сомнением сказала Мист.
— Не. Не Сарэн, точно, — отозвался Торрен негромко. — На колья посмотри.
Они подошли достаточно близко, чтобы и Мист смогла различить: на кольях были безыскусно нахлобучены черепа каких-то животных, и один — человеческий, или, возможно эльфийский. Неподалеку в земле зияла ямища, на краю которой была навалена куча черепов — очевидно, человеческих, и не таких старых, как тот, на частоколе.
— По моему, мы не по адресу, — сказала девушка тихо, чувствуя, как сосет под ложечкой от страха.
— А по-моему, вполне по адресу, — не согласился Торрен. — Это, видимо, и есть черепушка нашего, гм, проводника. Видимо, он хочет, чтобы мы ее сняли и закопали, — сказал он, глядя, как морок втягивается в глазницу черепа. Зрелище было не самое приятное, но Торрену было жуть, как интересно.
— Что-то я сомневаюсь, что нам просто так отдадут этот трофей.
— А мы вообще спрашивать-то будем?
— А что, воровать, что ли? — возмутилась Мист, и тут калитка в частоколе распахнулась, демонстрируя им невысокую женщину с седыми волосами и в лохмотьях, с таким огромным животом, что он, казалось, должен бы бы ее перевешивать. — О-ох, — выдохнула девушка, делая непроизвольный шаг назад, и Торрен храбро задвинул ее себе за спину широким движением.
— Пожаловали, — пророкотала женщина, глядя на них острым, колючим взглядом. — Сами пожаловали. Обед, значит, пожаловал, и ужин, и завтрак. И соленья с маринадами.
Мист было не то страшно, не то смешно, не то это и другое вместе, потому что бояться вздорной тетки с болота было странно, но ее уверенность в своих силах внушала некоторые сомнения. Но потом из ямы потянулся пепельный туман, более серый и густой, чем был вокруг, и высунулась серая, осыпающаяся местами мелким песком рука. Мист сжала зубы, а Торрен выругался, вытаскивая меч.
— Бежим? — предложила Мист почти одними губами, полуобернулась и тут же почти впечаталась в спину приятеля, потому что серые безголовые фигуры, покачиваясь, выходили из сереющего тумана со всех сторон. — Глухие небеса, дым и пепел, — с отчаянием выругалась она. — Тор…кругом они.
— Обед, — захихикала ведьма. — Ужин! И соленья с маринадами.
…сказал святой Амайрил: “выходите все против меня разом, ибо крепка моя вера, и известна мера и срок”. И все вместе чарами накинулись на него служители мекатовы, да только напрасно. Не могли чары нечестивые коснуться того, кто верой защищен, как панцирем. Всех разом посрамил Амайрил и чар лишил, и сил демонических. Оставил их слабыми и пустыми, каяться,
