Тысяча эпох. Искупление - Адела Кэтчер
Занятый попытками освободиться, Ван Цин не заметил, что Лун Ань уже тоже зашел в воду. Он замер в неловкой позе, насколько это позволяла застрявшая нога, и округлил глаза, направив фонарь на него.
– Ты что, тоже с сапогами? Я думал, ты не собирался лезть в воду.
Лун Ань сосредоточенно направлялся к нему.
– Нужно быть готовым ко всему.
Ван Цин покачал головой. Кто бы мог подумать…
Лун Ань крепко взял его за предплечье, давая возможность упереться.
– Камеру осторожно, – сказал Ван Цин.
– Отдай ее мне, сейчас не до этого.
– Очень даже до этого! В таких ситуациях все самое интересное!
Лун Ань выразительно вздохнул, но возражать не стал. У него был только фонарь и запасной колышек для крепления веревок. Он наклонился и осторожно, чтобы не задеть Ван Цина, протиснул его в щель между камнями чуть выше его ноги.
– Держись, – сказал он.
Ван Цин послушно взялся за его спину. Камень не сразу, но поддался, и он качнулся назад, когда нога наконец оказалась на свободе. Лун Ань быстро выпрямился и придержал его.
– Ух, – произнес Ван Цин, с улыбкой глядя на поднявшуюся в воде муть. – С тобой теперь хоть на войну, Лун Ань.
– Ты замерз.
– Пустяки.
Ван Цин сделал шаг по направлению к берегу. Под подошвой сапога оказалось что-то твердое и острое, и он убрал ногу, направив свет вниз.
– Ого! – нагнувшись, Ван Цин вытащил из воды заостренный кусочек металла. – Что это?
Лун Ань протянул руку в перчатке и потер находку в его пальцах, счищая остатки ила.
– Наконечник стрелы? – удивленно воскликнул Ван Цин, продолжая рассматривать вещицу. – Лун Ань! Это же и правда стрела! Сколько же ей лет?
– Много, – Лун Ань осторожно, но настойчиво потянул его за локоть, – нужно вернуться на берег.
Как бы Ван Цин ни был взволнован такой находкой, пришлось все же на время отдать ее ему, чтобы переодеться. Нога успела промокнуть в ледяной воде, а при такой влажности в пещере холод очень опасен. Меняя обувь, он периодически поглядывал на Лун Аня, который светил на наконечник стрелы и внимательно его рассматривал, слегка хмуря брови.
– Ну что, чудовище мы не нашли, зато можем с уверенностью сказать, что битвы здесь какие-то были, – весело произнес Ван Цин, натягивая ботинок.
Закончив, он достал из рюкзака рисовые крекеры и воду. Они здесь уже очень давно, нужно было перекусить. Он подсел к Лун Аню и навел камеру на его руки.
– Вот вам и живое доказательство того, что здесь происходило что-то… историческое. Если хорошенько покопаться на дне этого озера, думаю, можно и не такое найти.
Ван Цин отложил камеру и, сунув в рот крекер, взял наконечник стрелы, чтобы тоже рассмотреть его. Лун Ань тихо ел, следя за его движениями.
В груди возникло странное, давящее чувство. Его не было довольно давно – эти дни Ван Цин был занят другим и совсем не задумывался о той тревожности, что появилась после постановки с флейтой. Теперь же она накатила снова так резко и неожиданно, что все тело будто потяжелело, а горло сжалось. Он расстегнул куртку и потер ладонью грудь.
Лун Ань перевел на него взгляд.
– Что такое?
Ван Цин помотал головой:
– Ничего. Просто… может, надышался влажным воздухом. Нам пора возвращаться.
Ван Цин заранее рассчитал примерное время на обратный путь, который всегда оказывается труднее и дольше. Фа Линь дал им десять часов, а потом начнет истерить и бить тревогу. Он постоянно так делал. Однажды они с Куан Ли приехали к Ван Цину на заброшку среди ночи, потому что он не отзвонился, хотя просто уснул там, решив не ехать домой и заснять все повторно на рассвете. Он уже не помнил, кто из них двоих матерился громче и изощренней.
Напоследок Ван Цин решил еще раз снять берег и успокоившуюся воду. Поднятая от расколотого камня муть уже улеглась, и фонарь снова пробивал светом толщу до самого дна. Решив проверить, как все вокруг будет выглядеть в режиме ночной съемки, Ван Цин погасил его. Тьма тут же набросилась на отвоеванное пространство, как дикий зверь. Перед глазами мелькали алые размытые пятнышки.
Ван Цин потряс головой и присмотрелся к воде, каким-то чудом увидев в ней собственное отражение. Он вздрогнул и коснулся затылка, провел ладонью по шее. Показалось. Просто показалось.
Даже на постановках на него не надевали парики с волосами по самую талию.
Наконечник стрелы, который он по-прежнему держал в руке, больно впился в ладонь, когда Ван Цин неосознанно крепко сжал его.
* * *
Темнота ночи была совсем другой по сравнению с подземным мраком. Она была цветной. В ней сливались оттенки синего, серого, темно-пепельного и черничного. Это особенно заметно, когда выбираешься под усыпанное мерцающими точками звезд небо из тьмы пещер.
Ван Цин записал обращение к подписчикам, попросив делиться своими впечатлениями в комментариях, и выключил камеры. Предварительно он заснял время на секундомере. Оно совпало с тем, что они засекали в самих пещерах: прошло десять часов двадцать шесть минут с момента входа. На последних процентах Ван Цин отправил Фа Линю сообщение и кинул телефон заряжаться в машину.
Только теперь по-настоящему захотелось есть. После походов на локации в Ван Цине всегда просыпался аппетит, когда все заканчивалось, словно тело вспоминало остальные свои потребности, кроме жажды адреналина.
– Тебе нужно согреться, – сказал Лун Ань, распахивая дверь машины с водительской стороны. – Садись внутрь.
Ван Цин, хитро улыбнувшись, открыл багажник и вынул оттуда второй свой рюкзак, который не брал в пещеры. Взвесив его на руке за лямку, он продемонстрировал его Лун Аню.
– Ну уж нет. Такая чудесная ночь, и мы только что пережили совместное приключение! Нам нужен костер!
Вокруг не было ни души. Ближайшее поселение находилось километрах в тридцати. Тишина тоже отличалась от той, что царила в пещерах. Она была наполнена мягким шорохом листьев, шуршанием ветра в деревьях и потрескиванием веток. Ван Цин с удовольствием вдыхал свежий воздух. Настроение было приподнятым, несмотря на усталость. Уже в который раз за этот длинный день он подумал, как ему повезло, что с ним поехал Лун Ань. Он привык работать один и даже предположить не мог, что с кем-то может быть так комфортно.
Они устроились чуть поодаль от машины и развели огонь. Ван Цин взял с собой суп, который можно было подогреть. Конечно, он не шел ни в какое сравнение с тем, как готовила Юйлань,
