Тьма в объятиях света - Елена Инспирати
Нас прервал Дэйв, который аккуратно вошел в комнату с опущенным в пол фонариком. Он приблизился ко мне, склонился и приложил прохладные руки к моему раскаленному лицу.
– Ты мой спаситель, – почти промурлыкала я, наслаждаясь контрастом наших температур. Непроизвольно я зажмурилась, взяла Дэйва за руку и прижала ее плотнее к покрытой испариной шее.
– У нее поднялась температура, – обратился Дэйв к Ребекке, выключив фонарик. – Это опасно. Мы не можем больше просто надеяться на лучшее.
– Я не смогу объяснить врачам свои синяки, – прошептала я Дэйву, который меня не услышал.
– Будь с ней. Я сейчас вернусь, – отчеканила Ребекка, после чего вышла, а мой муж сел рядом со мной.
Состояние было вялым, разум туманным, а голова тяжелой. Мне становилось все труднее и труднее концентрироваться на проблемах. Любая мысль о плохом повышала пульс, ухудшала общее состояние, поэтому я предпочитала плыть по волнам забытья и бреда.
– Ну что, – начала я с хитрой улыбкой, – Ребекка и тебя покорила?
– Чего? – удивленно спросил Дэйв. – Жар, видимо, остатки разума из тебя выбил.
– Влечение к Амелии ты тоже отрицал.
– Аврора, прекращай, – он пытался меня заткнуть, но в его голосе не было и капли недовольства. Лишь неловкость.
– Я не говорю о каких-то глубоких чувствах. Просто симпатия, возможно, кое-что поинтереснее.
– С ней очень приятно общаться. Такой ответ тебя устроит?
– Скучно. Я это и после Нового года поняла.
– Мне абсолютно не нравится то русло, в которое переходит наш разговор.
– Но вы можете прикасаться друг к другу!
– Да, Блэйк тоже мог спокойно к тебе прикасаться. От большой любви он ударил тебя по голове?
Вялая улыбка сползла с лица. Я придуривалась, пыталась отвлечься, но стоило напомнить о произошедших недавно событиях, как для повседневного и забавного больше не осталось места.
– Прости, я не хотел.
– Нет, ты прав. Мне не стоит дурачиться и смущать тебя.
– Ты хотела отвлечься. В этом нет ничего страшного.
Возможно, я драматизировала, но я почувствовала себя предательницей. Неправильно по отношению к Брайену сейчас развлекаться. Я даже не знала, что с ним.
– С ним все будет нормально.
Дэйв словно мысли мои прочитал и постарался обнадежить. Но его слова не смогли прогнать печаль из моих глаз, красных и полных слез не только из-за поднявшейся температуры.
– Ты прав. Спасибо тебе.
В комнату вернулась Ребекка и принесла кружку горячего чая и мокрое полотенце. Она не села к нам, а подошла к окну.
– Я не знаю, какими препаратами можно лечить простуду у беременных, поэтому сделала чай с медом. Слышала, кому-то это помогает. И полотенце положите на голову.
– Спасибо. Огромное вам спасибо, – повторила я, шмыгая заложенным носом и вытирая слезы.
Ребекка пристально смотрела на границу, как будто выжидая кого-то. Проходили минуты, а мы время от времени вполне дружелюбно перекидывались фразами. Жар отступал, как и тревоги. Но лишь потому, что сил держать глаза открытыми уже не оставалось.
Нет, я определенно не хотела жалеть себя, быть слабой и требовать опеку. Поэтому я упорно продолжала разговаривать. Несколько раз пыталась встать, но Дэйв меня останавливал.
И я почти уснула, почти сдалась.
Но Ребекка резко начала открывать окно.
Я подскочила на месте, воодушевление придало немалых сил. И Дэйв уже не пытался меня держать. Я переползла через постель и оказалась на другом краю рядом с Ребеккой. Но как только я попыталась встать, из-за слабости в ногах и раненых ступней тут же упала обратно на кровать.
Уверена, как только Брайен появится, ко мне вернутся силы броситься в его объятия.
В груди все трепетало, не давало усидеть на месте.
Но его не было. Вместо Брайена в окно сначала залезла Джессика, затем и Кайл.
Внутри все рухнуло, и я отползла обратно в свою нору.
– Кажется, она не рада нас видеть, – отшутился Кайл. – Брайен незаменим!
– Кайл, – шикнула Джесс, – сейчас не до шуток, ты должен это понимать.
– Нет-нет, я рада вас видеть.
– Мы не с пустыми руками. У нас передачка от Брайена.
– Вы его видели?
Меня мало волновало то, что они принесли. Мне нужно было услышать правду о его состоянии, раз уж я не могла его увидеть. Узнать, что он цел настолько, насколько возможно в нашей ситуации.
– Он коротко рассказал нам о Блэйке. – Джессика села на свободную сторону кровати и тоже протянула ко мне руку, крепко сжав мою. Она знала, что я больше не обжигаю, но тесно мы все равно не контактировали. – Нам всем очень жаль. Брайен передал нам лекарства, попросил заставить тебя их выпить.
– Как он? Прошу, Джесс, скажи правду, – взмолилась я, крепко сжав ее ладонь в ответ.
– Брайен прибьет меня за это, но, – она сделала паузу и взглянула на Кайла, который подбадривающе погладил ее по плечу, – он выглядит слишком болезненно. Брайен провел там сутки, к нему приставили охранников с электрошокерами. Не знаю как, но ему позволили встретиться с нами, чтобы передать сумку.
– А в ней, помимо лекарств, записка. От Брайена, – вмешалась Ребекка.
Записка от Брайена. Хотя бы крошечная частичка его самого. Меня затрясло, настолько сильно я хотела как можно скорее узнать обо всем именно от него. Мы обещали больше не геройствовать, не пытаться скрыть что-то друг от друга, поэтому я готовилась принять любое его заявление.
– Простите, вы позволите мне прочитать ее прямо сейчас? Не хочу показаться грубой.
– Мы все понимаем. Держи. – Записку передал мне Кайл, сев рядом с Джессикой.
Я в нетерпении развернула сверток, чуть не порвав бумагу. Дэйв включил настольную лампу, и все темные отвернулись и закрыли глаза. Как только я прочитала первые строчки, то тут же расплылась в улыбке от теплых и крепких чувств к Брайену, и очередная порция слез скатилась к губам.
«Аврора, в первый раз я оставлял послание в твоем блокноте. Кто бы мог подумать, что та надпись будет значить так много? И теперь я пишу тебе вновь.
Если бы я мог прийти к тебе прямо сейчас, то сделал бы это без промедлений. Но все, что мне дозволено, – письмо, лишенное всякой романтики. И вряд ли ты захочешь оставить его как трепетное воспоминание. Я бы точно не хотел.
То, что со мной происходит, объяснить слишком сложно. Это результат тщательной работы врачей и моих чувств. К тебе и не только.
Нет, я никого никогда не любил так, как тебя. Это чувство настолько сильное, что помогло мне раскрыть тот самый свет, который приходилось всегда прятать. Но есть и ненависть. Она так
