Закон дитто - Анна Щучкина
– Гены? – презрительно произнес рыжий. – А я ставлю двести таффруков, что эта шлюха вдоволь наскакалась на всех дворцовых членах. Ее слава дошла даже до самых отдаленных уголков Таррвании!
Вокруг него отвратительно загоготали.
Моя рука против воли легла на рукоять меча. Их смех остановился, и между нами повисло угрожающее молчание.
– Давай, нарушь правила! – зашипел рыжий. – Папаша тиран, мать шлюха, да и ты ушел недалеко, выродок!
Перед глазами заплясали красные точки. Лицо предводителя вдруг изменилось. На нем отразился страх, он отшатнулся и закричал.
Зачем терпеть? Я стою над мерой.
Пелена заволокла все вокруг.
Убить. Убить. Убить!
Ворота конюшен распахнулись, и кто-то закричал:
– Нет, Винсент!
…мешок на голове лишил меня зрения. Умно. Они точно знали, что я хорошо вижу в темноте. Шорох, шуршание, мешок сняли.
Серые стены пещеры, далекий гул горной реки. И я, связанный, у самого края – лес неровными вершинами простирался внизу.
– Здравствуйте, племянник. Глубочайше прошу прощения за условия, совсем неподобающие члену императорской семьи. Искренне надеюсь, что веревка не слишком давит.
Я повернул голову – темноволосый мужчина стоял в тени пещеры. Рядом с ним сидел огромный белоснежный ликарилас. От нее пахло напряжением. От мужчины же… ничем. Отвернулся от него и посмотрел вниз. Мы находились далеко от места сражения, высоко над ним, отсюда я мог видеть, как стражи ищут меня, ползая по камням. Букашки на ладонях богодраконов.
Последнее, что я помнил, – это страшный крик Тана, огромные глаза ликариласа и себя, облитого кровью. Потом пелена застила все. Мои силы были на исходе, я отдался ярости…
И убил дракона, служащего императору. Интересно, отец тоже замнет эту смерть, как и те?
Плечо ныло, но боль постепенно утихала.
Принц Костераль Фуркаго почти бесшумно подошел ко мне, встал справа и тихо сказал:
– Ваш отец не разрешал мне увидеться с вами. Ни разу после бала.
Его голос разбудил непрошенные воспоминания. Я угрюмо спросил:
– Почему они проходят мимо?
– Небольшая заимствованная магия. Это морок. Он скоро рассеется, как и последние крохи сил, заключенных в перстень.
Дядя указал рукой вниз. На его пальце сверкнул перстень с кроваво-красным рубином.
– Вы хотите потребовать что-то от моего отца взамен? Я политический пленник?
– О нет, о чем вы. Я отпущу вас сразу после разговора, – мягко рассмеялся Костераль Фуркаго. – Судя по слухам, вы стали образцовым воином. И даже носите статус дитто. Хоть и поздно, но поздравляю. Может, вам будет неудобно ответить на мой вопрос, но спрошу: где белые драконы?
Я сжал зубы, чувствуя, как внутри все клокочет.
– Я не собираюсь становиться дитто.
Дядя еле слышно усмехнулся.
– Не можете справиться с гневом, принц Винсент?
– Какое вам дело?
– Я могу помочь.
– Зачем?
– Я же ваш практически дальний – если судить по расстоянию, на котором я живу от дворца – дядя. Это моя обязанность – появляться внезапно в жизни племянника, бескорыстно одаривать его подарками и так же внезапно исчезать.
– Что вы несете?
– Вы слишком серьезны для своего возраста, – вздохнул Костераль.
Я недоверчиво посмотрел на него.
– Вы похитили и связали меня.
– Вынужденная мера. Астраэль не позволил бы вас и пальцем тронуть.
– Вы предатель.
– Я отшельник. Но никак не предатель. Благородный и справедливый император не рассказывал, почему в моей провинции почти тысячу лет сжигали существ?
– Потому что они бунтуют.
– Но зачем их сжигать?
– Потому что… ну… – Я пытался найти объяснение. Никогда не задумывался над этим раньше.
Действительно, почему их сжигают? С другой стороны, принц Костераль Фуркаго был известен тем, что мог уболтать любого.
– Не сказал.
Дядя легким движением развернул меня. Я попытался боднуть его, но тот невозмутимо уклонился. Ликарилас предупреждающе зарычала и вперила в меня хищный взгляд желтых глаз. Принц Костераль сел на камень рядом со мной. В его руке вспыхнул огонь, выхватив из угла доселе молчавшую старуху.
Я вздрогнул. Ее точно не было несколько мгновений назад. Ни запаха, ни силуэта… ничего. Она выглядела странно, даже страшно. Спутанные седые волосы, крючковатый нос, балахонистое одеяние. И белые, абсолютно молочные глаза. Ее подбородок мелко дрожал, пока она доставала ступку с пестиком и заламывала стебли с желтыми цветами.
Уверенным движением старуха вложила их в ступку и начала молоть.
И тут меня осенило.
– Зачем вы позвали онемаса?
– Помочь, конечно же.
– Я вам не верю.
– Придется, племянничек. Вы провалили задание от императора. Дракон убит. Кара неизбежна, – мягко произнес он.
– Зачем вы помогаете мне?
Костераль сложил руки на груди и посмотрел вдаль.
– Я обещал твоей матери оберегать тебя.
– Императрице? – с отвращением ответил я.
Если это так, то никакая помощь мне не нужна. Усталость только подстегивала мои ненависть и презрение к матери.
Костераль медлил с ответом.
– Почему вы не отвечаете?
Сердце бешено колотилось. Резко стало не хватать воздуха. Костераль бросил на меня обеспокоенный взгляд и медленно сказал:
– Не императрице.
Слова эхом ударились во мне.
Я вспомнил все жесткие повадки матери. Ее любовь к плотским утехам, которой никогда не было во мне. Насмешки и издевательства.
Когда дети дразнили меня сыном шлюхи, я не мог возразить. Я сам стал свидетелем ее извращенных увлечений. Даже отец подтвердил мои подозрения насчет фаворитов.
Ветерок коснулся лица, неся ночные запахи.
Я глубоко вдохнул и спросил:
– Кто моя мать?
– Вы так легко согласились?
– А вы разве не в курсе слухов об ублюдке? Если та женщина мне не мать, то я с радостью приму любую помощь, – с горечью произнес я. – Вы принесли освобождение моему израненному сердцу.
Дядя помолчал и тихо ответил:
– Конечно, в курсе. Слухов будет еще больше. Протяни руку. Давай-давай, не бойся, старуха Нурт не проклянет тебя.
Я протянул связанные руки и почувствовал, как палец легко укололи. Старуха, пока мы разговаривали с Костералем, подошла ближе и склонилась над моей ладонью, шепча что-то на языке онемасов.
– Но вы до сих пор ничем не подтвердили свои слова.
Костераль в ответ на мои слова тоже подошел ближе и закатал рукав на левой руке. На предплечье, ближе к локтевому суставу, виднелся символ, не похожий ни на один из языков, с которыми я был знаком. Таррванийские тэры, варварские грубые калхалы, изящные завитки языка исмов – символ своим начертанием напоминал…
Я присмотрелся внимательнее. Он двигался!
– Пожизненная метка, – пояснил дядя. – Это ваше имя на шаманском языке. И оно скреплено договором душ. Я не могу навредить вам, принц Винсент.
– Почему пожизненная? Разве договор нельзя
