Воплощение - Дмитрий Билик
— Это было бы разумно, — согласился наставник.
— Но есть ли у нас время, чтобы искать подходящего человека для этого?
— Думаю, хоть изредка мы можем воспользоваться небольшой уловкой, — хитро подмигнул ей старик. — Иначе скоро меня начнут называть дедушка великой райдарской девы, а не учитель Ютинель.
— И чему ты меня научишь? — вдруг оживилась Одаренная.
Когда дело касалось узнаванию новой способности, Юти проявляла неожиданный интерес. Процесс обучения прогонял все сомнения и дурные мысли.
— Всему свое время. Есть пара вариантов, но почему-то мне кажется, что тебе подойдет самая опасная и могущественная из способностей.
— Разрушение? — догадалась дева и по ее спине побежали мурашки.
— Разрушение, — спокойно согласился старик, словно речь шла о похлебке из фасоли. — Начнем, как только я найду подходящее место.
Весь следующий день они прошли не возвращаясь к затронутому разговору. Юти знала, если Ерикан не стал учить ее прямо сейчас, то глупо его упрашивать. Старик был невероятно упрям и всегда четко знал, когда и что будет делать. Первое время Юти злилась этому, а потом смирилась. И даже вынесла определенный урок. К примеру, более она не испытывала нетерпения, готовая ждать столько, сколько потребуется для верного действия. Дева и не знала, что эта способность духа, пусть и не заключенная в кольцо силы, для воина порой гораздо ценнее всех прочих направлений.
Юти скорбела и думала о путниках, вспоминая их путешествия. Правда, скорбь это была светлая, не поминальная. Порой даже губ Одаренной касалась легкая улыбка, когда она представляла, как сейчас Фромвик обжегся бы огнем, готовя свою густую похлебку. А Санна бы ответила на это что-нибудь едкое.
Теперь они плывут к своему будущему, по самому холодному из морей. Юти надеялась, что там их ждет если не счастье, то покой.
Дни потеряли упругость и подвижность. Канули в небытие разговоры на любые, даже самые глупые темы, ушла прочь теплота дружеского плеча, уверенность, что все будет хорошо. Юти теперь ощущала себя пленником, которого ведут в темницу против ее воли. Впервые за все время она шла по собственному пути и хотела свернуть с него. Хотела, но не могла.
Север взирал на нее, как смотрит ленивый пес, развалившись на солнце. Земли путали каменистыми тропами, густыми лесами, глубокими после дождей лужами, которые приходилось обходить. Север словно чувствовал расставание с собственным ребенком, оттого был так неласков.
К исходу шестого дня их путешествия, когда Юти окончательно поняла, что лето вместе с ними покидает этот суровый край, Ерикан наконец остановился. Путь их вел через небольшое, заваленное после очередного камнепада ущелье, потому старик обернулся к Юти и указал на преграду.
— Сделаем сразу два добрых дела. Научим тебя разрушению и освободим путь, чтобы люди могли путешествовать.
— И давно тебя стали интересовать дела простых людей? — не удержалась Одаренная.
Старик неожиданно рассмеялся своим скрипучим смехом, а Юти невольно улыбнулась. Как ей этого не доставало.
— Смотри, в разрушении нет ничего сложного. Достаточно испытывать «спокойную ненависть».
— Что испытывать?
— Посмотри на меня, — сказал Ерикан. — А теперь вспомни все, что тебя обижало. Мои тычки, удары, уколы, насмешки. И вспомни свое состояние, как внутри тебя бушевал пожар. Вот-вот, оно!
Юти кивнула, понимая, что сердце начинает биться часто-часто, а дыхание становится прерывистым, будто после долгого бега.
— А теперь просто пойми, что все это было сделано ради тебя. Ты стала сильнее, как никто. И злоба, которую ты испытываешь, попросту глупа. Но на ненависть ты имеешь полное право. Ибо методы могли быть разными. Понимаешь?
Юти вновь кивнула. Она ощущало странное жжение внутри груди, но это чувство не разрушало ее, не беспокоило.
— А теперь вытяни руку, коснись меня и попробуй передать это состояние. Чтобы из груди оно прошло по руке и уперлось в меня.
Одаренная почувствовала невероятное напряжение в висках, отчего-то заболели зубы, а тело Ерикана стало вроде железного умбона щита, который видишь у противника и который все время раздражает. Юти не знала, к чему должно все это привести. Лишь видела, как наставник мягко улыбнулся и кивнул.
— Хорошо, теперь надевай кольцо.
Мир померк тысячами иголок наслаждений, впившихся в лоно девы. Ей показалось, что тела более не существует. Словно ее убили, выпотрошили и порубили на части. А когда Юти пришла в себя, то поняла, что лежит на камнях. И почувствовала обруч. И силу. Такую, какой прежде не знала.
Она поднялась медленно, неторопливо, словно впервые привыкая к собственному телу. Ерикан казался крохотным, ненастоящим. Хотя будто бы и не замечал произошедших изменений.
Старик указал на груду камней вперед и произнес:
— Я — это преграда. Используй «спокойную ненависть» и убери ее.
Юти вытянула руку. Только теперь не было ни зубной боли, ни покалывания в висках. И преграда из вывороченных скал и валунов разлетелась прочь мелкими зернами камней.
Глава 18
На излете лета Юти с Ериканом, как и планировала дева, добрались до Керхстона. После могучего и загадочного Севера, небольшой городок на границе Земель, предстал сонным и застывшим во времени местом. Раскинулся он прямо на берегу крохотной речки и не имел никаких амбиций, чтобы стать торговым центром между Севером и Семиречьем. Хотя Юти считала, что возведи поселение чуть восточнее, у самого Ледяного Моря, да приложи немного усилий, Керхстон мог стать хоть сколько-нибудь заметным среди прочих городов Земель.
Однако ярла Густафа Обрубка подобное положение дел вполне устраивало. Запертый среди лесов, вдали от главных дорог, он будто бы чурался людей. Даже появление чужестранцев, которое для прочих правителей едва ли бы прошло бесследно, не заинтересовало его.
Юти и сама не рвалась на аудиенцию к ярлу. Поселившись в доме бедного стражника-Одаренного, который сам вызвался предоставить им убежище, райдарская дева почти весь первый день проспала. Лишь на второй прогулялась не столько по городу, сколько по окрестным местам, точно сохраняя в памяти великолепие Севера.
Она стала не просто сильнее. Третий обруч открыл ей новый мир. Временами Юти чувствовала Одаренных поблизости, словно находилась на возвышении, а они стояли внизу, держа в руках горящие факелы. К слову, за время, пока она поднималась на ближайшую сопку, дева без ошибки сосчитала всех стражников Густафа Обрубка — четырнадцать человек самой разной силы, все сиел и ни одного мастера.
Более того, Ерикан сказал, что подобная
