Майкл Муркок - Вечный Герой (сборник)
— Иолинда, — я старался говорить как можно убедительнее, — я убежден, что элдрены чрезвычайно измотаны войной. У них никогда не было даже намерения угрожать безопасности Двух Континентов. Единственное, к чему они стремятся, это мир.
— Да, у нас воцарится мир. Когда раса элдренов будет стерта с лица Земли!
— Иолинда, если ты любишь меня, по крайней мере, выслушай!
— Что? Если я люблю тебя? А как же лорд Эрекозе? Разве он по-прежнему любит свою королеву?
Я открыл было рот, но не смог сказать ни слова.
Вдруг в глазах ее заблестели слезы.
— О, Эрекозе… — теперь она говорила куда нежнее и тише, — неужели все это правда?
— Нет, — сдавленным голосом сказал я. — Я все еще люблю тебя, Иолинда. Мы с тобой станем мужем и женой…
Но она уже поняла. Раньше она только подозревала, но теперь знала твердо. И все же, если окончательный мир зависит лишь от того, как я буду вести себя с ней, то я готов был продолжать лгать, притворяться, уверять ее в неизменности моей страстной любви к ней, жениться…
— Я по-прежнему хочу, чтобы ты стала моей женой, Иолинда.
— Нет, — возразила она. — Нет. Этого ты не хочешь.
— Но я женюсь на тебе, — в отчаянии воскликнул я, — как только дело дойдет до мирных переговоров с элдренами!..
И снова ее огромные глаза сердито сверкнули:
— Ты оскорбляешь меня, лорд Эрекозе! Только не при этих условиях. Нет. Никогда! Ты виновен в государственной измене, в измене всему Человечеству! Все уже говорят о тебе только как о предателе.
— Но ведь я же завоевал для них целый континент! Я захватил Мернадин!
— Кроме Лус Птокаи, где тебя ждет эта твоя элдренская ведьма, эта шлюха!
— Иолинда! Это неправда!
Но это была правда.
— Ты несправедлива… — начал было я.
— Ты самый настоящий предатель! Стража!
И тут же, словно они стояли за дверьми наготове, в комнату ворвались человек двенадцать из королевской гвардии во главе с лордом Каторном. В глазах его светилось торжество, и я окончательно уверился в причине его постоянной ненависти ко мне: он всегда мечтал заполучить Иолинду.
Потом я понял, что даже если я успею выхватить меч, то он все равно постарается немедленно убить меня.
Но меч я все-таки выхватил. Меч Канаяну. Сверкнула сталь, и блеск ее отразился в черных глазах Каторна.
— Взять его, Каторн! — крикнула Иолинда. Голос у нее сорвался от ярости. Я предал ее. Я не смог стать той силой, которая была столь необходима ей. — Взять его! Живым или мертвым! Он предал свой собственный народ!
Для нее я был предателем. Она действительно была уверена в этом. И именно поэтому я должен был умереть.
Но я все еще надеялся хоть что-то спасти.
— Это несправедливо… — начал снова я, но Каторн уже осторожно подбирался ко мне, сзади него полукругом надвигались гвардейцы. Я прислонился спиной к стене возле окна. Тронный зал находился невысоко. За окном были личные сады королевы. — Подумай, Иолинда, — сказал я. — Прикажи им остановиться. Тобой движет ревность. Я не предатель.
— Убей его, Каторн!
Но это я убил Каторна. Когда он с искаженным ненавистью лицом бросился на меня, мой меч, сверкнув в воздухе, обрушился прямо на это лицо. Он дико вскрикнул, споткнулся, стремительно поднес к лицу руки и вдруг как бы съежился в своих позолоченных доспехах, а потом с грохотом рухнул на каменные плиты пола.
Он был первым человеком, которого я вынужден был убить.
На меня набросились и остальные гвардейцы, но с куда меньшим рвением. Я выбил у нескольких из них мечи, еще парочку убил, отогнал остальных назад, краем глаза заметив, что Иолинда наблюдает за мной с залитым слезами лицом, и отступил к подоконнику.
— Прощай, королева. Теперь ты окончательно утратила своего Героя.
И я выпрыгнул в окно.
Я приземлился прямо на розовые кусты, и шипы здорово исцарапали меня; выбравшись из их колючих лап, я бросился к воротам, гвардейцы преследовали меня по пятам.
Я рывком распахнул ворота и бросился по склону холма вниз, все дальше от дворца, на извилистые улочки Некранала. Гвардейцы не отставали, к ним присоединились толпы завывающих горожан, которые вообще понятия не имели, ни зачем я понадобился гвардейцам, ни кто я такой. Просто эта охота доставляла им удовольствие.
Итак, все сложилось наихудшим образом. Иолинда позабыла обо всем в тумане горя и ревности. И скоро из-за ее решения должно было пролиться куда больше крови, чем ей самой требовалось.
Я бежал, сперва не разбирая дороги, а потом свернул к реке. Я надеялся, что команда моего судна по-прежнему верна мне. Если это так, то какой-то шанс на спасение еще оставался. Я влетел на палубу корабля прямо перед носом у своих преследователей. И завопил:
— Отдать концы!
На борту оказалось не более половины команды. Остальные были на берегу, в тавернах и прочих увеселительных местах. Но матросы поспешно бросились исполнять мой приказ, сели на весла, и мы вышли из порта, оставив у причалов и гвардейцев, и беснующуюся толпу.
Так началось наше бегство по реке Друнаа.
Им удалось подготовить корабль и послать его за нами вдогонку лишь спустя некоторое время, так что мы успели достаточно сильно оторваться. Команда не задавала мне никаких вопросов. Они привыкли к моему вечному молчанию, к моим, порой совершенно неожиданным, поступкам. Но примерно через неделю после того, как наш корабль вышел в море и взял курс на Мернадин, я кратко сообщил своей команде, что теперь являюсь изгнанником.
— Но почему, лорд Эрекозе? — изумился капитан. — Это ведь несправедливо…
— Да, это несправедливо, мне тоже так кажется. Можете назвать это вероломством королевы. Я подозреваю, что Каторн что-то наплел ей про меня, вызвав столь сильную ненависть ко мне.
Такое объяснение, видимо, вполне их удовлетворило, а когда мы причалили в небольшой гавани близ Долины Тающих Льдов, я распрощался с ними, вскочил на коня и погнал его в сторону Лус Птокаи, не зная даже, что именно предприму, когда доберусь туда. Я хорошо знал лишь одно: непременно нужно было дать знать Арджаву, как обернулись дела.
Они тогда были правы. Племя людей не позволило мне проявить милосердие.
Команда попрощалась со мной очень тепло. Они, пожалуй, даже полюбили меня. Они еще не знали, не знал этого и я, что вскоре все они из-за меня будут убиты.
Теперь я стремился лишь поскорее добраться до Лус Птокаи. Я змеей прополз мимо того огромного лагеря, который мы разбили, намереваясь осадить город, и ночью проник в столицу элдренского государства.
