Дочь змеи - Мишель Пейвер
– Единоутробного брата.
– Ты сказала, что он ушел охотиться.
– Я не могла сказать им, что он умер. И они бы не поверили в то, что он был ледяным демоном.
– Откуда ты знаешь, что он умер? Ты ведь не видела тело.
– Его затоптал маммут. Мы слышали.
Сешру рассмеялась:
– Ты этого не видела! – Она сняла с шеи змею и лениво разрезала на две части.
Теперь у нее были две змеи. Сешру, улыбаясь, нарезала их на кусочки, и каждый кусочек стал змеей. Вокруг колдуньи ползала извивающаяся, шипящая масса скользких тел.
– Я тебе уже говорила – это не конец.
Когда Ренн проснулась, в ушах еще звенел смех Сешру.
Торак с Фин-Кединном спускались с горной гряды. Они не видели Ренн, а она смотрела, как они идут плечом к плечу, и сердце сжималось от тревоги за обоих.
Ее еще трясло после разговора с матерью, она не могла понять, что означала их встреча.
«Если это вообще что-то значит, – напомнила себе Ренн. – Если это не ее обычная хитрость».
Ренн решила не рассказывать об этом Тораку. Когда они уходили с Дальнего Севера, она пообещала себе, что больше ничего не будет от него скрывать… но это было другое. Колдунья Гадюка умерла. И Наигинн тоже. Ренн не позволит Сешру отравить ее жизнь обманом.
* * *
Во второй половине дня Торак приподнял уголок над кострищем, чтобы проверить, не готова ли косуля. Пока еще нет.
В то утро они с Ренн вырыли небольшую канаву, обложили камнями, накидали в нее поленья и разожгли костер. Когда янтарный уголь превратился в пепел, они его выгребли и положили на раскаленные камни тушу косули, сверху навалили еще камни, присыпали ветками можжевельника и намазали все это грязью.
Ренн собирала грибы, а Торак тем временем почистил скребком шкуру косули и повесил ее на ветку, так чтобы волки не допрыгнули. Потом промыл кишки и набил их смесью из крови, жира, рубленого сердца и ливера, после чего затолкал в кострище.
Завтра они поделятся с Воронами остатками.
Наступили сумерки. Торак развел еще один костер, сел и стал ждать Ренн.
За кругом света от костра белка закопала желудь, похлопала лапами по земле и резво ускакала прочь. Рек с Рипом сидели на ветке дуба, спрятав клювы под крыльями. Проснулись волки, они зевали, потягивались, бродили вокруг и приветствовали друг друга, помахивая хвостами.
Торак смотрел на звезды сквозь ветки дуба. Одна звезда сорвалась и погасла, как искра, остальные ярко сверкали – это означало, что надвигается шторм. Торак нашел созвездие Великого Зубра.
Великий Зубр был самым могущественным демоном в Ином Мире. В Первую Зиму он сбежал, Всемирный Дух одолел его в страшной битве и сбросил горящего с неба. Ветер подхватил его пепел – мелкие семена зла – и разбросал по всему миру. Каждую осень Великий Зубр снова поднимался в небо. Чем ближе зима, тем выше он возносился и смотрел на Лес налитым кровью глазом… и демоны становились сильнее.
Ренн вернулась с полным туесом дождевых грибов.
Она села рядом с Тораком и, задрав голову, посмотрела на небо.
– Ты часто вспоминаешь, как летал?
– Иногда.
Ренн посмотрела на Торака:
– Страшно было?
– Да. И здорово, аж дух захватывало.
Появилось Самое Первое Дерево – грандиозные вспышки зеленого света волнами стекали по небу.
– Сегодня оно яркое, – сказала Ренн.
Торак обнял ее за плечи. Он любил смотреть, как Самое Первое Дерево защищает Лес, это зрелище всегда дарило ему покой.
Волк задрал морду и завыл, приветствуя наступление ночи. К нему присоединилась Темная Шерсть, потом завыл Камешек, ему неуверенно вторили волчата.
Торак поднял ладони ко рту и завыл вместе с волками, он благодарил Лес за то, что они живы, и желал волкам удачной охоты.
Голод напомнил о себе, и Торак пошел проверить кострище.
– Ты в Лесу двигаешься по-другому, – заметила Ренн.
– Правда?
– Расслабленно, как волк.
– Это потому, что надо мной деревья. Мне не понравилось бескрайнее небо Далекого Севера. – Приподняв отростком оленьего рога уголок запекшейся грязи, он вдохнул запах, от которого сразу потекли слюни. – Хорошо, думаю, готово…
– Ты меня простил? – вдруг спросила Ренн.
Торак мельком глянул в ее сторону:
– За что?
– За то, что я ушла.
– Конечно, простил.
– Это правда?
Торак подошел к Ренн и, взяв за плечи, поставил ее на ноги.
– Я злился на тебя, но больше не злюсь. Хотя… ты должна кое-что мне пообещать. Пообещай, что больше никогда, никогда…
– Обещаю.
– Не очень-то хорошо вышло. Ты должна сказать это громко.
– Обещаю, что больше никогда не оставлю тебя, не объяснив почему…
– Нет! – Торак улыбнулся. – Обещай, что больше никогда меня не оставишь!
Ренн улыбнулась в ответ:
– Я больше никогда тебя не оставлю, обещаю.
Она встала на цыпочки и поцеловала Торака в губы. Он крепко прижал ее к себе и ответил долгим поцелуем.
– Давай уже поедим, – сказал Торак. – Но не забывай, что ты наполовину человек и можешь обглодать только несколько косточек. А еще ты должна ходить в трех шагах у меня за спиной и не…
Торак не закончил, потому что Ренн принялась колотить его кулаками, и он, смеясь, закрыл голову руками.
* * *
Волк слышал, как пищат Большой Бесхвостый и сестра по стае. Это они так смеялись. Убедившись, что у них все хорошо, он оставил старшего волчонка присматривать за младшими и отправился с подругой на охоту.
Наверху пело Светящееся Дерево. Волк увидел, как в темноте сверкнули глаза подруги, ветер принес запах добычи. Это было хорошо, все так и должно быть.
После нескольких неудачных попыток они убили молодого лося и набили животы так, что кожа чуть не лопнула. Потом трусцой вернулись в Логово, срыгнули пережеванное мясо. Волчата быстро наелись и уснули.
Бесхвостые уже были в своем Логове. Если между ними и случилось что-то плохое, то сейчас все стало хорошо. У Бесхвостых всегда все запутано, и бывает трудно понять, что они делают.
Волк не понимал, почему ушла сестра по стае, но Большой Бесхвостый ее простил, поэтому и Волк простил тоже.
Ему было достаточно того, что стая снова вместе, никто не поранился на охоте и все сыты.
Волк задрал голову и завыл, делясь с Лесом и с поющим Светящимся Деревом своим счастьем.
Все хорошо, все так и должно быть.
Примечания
1
Северное сияние.
